Ознакомительная версия.
Но думать так – безумие. Они с матерью непременно приняли бы его обратно в свою жизнь. Чтобы вернуть все на свои места потребовалось бы время, возможно, советы профессионалов, но, черт возьми, он должен был хотя бы попытаться. Никогда не поздно добиваться прощения, стараться загладить вину, возместить нанесенный ущерб и залечить раны. Никогда не поздно начать все сначала.
Гаррисон буквально замер, вдруг осознав, что большая часть того, о чем отец говорил в письме, отражала его чувства к Грейс. Отец был уверен, что безвозвратно испортил отношения с людьми, которых любил, а потому даже не попытался ничего исправить, и прожил остаток жизни в одиночестве.
Грейси права. В нем действительно много от отца. Вопрос в том, хочет ли он закончить жизнь так же, как отец?
– Этого должно хватить. По крайней мере, на сегодня хватит.
Кассандра Нельсон, финансовый консультант, которого Грейси наняла помогать ей грамотно распорядиться состоянием Гарри, улыбнулась. Она напоминала Вивиан Сейдж с ее всегда безупречно уложенными серебристыми волосами и роскошными, элегантными костюмами. Грейси тоже была в костюме, лавандовом, от Живанши, пятидесятых годов. Оригинальный Живанши, не подделка, – одна из немногих вещей, которую она позволила себе купить на небольшие деньги, которые, по настоянию Гарри, должна была истратить на себя.
Прошло около месяца с тех пор, как она вернулась в Сиэтл, и все это время вестей от Гаррисона не было. Вивиан написала ей, благодарила за то, что она передала им дома, принадлежавшие семье Сейдж, и значительную часть состояния. Надеялась, что Грейси «непременно навестит нас, когда снова будет в Нью-Йорке». «Нас», не «меня». Недвусмысленный намек на приглашение от Гаррисона.
Впрочем, Грейси была уверена, что это не так. Вивиан просто выказывала учтивость. Очевидно, не знала, что ее сын по-прежнему считает ее мошенницей. Даже после передачи столь значительной части денег. Со стороны Вивиан вполне естественно присоединить Гаррисона. Со стороны Грейси вполне естественно отказаться.
Несмотря на то что она все еще думала о нем каждый день и все еще к нему неравнодушна. Ей хватило смелости это признать.
– Благотворительность не для слабых духом, – вещала Кассандра, отвлекая Грейси от горестных мыслей. – Все вокруг думают, что ты бездумно соришь деньгами направо и налево. Между тем это требует кропотливого труда и массы документации. Особенно когда речь идет о таком огромном состоянии.
– Да, мне приходится учиться.
И еще как учиться. И не только тому, что касается денег и их использования, но и тому, как люди реагируют на тебя, получая доступ к таким суммам. Последние несколько недель ее неоднократно приглашали на определенные должности, пополнить ряды миллиардеров. Она успела использовать три миллиарда на благотворительность, начиная с материальной поддержки университетских фондов и заканчивая спасением неудавшегося семейного бизнеса.
– Ну а теперь, не хотите ли вы, наконец, поговорить о своем собственном будущем? Прошу вас.
С самого первого визита Кассандра не давала Грейси покоя вопросом о том, какую часть денег она планирует отложить, обеспечив, таким образом, себя на всю жизнь. Грейси уклонялась от ответа. Безусловно, она хотела жить безбедно, но представление Кассандры об этом расходилось с ее мнением. Та сосредоточилась на чисто финансовых нуждах, а Грейси больше заботилась о духовных, личных, эмоциональных потребностях. Чего не могли гарантировать никакие деньги, сколько бы их ни было. По крайней мере, деньги Гарри уж точно не принесли ей счастья. Наоборот.
До того как стала обладательницей состояния, Грейси хотела работу по душе, верных друзей, уютное жилье и мужчину, который полюбит ее на всю жизнь, как и она его. А чего еще желать?
Но сейчас ее будущее представлялось весьма туманным. Она убеждала себя, что у нее непременно есть определенное предназначение, но не знала, в чем оно состоит. Или с кем связано. Если такой человек вообще найдется.
– Кассандра, обещаю, я определюсь с этим прежде, чем все это кончится, хорошо?
Они назначили дату следующей встречи. Грейси ушла. Она не имела понятия, куда идти. Она оставила работу в кафе, поскольку щедрость Гарри позволяла осенью вернуться к очному обучению, а уже к декабрю получить диплом. А значит, с поиском работы до тех пор можно подождать. Правда, теперь освободилась большая часть лета, и занять себя совершенно нечем. Почти все время с момента возвращения в Сиэтл она искала в Интернете, куда бы пожертвовать деньги Гарри, а также развлекалась чтением и просмотром британских сериалов и телешоу на канале «Нетфликс». И уже начинала подумывать о том, чтобы завести кошку.
