Рабы исходили из того, что бог белых людей не может за всем уследить и было бы разумно просить помощи у других богов или просто задабривать их – в зависимости от обстоятельств.
Для Кири все это было слишком сложно. Иногда ей очень хотелось научиться читать – может быть, тогда она нашла бы ответы на многие вопросы. Однако рабам не разрешалось учиться. Белые считали их глупыми и ленивыми.
Разрешит ли ее новый масра приходить «брату» на его плантацию?
Кири боялась масры Карла. Приехав в поселение на плантации Розенбург, она заметила, что рабы не особенно обрадовались возвращению своего масры из дальних странствий. Песня, которую они запели, была жалобной. И хорошо, что масра не понял слов на старинном языке.
На следующий день после своего возвращения, как только рассвело, он тут же назначил некоторые наказания. Его бассиа, которые несколько ослабили поводья за время его отсутствия, теперь стремились продемонстрировать хозяину свою преданность и сразу же после восхода солнца привязали некоторых рабов к деревьям и наказали их плетьми. Такие деревья имелись на каждой плантации, а в Розенбурге, кроме того, была еще и специальная яма, которую Кири видела, проходя по плантации. Яма была просто углублением в земле, в которую беременные рабыни должны были укладываться животом вниз, а потом их били плетьми.
Масра похвалил надсмотрщиков-бассиа, которые все были мулатами. Кири знала: большинство мулатов относили себя скорее к белым людям, чем к черным. В общем-то, речь шла только о цвете кожи, и каждый мулат, кожа которого была хоть немного светлее, чем у остальных, чувствовал свое превосходство. Кири знала: в том, что касается ее происхождения, тоже не все ясно, однако до сих пор считала себя скорее негритянкой, чем белой.
Старая рабыня в деревянном сарае Баккера рассказала Кири, что в городе мулатов гораздо больше, чем на плантациях. За это время появилось много свободных рабов, так называемых манумиссис, которые были выкуплены у господ или даже смогли сами себя выкупить. Кири вспомнила о лесных неграх. Она не могла понять, как им удалось получить свободу. Старуха объяснила Кири, что масра имеет право не только покупать рабов, но может покупать их и выпускать на свободу. Правда, это было очень дорого, однако дети таких рабов тоже были свободными.
Кири задумалась над этим. Что же может потом делать свободный раб? Кто будет его кормить, где он будет жить? Старая женщина в ответ на ее расспросы лишь засмеялась, а затем ответила серьезно: «Многие белые дарят своим черным “подругам по играм” свободу и продолжают давать им деньги и снабжают их и дальше – это называется суринамским браком, или суринамской семьей. Итак, если ты вырастешь привлекательной девушкой, тогда…» – И старуха сделала неприличный жест.
Кири не могла себе представить, что бывают черные женщины, которые по доброй воле занимаются «этим» с белыми мужчинами. Насколько она знала, белые просто брали все, что хотели. Но опять же, если это могло привести к тому, чтобы получить свободу…
Погруженная в размышления, Кири поставила ведро в коридор. Пол в комнате должен был высохнуть, и ей придется подождать, прежде чем можно будет продолжить уборку. Кири решила пока что помочь Амру и побежала наверх по задней лестнице. А про ведро забыла.
– Она не может так поступить!
Мартина, красная от злости, уставилась сначала на Юлию, а затем на Карла.
– Отец, я не могу… без Амру… Я не хочу Лив!
Юлия чуть не улыбнулась при виде такого всплеска ярости, однако постаралась сохранить серьезное выражение лица. Она, сидя за столом, объявила Мартине о том, что Амру больше не будет находиться в ее распоряжении в качестве личной рабыни.
– Мартина, Лив может выполнять приказы, которые ты будешь ей отдавать, так же хорошо, как и Амру. – Юлия старалась говорить решительным тоном.
Мартина заплакала. Но от злости или от горя – этого Юлия сказать не могла. Всхлипывая, девушка повернулась к отцу, который до сих пор слушал эту беседу, спрятавшись за газетой. Теперь же, однако, он резко скомкал газету.
– Мартина, ты уже не ребенок. Джульетта права: пришло время тебе обзавестись молодой рабыней. В конце концов, ей придется сопровождать тебя еще несколько лет. А Амру…
– Но эта Лив такая неуклюжая дура. Она же не сможет…
Жестом Карл приказал дочери замолчать.
– Достаточно. Или ты берешь Лив, или не получишь никого.
