– О, Нина.
Я наливаю суп в тарелку и ставлю перед ней. Потом вручаю ложку. Моя подруга помешивает ложкой в тарелке, выбирает кусочки курицы и роняет их обратно.
– Брак должен быть совсем не таким, – жалуется она. – В нем должно быть доверие. Супруги должны стареть вместе, и у них должна быть общая история. А у нас только секреты, боль и неуверенность.
– Тебе надо поговорить с Джерри.
– Думаешь, я не пробовала? Но даже при виде этого, – она машет передо мной оскорбительной квитанцией, – он отрицает все. Он считает меня полной дурой. Всю ночь мы с ним спорили, и поэтому сегодня я не смогла прийти на работу. У меня больше нету сил, Дженни. – Нина опять начинает плакать. – Он ушел. Я не видела его весь день. Его мобильник не отвечает, и я не знаю, где он.
– Он вернется, – обещаю я. – Он всегда возвращается.
– Не знаю, – шепчет Нина. – Возможно, в этот раз он ушел навсегда.
– Ты должна решить, дорогая моя, желаешь ли ты, чтобы он вернулся, или нет.
– Конечно, желаю, – говорит она. – Ведь я люблю его. Думаешь, мне хочется, чтобы какая-то стерва увела его у меня?
Почему любовь не может быть всегда прекрасной, радостной и счастливой? Почему с нею рядом обязательно идут боль и страдание? У меня в сумочке лежит фотография Доминика, и мне очень хочется показать ее Нине. Но как я могу счастливо щебетать о своей любви, когда ее любовь, похоже, рушится прямо на глазах?
Неделя проходит в суете, и кажется, что мой отпуск был миллион лет назад. Я вхожу на Фейсбук без особой надежды, но на своей странице вижу сообщение Доминика. Всего несколько строчек, но они заставляют мое сердце взлететь. Когда я уже ответила и нажала кнопку «отправить», в дверь стучится Майк.
– Привет, – говорит он, когда я открываю. – Вот подумал, мы могли бы согласовать дату нашего ужина.
– О, Майк, у меня была жуткая неделя, – объясняю я. – Нина не работала, и я должна была обслуживать ее клиенток. Я едва могу связать два слова и, тем более, не могу обещать, что тебе будет интересно со мной за ужином.
– В Кранвее, рядом с каналом, открыли «Ресторанчик на барже». – У Майка появляется виноватое выражение. – Я уже сделал заказ на завтрашний вечер. Не думал, что ты будешь занята.
Неужели моя жизнь такая тусклая? И Майк убежден, что в субботу вечером я буду сидеть одна, поэтому ему даже не нужно спрашивать у меня заранее?
Но самое печальное в том, что он прав.
– Может, согласишься?
Он берет диски с фильмами и рассматривает их. Как же мне теперь сказать «нет»? Мое сердце смягчается. Я знаю, с каким нетерпением Майк ждал этого ужина. Я тоже смотрю на диски в его руках и думаю, сколько раз еще посмотрю «Из Африки» и «Король-лев»? Тоска по чему-то, чего я не могу получить, не приносит вообще никакой пользы.
– Прекрасно, – говорю я. – Во сколько?
– Заеду за тобой в половине восьмого.
– Хорошо.
Я не вернусь раньше половины седьмого, поэтому надо будет быстро переодеться. Но это же просто Майк, и он не ожидает, что я буду выглядеть как Николь Кидман на красной дорожке!
«Ресторанчик на барже» когда-то был убогим, старым пабом. В нем подавали несвежие сэндвичи и напитки, которые по запаху не отличались от жидкости для мытья окон. Его-то и переделали в ресторан, на что ушло, наверное, несколько миллионов фунтов, зато он стал неузнаваем. В обеденном зале тепло и уютно. Стойка из полированной нержавеющей стали, очаг посередине стены. Столы и стулья разные, не чувствуется единого стиля, и, правду сказать, это не очень приятно. Зато в меню много соблазнительных блюд. Майк заказывает стейк, а я – креветки карри. Мы с моим соседом десятки раз ходили куда-нибудь поесть, но обычно ужин состоял из пиццы и бокала недорогого вина. Сейчас все совсем иначе. На Майке очень красивая рубашка, которой я раньше не видела. Меня даже беспокоит, не купил ли он ее специально для этого случая, поэтому ничего о ней не говорю. К счастью, я надела вечернее платье и поэтому не чувствую, что одета недостаточно хорошо.
– Здесь неплохо, – говорит он, оглядывая ресторан.
– Прекрасно.
– Я слышал очень хорошие отзывы о нем.
Наш стол стоит у окна, из которого виден красиво освещенный канал. Летом здесь будет чудесно, и я уверена, что сюда будут приезжать семьями. Сегодня же вечером здесь, кажется, настоящее прибежище для романтически настроенных пар. Черт возьми!
– Давненько мы этого не делали, – замечает Майк, когда мы усаживаемся друг против друга.