Наконец, она решила вернуться домой. Возможно, удастся посмотреть еще одну серию «Вызовите акушерку» или другого фильма. Поднимаясь на свой этаж, она просматривала в телефоне электронную почту и совсем не смотрела, куда идет. Именно поэтому не заметила мужчину, который ждал возле ее входной двери и был вынужден положить руки ей на плечи, чтобы она не врезалась в него. От неожиданного прикосновения Грейси отскочила, вздрогнув всем телом. Гаррисон.
– Прости.
Казалось, он волшебным образом появился, благодаря тому что она отчаянно и бесконечно думала о нем. Несмотря на то, как все закончилось между ними, она была не в состоянии таить на него гнев и горькую обиду. Гаррисон Сейдж Третий продукт того мира, в котором вырос, мира несметных богатств и незначительных чувств, мира, где люди видят друг в друге исключительно возможности и выгодные вложения. Она грустила. Но ее огорчало не только то, как все повернулось, но и то, что он жил в этом самом мире и, судя по всему, не знал, как из него вырваться.
– Что ты здесь делаешь?
Он обвел ее взглядом с ног до головы, точно стараясь освежить в памяти образ.
– Ты подстригла волосы.
– Всего лишь подровняла.
– Мне нравится.
– Спасибо.
Она, в свою очередь, обвела его взглядом и заметила, что в нем тоже что-то изменилось. Нет, дорогие, сшитые на заказ темно-синие джинсы, и свежевыглаженная белая оксфордская рубашка на месте. Но в глазах появилась усталость, которой не было прежде, во взгляде тень неопределенности, неуверенности. С момента первой встречи Грейси успела увидеть в его глазах и поведении многое – от враждебности, неприязни и подозрения до восхищения и нежности, но никогда не наблюдала неуверенности. Это вызывало чувство уверенности в себе.
– И все-таки, что ты здесь делаешь?
– Я наконец перевез в Нью-Йорк все вещи отца.
Хороший знак. И все же она не понимала, зачем он проделал весь этот путь до Сиэтла. Сообщить ей об этом?
– А когда распаковывал и перебирал вещи у матери на чердаке, подумал, вероятно, среди них есть что-то, что ты хотела бы оставить себе. То есть ты никогда не просила ни о чем, но…
Очень приятно слышать. Грейси никогда ни о чем не просила. Ни в камере хранения. Ни какой-то части наследства Гарри. Ни у самого Гаррисона. Хотя было просто чудесно, если бы он отдал ей хоть что-то, совсем немного, например, свое доверие, или признательность, или… любовь.
– Я подумал, что ты захотела бы оставить что-нибудь на память. Что-либо, напоминающее о нем. О том времени, что вы провели вместе.
– Спасибо, но мне не нужно напоминаний. – Она коснулась пальцем лба. – Все, что мне нужно помнить о Гарри, здесь.
– Неужели? Так ты действительно ничего от него не хотела?
– Ничего, кроме дружбы. Спасибо, что наконец заметил. Что ты здесь делаешь, Гаррисон?
– Я приехал за тобой. Если примешь меня.
Она почувствовала мурашки удовольствия, как в тот вечер на приеме у Дьюиттов, когда он сказал дворецкому, что она с ним. На этот раз его слова прозвучали еще более романтично и сокровенно. Впрочем, она промолчала. Теперь она уже не была «с ним».
Казалось, он запаниковал.
– Грейси, прости меня за все, что случилось в Цинциннати.
Удивил!
– Прости, что сомневался в тебе.
Ах вот так. Что ж, неплохое начало.
– Прости, что я думал… заставил тебя чувствовать себя…
– Гадкой, коварной, лживой охотницей за деньгами? – помогла она.
– Да. Прости, что был таким невероятным идиотом.
Уже лучше. Но и это, кажется, еще не все.
– Прости за непростительные выводы после отчета детектива. Да я вообще не должен был читать этот чертов отчет. Особенно после того, как мы…
Он запнулся. Да, он не должен был читать отчет после того, как они провели вместе ту ночь. После всего, что пережили вместе. Должен был просто довериться ей. Но факт оставался фактом: он не поверил ей. С его стороны мило попросить прощения, но…
– Но ты усомнился во мне. Даже после… И ты делал выводы и не отступил от них. И, да, ты был невероятным идиотом.
– Я знаю. Прости меня.
Она не хотела вынуждать его падать ниц и умолять, хотя, может быть, и хотела, но не стала, так поступали люди в его мире, а не в ее.
Ознакомительная версия.
