Но война все изменила. Первые пушечные выстрелы раздались у стен форта Самтер за месяц до ее четырнадцатого дня рождения. Вскоре после этого Гаррет поручил управление плантацией жене и записался в армию конфедератов. Поскольку Розмари не вставала раньше одиннадцати и почти никогда не покидала дома, «Райзен глори» вскоре пришла в запустение. Кит отчаянно пыталась заменить отца. Но война положила конец торговле южным хлопком, а девочка была еще слишком юна, чтобы найти выход.
Рабы разбежались. Уэстона убили под Шило. Кит с привычной горечью узнала, что он оставил плантацию жене. Сама девушка несколько лет назад получила трастовый фонд от бабушки, но это для нее ничего не значило.
Им не пришлось долго дожидаться наступления янки. Северяне прошли маршем через Радерфорд, грабя и поджигая все на своем пути. Увлечение Розмари красавчиком лейтенантом из Огайо и последовавшее недвусмысленное приглашение в спальню помогли спасти дом, хотя хозяйственные постройки погибли. Вскоре после капитуляции генерала Ли в Аппоматоксе разразилась эпидемия инфлюэнцы, унесшая жизнь Розмари.
Кит потеряла отца, детство, привычную жизнь. Осталась только земля. Только «Райзен глори». И это было для нее всем.
Свернувшись клубочком на тощем матрасе, девушка в который раз поклялась себе, что все вернет, даже если цена окажется непомерно высокой.
Она заснула, не успев помечтать о том, какой прекрасной станет жизнь, когда «Райзен глори» наконец будет принадлежать ей.
В конюшне стояли четыре лошади: два гунтера и одномастная пара для экипажа. Напряжение, сковавшее Кит, немного ослабло, когда гнедой с длинной изящной шеей ткнулся носом ей в плечо. Все будет хорошо. Главное – не торопиться и держать ухо востро. Кейн опасен, но у нее есть преимущество: в отличие от него она знает врага в лицо.
– Его зовут Аполлон.
– Что?
Круто развернувшись, она оказалась лицом к лицу с высоким, стройным, узкоплечим молодым человеком с кожей цвета темного шоколада и огромными выразительными глазами, стоявшим по другую сторону низкой дверцы, которая отделяла стойла от центрального прохода. На вид ему было лет двадцать с небольшим. У ног незнакомца лежала белая с черным дворняга.
– Этого гнедого зовут Аполлон. Любимый конь майора.
– Сразу видно, – буркнула Кит, открывая дверцу.
Пес немедленно принялся ее обнюхивать под критическим взглядом молодого негра.
– Я – Магнус Оуэн. Майор сказал, что поймал тебя прошлой ночью, когда ты лез через забор. Скажи спасибо, что он согласился нанять тебя!
– Никуда я не лез… то есть не совсем. Уж больно он подозрительный, твой майор, – фыркнула Кит. – Твоя собака?
– Да. Я дал ему кличку Мерлин.
– Похоже, никчемный дворняга!
Гладкий высокий лоб Магнуса собрался крупными морщинами.
– Интересно, почему это ты хулишь моего пса, парень, – негодующе осведомился он, – если даже его не знаешь!
– Я весь вечер проспал вон в том стойле. Если бы твой Мерлин чего-то стоил, наверняка ему бы это не понравилось, – объяснила Кит, нагибаясь и рассеянно почесывая дворнягу за ухом.
– Да вчера Мерлина тут и не было, – вступился Магнус за друга. – Он был со мной.
– Вот как? Что же, значит, я неверно о нем судил. Янки пристрелили моего пса Фергиса. Лучшего на свете. Я по сей день о нем горюю.
Лицо Магнуса немного смягчилось.
– Как тебя зовут?
Кит, немного помедлив, решила, что лучше назваться собственным именем. А вот фамилия…
На полке, над головой Магнуса, стояла большая банка смазки Финни для кожи и сбруи.
– Кит. Кит Финни.
– Уж больно странное имя для парнишки.
– Мои родители были большими поклонниками Кита Карсона, того, что дрался с индейцами.
Магнус, по-видимому, удовлетворился таким объяснением и перешел к перечислению обязанностей, которые должен выполнять помощник конюха. После они отправились завтракать на кухню, и он представил Кит экономке, Эдит Симмонс, дородной женщине с редеющими полуседыми волосами и твердым мнением обо всем на свете. Она служила кухаркой и домоправительницей у прежнего владельца и согласилась остаться, только когда узнала, что Бэрон Кейн не женат и, следовательно, некому будет указывать ей, что делать. Эдит верила в бережливость, хорошую еду и личную гигиену, а это означало, что она и Кит с первого взгляда невзлюбили друг друга.
– Мальчишка слишком грязен, чтобы есть за одним столом с приличными людьми.
– Не стану спорить, – отозвался Магнус.