Мартина вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Юлия обеспокоенно посмотрела ей вслед. Она, правда, ожидала, что ее предложение вызовет протест со стороны падчерицы, однако то, что она устроит сцену…
Карла же это больше не занимало. Он кивнул Айку, который немедленно принес ему полный стакан драма, и приступил к еде, словно ничего не случилось.
– Пожалуйста, скажи Амру, что на следующей неделе приедет бухгалтер. Она должна подготовить ему комнату в доме для гостей.
Он даже не заметил кивка Юлии.
После обеда Юлию отвлекли от чтения чьи-то сердитые голоса. Из любопытства она спустилась вниз.
Когда она вышла из дома через черный ход и выбежала на дорогу, у нее перехватило дух. Она отказывалась верить своим глазам.
Кири, обнаженная по пояс, была привязана лицом к стволу дерева. Рядом с ней с палкой в руке стоял один из надсмотрщиков Карла. Мартина со злобным лицом орала на него:
– Я сказала пять раз, Густав! Пять раз!
Когда мулат размахнулся, чтобы нанести удар, Юлия одним прыжком очутилась перед ним.
– Что здесь происходит? – Она оказалась как раз между Густавом и Кири.
Мартина враждебно посмотрела на нее:
– Уйди с дороги! Твоя Кири заслужила наказание.
Юлия уперла руки в бедра и сердито взглянула на Мартину:
– Да? Какое же преступление она совершила?
– Она оставила ведро в коридоре, и я чуть не споткнулась об него, – въедливо ответила Мартина.
– Густав, отвяжи Кири! – приказала Юлия так спокойно, как только могла. – Ну, давай же!
Ей больше всего хотелось вырвать палку из руки надсмотрщика и преподать хороший урок Мартине.
– Густав, ты будешь делать то, что я скажу, – угрожающим тоном произнесла Мартина.
Она, казалось, не собиралась сдаваться.
Мулат не двигался. Он явно растерялся.
– Что здесь за шум? – На веранде появился Карл.
– Отец! – Мартина начала всхлипывать так, что могла разжалобить любое сердце, и подбежала к отцу. – Рабыня Джульетты Кири вела себя плохо, она оставила в коридоре ведро, а теперь Джульетта не хочет, чтобы ее наказали как полагается. – Ища помощи, Мартина вцепилась в руку Карла.
Карл явно не имел ни малейшего желания заниматься этим вопросом.
– Ведро? Хм… – Он раздумывал недолго. – Джульетта, отойди в сторону. Густав – один удар, – приказал он затем.
Юлия не верила своим ушам:
– Карл! Как ты можешь…
– Отойди от Густава, Джульетта. – Карл явно разозлился. – Если Кири провинилась, ее нужно наказать. А если ты сама обращаешься с ней халатно, то…
Густав, напуганный присутствием хозяина, подошел на шаг ближе к Юлии и Кири.
Юлия угрожающе посмотрела на него.
– Не дай…
У Карла лопнуло терпение. Он подошел к Юлии и схватил ее за руку. Как только он рывком оттянул ее в сторону, Густав размахнулся и Кири получила сильный удар по голой спине. Юлия вздрогнула. Мартина же довольно улыбнулась, задрала голову вверх, повернулась на каблуках и исчезла в доме.
Карл потянул Юлию в дом, по коридору, прямо в свой рабочий кабинет, и громко захлопнул за собой дверь.
– Джульетта, хватит, наконец! Ты должна привыкнуть к тому, как следует обходиться с рабами! Разумное наказание просто необходимо.
– Но Карл…
– Молчи, ни слова больше! Даже не пытайся возражать мне или надсмотрщикам. К чему это приведет, если… Я требую, чтобы с сегодняшнего дня ты вела себя так, как подобает!
Юлия выскочила на улицу и помчалась по дороге в поселок рабов. У нее на щеках горели слезы.
Когда женщина добежала до хижины Кири, оттуда как раз выходила Амру. Юлия молча пробежала мимо нее.
– Кири?
Девочка сидела на циновке, нагнувшись вперед.
– Миси Джульетта?
Юлия опустилась на колени рядом с ней:
– Кири, мне так жаль…
Толстый красный рубец протянулся через всю спину Кири. В тех местах, где он пересекал старые шрамы, кожа лопнула. Запах какой-то мази ударил Юлии в нос. Очевидно, Амру уже обработала спину Кири.
– Миси Джульетте не нужно меня жалеть. Я ведь должна была убрать ведро, и тогда бы…
– Ах, Кири, перестань. Причина не в этом!
Юлия с любовью положила ладонь на ее руку. Она испытывала угрызения совести из‑за случившегося.
Кири слегка пожала плечами:
– Я же сказала миси, что это нормально. Все белые люди бьют своих рабов…
