Ознакомительная версия.
– Значит, если тебе снова предложат сфотографировать крокодилов, мы с Джейсом сможем остаться в твоем доме?
– Тебе действительно нужно вбить каждый гвоздь самой, чтобы ни в чем не сомневаться?
– Если бы дело было только во мне, но, – и Кэти поглядела на коттедж, – я ведь прошу не ради себя. Я прошу, чтобы защитить сына. Ему нужна уверенность в завтрашнем дне. И даже – в следующей неделе. Именно поэтому я и сказала Джейсу, чтобы он называл тебя «дядя Так».
А мне, конечно, следовало это предвидеть!
– Ну, что ж! – ответил я поспешно. – Независимо от того, где я нахожусь сам или чем занят в данный момент, – всегда добро пожаловать! И можете сколько угодно разъезжать на Глю. А что касается моих собственных поездок куда-либо, то сейчас, когда здесь находится Мэтт, у меня не будет возможности отлучаться далеко. Его пребывание в этом доме, очевидно, изменит мою жизнь больше, чем я предполагал раньше. И прошлая ночь меня в этом убедила.
– Да, находиться дома приятно, но хлопот у тебя полон рот. – и Кэти рукой заслонила глаза от солнца.
– Похоже на то. – и я украдкой покосился на амбар.
На следующее утро, во время утренней пробежки вокруг пастбища, через кладбище, вверх к соснам и вдоль каменистой, в ухабах, дороги, я увидел нечто такое, что заставило меня остановиться. С южной стороны дороги – нашей частной собственности – я увидел на грязи свежие следы от автомашины, тяжелого седана или грузовика, которые почему-то вели в сторону. В высокой траве, которой поросла канава, я заметил несколько окурков и фирменный картонный стаканчик из-под кофе. Конечно, любой автомобиль, проезжающий мимо, мог здесь остановиться, чтобы водитель немного отдохнул, в этом не было ничего необычного. Но я тем не менее почувствовал беспокойство. Следы от машины вели через лесную поросль к забору, откуда человек, обладавший хорошим зрением, или через фотокамеру, или же в бинокль, мог видеть и задворки усадьбы, и порог домика мисс Эллы. Я подошел к забору поближе и увидел примерно дюжину окурков, втоптанных в грязь. Кто-то стоял здесь сегодня утром и, как мне кажется, стоял достаточно долго, чтобы увидеть, как Кэти идет через пастбище ко мне. И теперь, как я понимал, эта новость уже достигла Нью-Йорка.
Когда я вернулся в амбар, Моз варил кофе. Налив мне чашку, он внимательно посмотрел на меня.
– Что-то случилось?
– Наверное, нам нужно быть очень внимательными, – поколебавшись с минуту, ответил я.
Моз вопросительно вздернул брови и посмотрел в сторону домика мисс Эллы.
– Я нашел около забора окурки. Кто-то сегодня утром там стоял, и довольно долго. – я взглянул на Моза поверх чашки.
– Хочешь вызвать полицию? – Моз оглядел пастбище и задумчиво отхлебнул кофе.
– Нет. У бывшего мужа Кэти есть дружки в ФБР и во всех правительственных кругах, и если она обратится к местным властям, эта новость обязательно просочится на Север. Думаю, от нас именно этого и ожидают.
Моз посмотрел мне в лицо.
– Тогда надо сохранять спокойствие и действовать очень осторожно.
Допив кофе, я вошел в амбар, подумав о том, что хорошо было бы проверить оружие в чулане – там его всегда хранил Рекс.
В десять утра проснулся Мэтт, наверное, и потому, что, стоя на лестнице, мы в упор на него смотрели, а Джейс вдобавок дернул его за большой палец ноги:
– Привет, мистер Мэтт.
– Привет. – и Мэтт потянул к лицу шерстяное одеяло.
– А почему вы держите в руке камень? – и Джейс указал на правую руку Мэтта.
Мэтт разжал кулак, и мы увидели на его ладони черный, отшлифованный кусочек гранита.
– Он помогает мне вспомнить, как меня зовут.
– Вы не помните свое имя?
– Да, иногда, но, прочитав его на камне, я вспоминаю, что оно мое.
– А можно посмотреть?
Мэтт взглянул на камень, потом на Джейса и протянул руку, а Джейс наклонился вперед с верхней ступеньки лестницы и стал внимательно его рассматривать.
– А мне вы можете сделать такой?
Мэтт снова спрятал руку под одеяло, но кивнул.
Джейс спустился на ступеньку ниже, а потом снова поднялся.
– Но, мистер Мэтт, я не знаю, как пишется мое имя. А вы знаете?
Мэтт снова кивнул.
– Тогда порядок, а если не знаете, то можно спросить у моей мамы или у дяди Така.
Джейс спустился на две ступеньки, а затем опять полез вверх:
– А вы хотите есть?
Мэтт опять кивнул, уже в четвертый раз.
– Дядя Так и мама хотят сварить яйца, сделать тосты, поджарить бекон и приготовить бисквиты. И еще что-то, но я не помню что. – Джейс загнул все пять пальцев на руке, но так и не вспомнил еще одно блюдо.
