В дверях появилась запыхавшаяся Люси.
– Мистер Кейн немедленно требует вас наверх.
– Спасибо, Люси.
Кит взяла тарелку и старательно подула на теплый ростбиф с картофелем. Сначала она подумывала насыпать сверху горсть соли, но не решилась. Пусть он мерзавец и настоящий дьявол, но все же весь день трудился на жаре. Достаточно и того, что придется есть остывший ужин.
Войдя в комнату, она увидела развалившегося в кресле Кейна.
– Какого черта тебя носит где-то?
– Ходила за твоим ужином, счастье мое.
Кейн зловеще прищурился.
– Помоги снять проклятые сапоги.
Несмотря на то что сапоги были заляпаны грязью, он прекрасно мог бы стащить их сам, но, очевидно, ему не терпелось поскандалить. В другое время Кит была бы счастлива исполнить желание мужа, но, поскольку тот рвался в бой, сочла нужным довести его до белого каления своей сговорчивостью.
– Разумеется, ягненочек мой.
Она подошла к нему, повернулась спиной и оседлала ногу.
– Если упрешься во что-нибудь, он легче снимется.
К несчастью, ее попка оказалась единственным, во что мог упереться Кейн своей вымазанной в глине подошвой. Это было слишком даже для него.
– Ладно, я сам все сделаю, – буркнул он.
– Ты уверен? Я для тебя на все готова.
Он метнул на нее мрачный взгляд, что-то пробормотал себе под нос и сдернул сапоги. Пока он сбрасывал одежду, Кит хлопотливо расставляла вещицы на комоде.
Сзади послышался плеск воды: очевидно, Кейн садился в ванну.
– Иди сюда и потри мне спину.
Поняв, что потерпел поражение, он решил взять реванш.
Обернувшись, Кит увидела, что одна его рука лежит на бортике ванны, а мокрая нога свисает с края.
– Только сначала сними платье, чтобы не намочить!
На этот раз он был уверен, что она откажется. Неплохой предлог, чтобы разгуляться вволю.
Только Кит заранее решила, что у него ничего не выйдет, тем более что под платье надеты скромная сорочка и несколько нижних юбок. Намеренно отводя глаза от поверхности воды, она расстегнула ряд пуговиц.
– Ах, как ты заботлив, милый!
Должно быть, тепло разморило его, потому что взгляд уже не был таким жестким. Теперь в глазах горели бесовские искорки.
– Спасибо, что заметила. А теперь потри мне спину, – повторил он.
О, она потрет! Еще как потрет! Так, что кожу спустит!
– Ой!
– Извини, – с невинным видом пропела она. – Я думала, ты крепче.
– Не забудь о груди, – примирительно напомнил он, отлично понимая, как она стыдится интимных прикосновений.
Кит намеренно держалась сзади, но теперь придется встать лицом к лицу с мужем. Чтобы избежать этого, она неуклюже потянулась к нему из-за спины.
– Так ничего не выйдет, – заявил он и, поймав ее за руку, потянул к себе. Перед сорочки мгновенно намок.
Избегая смотреть вниз, она принялась намыливать негустую поросль на его груди и при этом делала все, чтобы не заглядываться на белые пенные круги, но причудливые узоры словно притягивали ее. Так и хотелось провести по ним пальцем.
Одна из шпилек выпала, и длинный локон окунулся в воду. Кейн немедленно заправил его ей за ухо. Кит села на корточки, ежась под его откровенным взглядом. Она и без того знала, что влажный батист стал почти прозрачным.
– Я… я поставлю блюдо на стол, чтобы ты мог поесть, когда вытрешься, – пролепетала она.
– Хорошо.
Кит долго возилась, накрывая маленький стол у камина. Кейн тем временем вышел из ванны и взял полотенце. Когда в комнате стало тихо, Кит робко обернулась.
Он успел надеть только брюки. Мокрые волосы были гладко причесаны.
Кит нервно облизнула губы. Правила игры незаметно изменились. Совсем в иную сторону.
– Боюсь, еда успела остыть. Но не потеряла вкуса, – заверила она, шагнув к двери.
– Садись. Я не люблю есть один.
Кит нерешительно присела напротив него. Кейн стал есть, и, наблюдая за ним, она отчего-то ощутила, что кровать в углу растет, становится шире, пока не заполнила всю комнату. Нужно срочно отвлечься, иначе…
– Ты, разумеется, ждешь, что я возьму на себя обязанности Софронии, но…
– С чего это вдруг тебе захотелось заняться хозяйством?
– Вовсе нет. Готовить я умею, но что касается остального…
– В таком случае предоставь все Софронии.
Кит приготовилась к долгим спорам, доказательствам и упрекам в деспотизме, но он мигом выбил почву у нее из-под ног. Вроде бы и ссориться не из-за чего.
– Есть только одна работа, которую я хотел бы поручить тебе, не считая ухода за мной, разумеется.