Что-то я не помню, чтобы мы вообще когда-либо это делали!
Официант приносит бутылку шампанского.
– О! – Я удивлена. – Это нам?
– Я взял на себя смелость, – признается Майк. – Изредка можно себе позволить. Кроме того, у нас еще не было шанса отпраздновать твое возвращение из Африки.
– Да я ездила всего на неделю, Майк.
Официант наливает шампанское в высокие бокалы.
– Слишком долгой была эта неделя, – говорит Майк, поднимая свой бокал.
Мы чокаемся и отпиваем.
– Ты почти ничего не рассказала, – замечает он. – Все прошло так, как ты надеялась?
Гораздо лучше, хочется мне сказать, гораздо лучше! Надо бы рассказать ему о Доминике, но разве это возможно в такой ситуации? Совершенно ясно – Майк думает, что у нас нечто большее, чем редкая встреча двух приятелей за ужином, и я не хочу его разочаровывать. Потому и молчу о моем воине масаи.
– Прекрасная страна, и в кемпинге было превосходно. Я хотела бы как-нибудь вернуться туда.
О, да, еще как хотела бы! Собрать бы сумку и уехать туда на следующей неделе…
Приносят ужин. Он восхитителен, как Майк и рассчитывал.
– Все было прекрасно, – говорю я, закончив поедать десерт. – Превосходная еда.
– И превосходная компания, – говорит Майк.
Я краснею.
– Спасибо.
Asante. Африканские слова, которым Доминик научил меня, выскакивают в памяти сами собой.
Глядя через стол на Майка, я изо всех сил пытаюсь думать не о Масаи-Мара, а о Майке, очень добром человеке, и о том, насколько он лучше таких, как мерзкий и отвратительный Льюис Моран. Почему я до сих пор не влюбилась в Майка? Если бы на сцене не появился Доминик, то стала бы я после сегодняшнего вечера испытывать к Майку другие чувства? Как я могу ответить на эти вопросы? Как вообще на них можно ответить? Если бы судьба не затеяла свою игру, кто знает, как бы все повернулось.
Мы едем домой, Майк за рулем. Он выпил всего один бокал шампанского, а это значит, что остальное выпила я. В машине, в тепле, мое сопротивление тает. Теперь, когда я ощутила вкус любви и знаю, чего лишена, мне хочется почувствовать себя в объятиях сильных рук любящего мужчины. Мое тело тоскует по Доминику, но Доминика здесь нет. Начался дождь, и ритмичное пощелкивание дворников по ветровому стеклу навевает сон.
Я знаю, что в таком случае сделали бы другие девочки – да и мальчики – из нашего салона. Они провели бы ночь с Майком. Да, именно так они бы и сделали. Стеф, в частности, уже много лет назад записала бы его как «помощника по дому». Их девиз очень прост: «Если ты не можешь быть с тем, кого любишь, то люби того, кто с тобой». Но может ли у меня быть такой девиз?
Майк подъезжает к коттеджу, поворачивается ко мне и улыбается.
– Все хорошо?
Вот и настал решающий момент. Я могу пригласить его выпить кофе и посмотреть, к чему это нас приведет.
– Я прекрасно провела вечер, – говорю я, и это правда. Майк хороший, надежный, добрый – у него есть все, что, по словам других женщин, мы больше всего ценим в мужчинах. – Но очень устала. Не возражаешь, если мы назовем это тем самым ужином?
Если Майк и разочарован, то не показывает этого.
– Конечно, не возражаю, – говорит он. – Спасибо, что составила мне такую приятную компанию.
Он наклоняется и целует меня в щеку, да так нежно, что мне хочется плакать.
– Ты очень хороший человек, Майк Перри. Кто-нибудь уже говорил тебе это?
– Да, – отвечает Майк. – Многие. Как раз перед тем, как выпрыгивали из моей машины и в одиночестве бежали домой.
Мы оба смеемся.
– Так ты и вправду не возражаешь?
– Нет, – отвечает он. – Ну, до завтра.
– Да, – говорю я. – До завтра.
Я вылезаю из его машины и в одиночестве бегу домой. Арчи смотрит на меня с презрением, когда я бросаю на диван сумочку.
– Ну не могла я пригласить его, – объясняю я коту, увидев кислое выражение у него на мордочке. – Никак не могла. Он бы неправильно понял.
Выглядывая из-за занавески, я вижу, как Майк идет по дорожке к своему дому, потом слышу, как за ним закрывается дверь. Меня грызет одиночество. А ведь так легко позвонить Майку и попросить его вернуться. И нужно-то для этого всего лишь взять мобильник и набрать его номер. Майк будет здесь через секунду. Я знаю, что будет. Он был бы нежным, внимательным любовником, и мне не пришлось бы просыпаться одной.
Я долго, очень долго смотрю на телефон, наверное, минут пять, а возможно, и больше. Потом поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице в спальню.