– Может, сварить кукурузу? – и Мэтт, отбросив одеяло, сунул камень в карман, схватил сумку и слез с противоположной стороны сеновала, а потом направился к коттеджу мисс Эллы, где Кэти уже взбивала в миске яйца с тертым сыром. Мэтт подошел к плите, понюхал пар, поднимающийся из кастрюли с початками, разложил на кухонном столе шахматную доску и обыграл меня в семь ходов.
Во время завтрака он молчал, но, положив вилку на опустевшую тарелку, вдруг сказал, обращаясь ко мне:
– Я хочу пойти в церковь.
– Хорошо, но в какую именно?
– В ту, что на углу, – туманно объяснил он, однако я его понял и предложил:
– Сначала тебе надо помыться.
Мэтт понюхал свои подмышки, потом – руки.
– А деньги у нас есть?
– Да!
– Можно мне немного?
– Да.
– А можешь дать мне ключи от своего грузовика?
Я указал ему на крючок у черного хода, где они висели. Мэтт взял ключи и уже почти за дверью обернулся: «А деньги?» И я снова показал – на этот раз на бумажник, лежавший на тумбочке:
– Там моя кредитная карточка, на ней внизу написано: «Рейн. Корреспондент».
Мэтт вынул из бумажника карточку и положил ее в карман, туда же, где лежал камень. Через полминуты раздался шум мотора, грузовик тронулся с места и вскоре, подняв облачко пыли, исчез из виду.
В полдень Мэтт вернулся и начал разгружать заднее сиденье и трейлер, плотно упакованные, наверное, сотней бутылок с отбеливателями, а также коробками со всевозможными чистящими средствами. Он вручил мне три чека и сразу исчез в амбаре. Я подсчитал сумму на чеках: всяких чистящих, отбеливающих и подобного рода средств он накупил на две тысячи восемьсот долларов.
– Боже милосердный! – прошептала Кэти, взглянув на чеки через мое плечо.
– Но это дешевле его содержания в «Дубах». – и я сунул чеки в карман джинсов.
Следующий час я потратил на Глю, но он, по правде говоря, и не нуждался в услугах конюха, поскольку был в полном порядке, и, чистя его, я не переставал ломать голову, а что же все-таки Мэтт собирается делать с таким несметным количеством чистящих средств. Я уставил ими все полки в амбаре, и воздух здесь сразу же пропитался химией, так что я выпустил Глю на пастбище, а потом стал наблюдать за Мэттом, который полез на водокачку, прицепив к ремню четыре одногаллоновых бутыли с отбеливателем. Влезши наверх по лестнице, он вылил их в цистерну, а потом снова исчез внизу, в подсобке, но вскоре снова появился в резиновых сапогах до колена, белой резиновой маске с противогазовым приспособлением, закрывающим шею и рот, прихватив с собой кисти и большую мочалку. Обезопасив дыхательные пути, он поднялся наверх.
В течение нескольких часов сверху раздавались скрежет, плеск воды и ворчанье, и каждую минуту из цистерны летели вниз комья грязи, какие-то водоросли и сучки. Без четверти четыре на верхушке лестницы показался Мэтт, с головы до ног покрытый черно-зеленым лишайником, а комбинезон был запятнан белой краской. Он слез с лестницы, взялся за большое колесо, которое качало воду из ущелья, и немного подождал, пока по резиновой помпе толщиной в два дюйма вода пошла вверх. Помпа бездействовала уже несколько лет, но для изобретательного ума Мэтта и это не стало проблемой. Когда подача воды вдруг прекратилась, он обратил внимание на другую трубу, которая уже давно ржавела за стенами амбара под полусгнившим ветхим брезентом. Ему было достаточно лишь одного взгляда, и, поправив трубку противогаза, скинув сапоги, он влез в кузов грузовика и опять исчез. Через час он появился снова, держа в руках новую помпу мощностью в одну лошадиную силу и с дюжину трубочек и разных необходимых ему металлических деталей. Он заменил все насосы, укрепил линию шланга из дома и повернул вентиль. Через несколько секунд раздалось бульканье, а потом послышался звук текущей воды. Мэтт сунул ноги в сапоги, поправил на лице маску и опять поднялся по лестнице, держа в руке удлиненный электрический провод, соединенный с источником света. В 10.30 веки у меня уже слипались – так хотелось спать, поэтому я оставил Мэтта в одиночестве и отправился в дом. Проснулся я на рассвете, на стуле возле кухонного очага. От неудобного положения ноги сводило судорогой, по телу бегали мурашки. Я проглотил две таблетки сосудорасширяющего, запив их тремя глотками апельсинового сока, потом чашку горячего шоколада и шаткой походкой направился к водокачке, где не было никаких признаков присутствия Мэтта. Грузовик стоял без дела, мотор был выключен, но вся машина, наверное, еще раз подверглась помывке, потому что так и сверкала чистотой, а вокруг валялись грязные полотенца и бутылки из-под разных спреев.
Ознакомительная версия.