Кит оцепенела. Вот оно. Сейчас он поручит ей что-нибудь особенно противное.
– Прошлой ночью лиса утащила цыпленка. Попробуй ее выследить. Думаю, ты стреляешь куда лучше, чем все здешние мужчины, вместе взятые.
Кит молча уставилась на него.
– И если мы хотим иметь дичь на столе, придется ее добыть. Сам я слишком занят на прядильне.
Кит не верила своим ушам и ненавидела его еще больше за то, что он слишком хорошо ее понимает. Выйдя замуж за Брендона, она никогда не имела бы подобной свободы. Но Брендон и не подумал бы глядеть на нее так жадно.
Кровать словно подступила к самым ее ногам. Плечи Кит ныли от напряжения. Она старательно изучала сверкающие хрустальные подвески лампы, скользнула взглядом по книгам, которые он держал у кровати.
Кровать.
Кит посмотрела на его руки. Руки, ласкавшие ее тело, касавшиеся каждой частички кожи. Пальцы, которые проникали…
– Хлеба?
Кит подскочила. Он протягивал ей ломтик недоеденного хлеба.
– Нет-нет, спасибо, – выдохнула она, стараясь не потерять самообладания. – Кстати, мисс Долли была сегодня ужасно расстроена. Теперь, когда я не нуждаюсь в компаньонках, она боится, что ты отошлешь ее. Только я сказала, что ты ничего подобного не сделаешь. И что она может жить с нами сколько захочет.
Она упрямо вскинула подбородок, ожидая протестов, но Кейн просто пожал плечами.
– Думаю, мисс Долли теперь наша, хотим мы того или нет. Возможно, это и к лучшему: она придаст нашему дому атмосферу респектабельности.
Кит вскочила как ужаленная.
– И вовсе ни к чему быть таким рассудительным!
– Согласен. Поэтому сбрось одежду!
– Нет, я…
– Воображала, что, кроме ванны и ужина, мне от тебя ничего не нужно?
– Если ожидаешь большего, придется взять меня силой.
– Неужели? – Кейн лениво развалился в кресле и обвел ее откровенным взглядом. – Начинай. Я хочу видеть, как ты раздеваешься.
Как ни была возмущена Кит, жаркое возбуждение оказалось сильнее, и теперь приходилось бороться с собой.
– Я иду спать. Одна. – И она направилась к своей спальне.
От Кейна не ускользнула ее нерешительность. Глупышка сопротивляется зову собственной плоти! Теперь, познав страсть, она хотела его так же мучительно, как он – ее, но скорее умерла бы, чем призналась в этом.
И как прекрасно, что сердце ноет при каждой встрече! Неужели эта же слабость стоила отцу состояния, репутации, а под конец и жизни?
Мысли об этом леденили душу Кейна. Он намеревался донимать сегодня Кит, пока та не взбесится и не потеряет остатки самообладания. До сих пор вспыльчивость была главным ее недостатком, из-за которого она неизменно терпела поражение в схватках с мужем. Но на этот раз Кит оказалась умнее. Ему следовало бы знать, что она весьма достойный противник.
Но не только стремление вывести жену из себя побудило Кейна вести себя столь бесцеремонно. Он жаждал наносить небольшие, унизительные душевные раны, показавшие бы, как мало он о ней думает.
Он по-прежнему намеревался взять ее. Но не так, как хотел бы, – с нежностью и лаской. Не настолько он глуп.
Кейн поднялся и прошел через гостиную к двери ее спальни. Она, естественно, заперлась, иного он не ожидал. Чуть-чуть терпения – и он сумел бы растопить ее сопротивление, но ему не хотелось быть терпеливым, и дверь распахнулась от единственного пинка.
Кит все еще была в нижнем белье, хотя успела развязать ленты на сорочке. Волосы шелковым покрывалом укутывали плечи. При виде мужа ее ноздри гневно затрепетали.
– Прочь! Уходи! Я плохо себя чувствую.
– Ничего, скоро станет легче, – пообещал Кейн и, схватив ее на руки, понес к кровати. Там ей самое место!
– Не смей!
Он отбросил ее на постель. Кит приземлилась в облаке нижних юбок и буквально затряслась от ярости.
– Будешь делать что сказано, ясно тебе? – прорычал он.
– Я стану чистить твои сапоги, пропади они пропадом вместе с тобой, и приносить ужин. Но не жди от меня большего!
– На кого ты сердишься больше? – спокойно осведомился Кейн, стараясь заглушить шум в ушах. – На меня – за то, что пытаюсь тебя заставить? Или на себя – за то, что втайне хочешь этого?
– Я… я не…
– Хочешь.
Кейн ловко избавил ее от одежды, скинул свою, и ее гнев улетучился с первыми ласками.
– Почему все должно быть именно так? – прошептала она.
Он зарылся лицом в ее волосы.
– Потому что теперь уже ничего не поделать.
