Но он внимательно следил за ней, после того как оставил завернутой в свой плащ возле лошадей. Малышка прошла через ад, он нашел ее, спас и чувствовал за нее странную ответственность. Странную потому, что это было совершенно незнакомое ощущение – чувствовать себя ответственным за женщину, пусть даже ребенка.
Но когда Грегор думал о том, через что девочке пришлось пройти, в нем пробуждался инстинкт защитника – инстинкт, о существовании которого он даже не знал.
Господи помилуй, сколько времени она провела в этой дьявольской яме? Четыре дня? Пять? Она чуть не умерла – и все еще могла умереть. Так долго без воды и пищи…
Грегор поморщился. Взрослому мужчине было бы тяжело пережить такое, не то что девчонке без лишнего мяса на костях. Ободранные от попыток выбраться наружу пальцы были свидетельством ее мучений и отчаянного желания спастись.
Он думал, что уже насмотрелся на все несправедливости, на которые способны англичане. Но кто может сотворить подобное с ребенком? Такая жестокость походила на суровую месть.
Грегор почти ничего не знал о девчонках, но у него было два младших брата, и этой малышке не могло быть больше двенадцати. Еще даже не девушка, совсем ребенок. Угол его рта изогнулся, когда он вспомнил штаны, которые с удивлением обнаружил под ее юбками, когда поднял девочку на плечо, чтобы вытащить из колодца.
Она почти ничего не весила, практически кожа да кости. Хрупкая, но с удивительной силой в тощих конечностях. Да, девчонка была бойцом, если уж смогла пережить такое.
Тишину нарушил Маклин, задав всех волнующий вопрос:
– Что мы будем с ней делать? Мы не можем забрать ее в лагерь. Это слишком опасно.
И это еще мягко сказано. Гвардия вернулась в Шотландию меньше месяца назад, после того как полгода скрывалась на Западных островах. Армия Брюса выиграла лишь одну маленькую битву против англичан в Тамбени, и шотландцы снова были вынужденны бежать. После катастрофы у Лох-Райан, где погибли две трети всех людей Брюса, в армии осталось менее четырехсот человек.
Многим могло показаться, что война проиграна. Но те, кто так считал, просто не знали Роберта Брюса. Грегор будет бороться рядом с ним сколько потребуется, даже если они вдвоем останутся в живых.
– Она смогла рассказать что-нибудь полезное? – спросил Маклауд.
Грегор покачал головой.
– Ничего, о чем бы мы сами не догадались. Это были люди Харфорда. – Хотя Лохмабен был частью наследственных земель Брюса поместий Аннандейл, замок снова очутился в руках англичан, после того как был отвоеван Брюсом в прошлом году. Король Эдуард отдал его сэру Хамфри Де Богуну, лорду Харфорду, и граф с графиней (одной из дочерей короля Эдуарда) не так давно прибыли занять его. – Девчонка сильно потрясена, даже не смогла сказать, как ее зовут. Только все рыдала, что они убили ее мать и теперь она совсем одна.
Ламонт поморщился.
– Она видела смерть матери.
Грегор мрачно обернулся к нему.
– Да, похоже на то.
– Бедный ребенок, – сказал Маклин. – Она слишком молода, чтобы видеть такое.
На лице Маклауда появилось странное выражение. Грегору понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, что это сострадание.
– Мне было десять, может, всего на пару лет меньше, чем ей, когда я стал свидетелем изнасилования и убийства своей матери. Я до сих пор помню каждую проклятую секунду.
Никто ни произнес не слова. Очевидно, Грегор был не единственный, кого поразили страдания малышки, они проникли под каменную броню одного из самых грозных воинов в Шотландии, а может, и на всем белом свете. До того как Маклауд женился в прошлом году на Кристине Фрейзер, Грегор понятия не имел, что Вождь Хайлендской гвардии способен улыбаться.
– Может, у нее поблизости есть родственники? – спросил Ламонт.
– Нет! – Раздался голос девчонки, и в следующее мгновение она кинулась к Грегору. Ее холодные окровавленные пальцы снова вцепились в его руку, сжимая еще сильнее, если такое было возможно. – Пожалуйста, не оставляйте меня здесь! Они найдут меня и убьют!
– Тише, – успокоил он, погладив ее по голове. – Никто не собирается тебя здесь оставлять. Но, может, есть место, куда тебя можно отвезти? Тетя? Дядя?
Она яростно затрясла головой.
– Нет у меня никого. Мама – моя единственная семья.
Грегор не стал ее поправлять.
– Как насчет твоего отца?
Ее лицо помрачнело.
– Он умер. – По ее тону Грегор понял, что воспоминания были не из приятных. – У Метвена.