Кит была слишком голодна, чтобы возражать, поэтому потопала в кладовую и плеснула немного воды на лицо и руки. Правда, отказалась прикоснуться к мылу, имевшему, по ее мнению, слишком приторный аромат. Все дело в том, что Кит, сколько себя помнила, ожесточенно сражалась со всякими проявлениями женственности.
Жадно глотая вкусную еду, она незаметно изучала Магнуса. Судя по почтительному обращению миссис Симмонс, он в этом доме был важной шишкой. Странно… вернее, необычно для человека с темной кожей и к тому же совсем молодого. Кит показалось, что он кого-то ей напоминает. Но вот кого?
Только покончив с завтраком, девушка сообразила, что Магнус Оуэн чем-то походил на Софронию из «Райзен глори», единственного человека, которого она любила. И Магнус, и Софрония вели себя так, словно знали все на свете.
Тоска по дому сжала сердце словно клещами, но девушка постаралась не поддаваться. Скоро она вернется в «Райзен глори» и возродит плантацию к жизни.
Днем, закончив всю работу, она присела в тени конюшни. Рядом, уткнувшись носом в ее ногу, примостился спящий Мерлин. При появлении Магнуса пес даже не шевельнулся.
– Говорил же я, эта собака цента медного не стоит, – прошептала Кит. – Будь ты убийцей, я уже был бы мертв!
Магнус, усмехнувшись, присел рядом.
– Признаюсь, сторожевая собака из него никакая. Правда, он еще совсем маленький. Майор нашел его щенком в переулке за домом и принес сюда.
Сегодня Кит видела майора всего один раз, когда тот коротко велел ей оседлать Аполлона. Он был так занят собой, что не снизошел до беседы с каким-то мальчишкой. Правда, Кит не больно-то и хотелось с ним разговаривать, но дело в принципе! Значит, ему на всех плевать.
Газеты трубили о его подвигах. Она знала, что Кейн сражался при Виксберге и Шило. Кто знает, может, именно он убил ее отца! Как неправильно, плохо, обидно, что он жив, когда столько отважных конфедератов лежат в безымянных могилах! И еще более несправедливо, что каждый его вздох, каждый жест грозят отнять у Кит единственную оставшуюся радость.
– Давно ты знаешь майора? – осторожно поинтересовалась она.
Магнус сорвал травинку и принялся лениво жевать.
– Еще с Чаттануги. Он едва не потерял свою жизнь, спасая мою. С тех пор мы неразлучны.
Ужасное подозрение возникло у Кит.
– Но ты ведь не сражался за янки, Магнус?
– Еще как сражался!
Она сама не понимала, почему так расстроилась… разве только потому, что Магнус сразу ей понравился и она хотела перетянуть его на свою сторону.
– Ты же сам говорил, что родом из Джорджии! Почему же не боролся за родной штат?
Магнус медленно вытащил стебелек изо рта.
– Ну ты и наглец, парень! Сидишь рядом с чернокожим и глазом не моргнув допрашиваешь, почему он не защищал людей, державших его в цепях и угощавших плетью. Я получил свободу, когда мне было двенадцать, и тут же отправился на Север. Нашел работу, пошел в школу. Но все же я не был свободен по-настоящему, понимаешь? Ни один негр в этой стране не мог быть по-настоящему свободен, пока его братья и сестры изнывали в рабстве.
– Изначально дело было вовсе не в рабстве, – терпеливо начала объяснять девушка. – Вопрос заключался в том, имеет ли штат право самоуправления без вмешательства столичных властей. Рабство – всего лишь предлог.
– Может, и так, белый малыш, но для меня это было главным.
Как она забыла, что чернокожие ужасно обидчивы?
Кит со вздохом покачала головой, глядя вслед удалявшемуся Магнусу, но позже, задавая лошадям корм, долго размышляла над тем, что он сказал. Разговор напомнил ей о горячих спорах с Софронией.
* * *
Кейн спешился с грацией, неожиданной для человека его габаритов, и бросил Кит поводья Аполлона.
– Оботри его и дай остыть, прежде чем поставить в стойло. Не хватало еще, чтобы конь заболел! – приказал он, шагнув к крыльцу.
– Я свое дело знаю, – проворчала Кит ему вслед. – И не нуждаюсь в том, чтобы какой-то янки указывал мне, как обращаться с разгоряченной потной лошадью.
Не успели слова слететь с губ, как девушка спохватилась, но было поздно. Что она мелет! Сегодня только среда, и рисковать увольнением она просто не имеет права!
Кит уже успела узнать, что только по воскресеньям миссис Симмонс и Магнус не ночуют в доме. Экономка обычно брала выходной и уезжала к сестре, а Магнус, по ее словам, проводил время, пьянствуя и дебоширя. В подробности миссис Симмонс не вдавалась, утверждая, что такие вещи не годятся для юных ушей. Еще четыре дня нужно быть поосторожнее. Ну а потом она пристрелит ублюдка-янки, который так и сверлит ее ледяными серыми глазищами.