Одно из многих несчастий, выпавших на долю Брюса и его людей в прошлом году.
– Как тебя зовут, малышка?
Она помедлила.
– Катерина.
– А как дальше?
Снова пауза.
– Киркпатрик.
Достаточно обыкновенное имя для клана в этих краях.
– А братья или сестры у тебя есть, Катерина? – Когда ее лицо почернело от горя, Грегор понял, что зря задал этот вопрос.
– Мама была на восьмом месяце беременности. Он… обижал ее. Я должна была попытаться его остановить.
Догадавшись, как именно «обижали» ее мать, Грегор почувствовал закипающую внутри ярость. Больные ублюдки! Он обхватил девочку крепче, хотя понимал, что никак не сможет унять ее боль.
– Я ударила его тяпкой, но промахнулась, и тогда он… – В огромных карих глазах, выделявшихся на худом бледном лице, заблестели слезы. Она была симпатичной малышкой (даже под слоем грязи), с широким ртом, слегка вздернутым носом, острым подбородком, темными волосами и глазами. – Он убил ее. Это моя вина. Он убил ее из-за меня.
Голос Грегора стал жестким, он потряс девочку за плечи, заставляя слушать себя.
– Это не твоя вина! – сказал он не терпящим возражений голосом, совсем как Маклауд говорил с Маклином и Ламонтом. – Ты сражалась и дала ей шанс, которого никто в деревне больше не дал.
– Но я оказалась недостаточно сильной.
– Ты оказалась достаточно сильной, чтобы попытаться, и именно это имеет значение. Битва заключается не только в физической силе. Быстрота и понимание, куда нанести удар, могут компенсировать силу мускулов.
Она посмотрела на него скептически.
– Но я девушка.
Грегор недоверчиво поддел:
– Должно быть, штаны ввели меня в заблуждение.
Ее щеки стали огненно-пунцовыми.
– Я просто ношу их иногда, чтобы было проще передвигаться. – Она помедлила и взглянула на него. – Вы действительно думаете, что я могу научиться защищать себя?
Он кивнул, угадав направление ее мыслей: чтобы не позволить сделать с собой то, что сделали с ее матерью.
– Я в этом уверен.
Темные брови сошлись на переносице, и рот крепко сжался в странно яростном выражении.
– Тогда я всему научусь. Вы меня научите?
Вот черт. Грегор обернулся к своим спутникам за помощью, но они одарили его взглядами, говорившими, что он сам в это впутался.
– Пожалуйста, – просила Катерина. – Возьмите меня с собой! Мне больше некуда пойти.
Она смотрела на Грегора с такой надеждой во взгляде, что ему инстинктивно захотелось отвернуться. Никому не стоит возлагать на него свои надежды.
Должно же быть место, куда можно отвезти эту девочку. Может, церковь? Или, возможно, приют для найденышей в Дамрис?
Но что-то в нем восставало против этой идеи. Что с ней станет? Кто защитит юную девочку? И что произойдет, когда она перестанет быть столь юной?
«Тебя это не касается. Это не твоя ответственность».
Грегор скривился. Это, конечно, так, но он не мог заставить себя отвернуться. Что бы там не говорил Маклауд, все они несли часть ответственности за эту малышку и остальных жителей деревни.
Грегор еще подумает, куда может ее отвезти. Куда-то, где о ней позаботятся, где ее полюбят. Его мать всегда мечтала о дочери. С тех пор как погиб его отец и двое старших братьев, она осталась совершенно одинокой. Он знал, что его добросердечная мать только посмотрит на девочку, услышит ее историю и тут же растает.
– Пожалуйста, – произнесла малышка с таким отчаянием, что у Грегора защемило сердце.
И хотя все инстинкты кричали, что он совершает ошибку, Грегор не внял предупреждению.
– Мой дом находится в Роро, недалеко от Лох-Тей в горах. Можешь остаться там с моей матерью, если хочешь. Там ты будешь в безопасности.
Одного взгляда на ее лице – смеси восхищения и любви – было достаточно, чтобы он тут же пожалел о любом порыве, заставившем его сделать это предложение. Но было слишком поздно.
– Вы это серьезно? Вы заберете меня с собой? – Катерина прижалась к груди спасителя и обхватила его руками. – Спасибо, спасибо, спасибо!
Черт подери, что он такое натворил?
Грегор посмотрел поверх темной головы, едва доходившей ему до середины груди, и увидел, как за ними наблюдают его друзья, с трудом сдерживая смех, даже Маклауд.
– Разбивает сердца повсюду, куда бы ни направился, – сказал Маклин Ламонту со смехом. – Похоже, ты одержал очередную победу, Макгрегор. Хотя эта слишком молода даже для тебя. Полагаю, это проклятие смазливого лица.
