– Его приятеля Фрэнки тоже уволили.
– Они сослались на какую-нибудь конкретную причину?
– «Злоупотребление и использование данных компании в личных целях». Серьезная статья. Никаких компенсаций при увольнении. Никаких выходных пособий по безработице. Ни-че-го. Их выставили ни с чем.
Она залпом выпила кофе, оставив на дне чашки кофейную гущу. Мне было несложно прочитать будущее этих двух уволенных: оно было не радужное.
– За тот год, что он там проработал, он не отложил немного денег?
– Фред? Шутишь. Ты знаешь не хуже меня, что с самой первой зарплаты он тут же все спускал на запчасти для своего мотоцикла. Честно говоря, хуже и быть не могло…
– Такие вещи, – попыталась я смягчить ее отчаяние, – никогда не случаются вовремя.
– Нет, но сейчас… действительно, это случилось в самый неподходящий момент.
– Что ты этим хочешь сказать?
Соня начала нервно накручивать на палец один из своих непослушных локонов, ее взгляд блуждал за стеклом витрины, затем она потупила взор, уставившись на фарфоровую чашку со следами кофе. Такая скромность была совсем не в ее духе.
– Ну скажем… – тянула время она. – Я не уверена, что хочу продолжать с ним отношения. Но сейчас, учитывая сложившуюся ситуацию, не могу eго бросить.
– Что? – воскликнула я, привлекая взгляды толстопузых коллекционеров. – Я думала, что у вашей парочки все отлично срослось?
– Да… Особенно у него, в конце концов, он прирос ко мне, и даже слишком.
Я прекрасно узнала в этих словах того Фреда, с которым встречалась одно время, настолько не уверенного в себе, что он душил партнершу своим присутствием и знаками внимания, иногда чересчур неуклюжими.
Но я так же хорошо, практически наизусть, знала Соню и смутно подозревала, что есть иная причина этой преждевременной утомленности отношениями.
– У тебя завелся кто-то еще! – заявила я. – Это так?
Она ограничилась утвердительным кивком и, казалось, была в замешательстве. По-моему, впервые Соня выступала передо мной в роли маленькой девочки, пойманной с поличным, а я в роли ее матери.
– Только не говори, что это тот тип из отеля! Парень, с которым ты встречаешься в темноте!
– Да, это он… – нехотя призналась она, все больше чувствуя себя пристыженной.
– В конце концов, Соня, ты не можешь строить отношения с мужчиной, которого даже не видела при свете дня. К тому же ты трахаешься с ним всего два раза в месяц. Это черт знает что!
– Я знаю, – прошептала она. – Но это сильнее меня. Каждый раз, когда он предлагает мне снова встретиться, я томлю его пару дней… а затем сдаюсь. Я постоянно думаю о нем.
– Что в нем такого необычного?
Прошло уже полтора года с тех пор, как она сказала мне об этом человеке впервые. Эти отношения, такие странные, стали самыми длительными и постоянными, которые у нее были за последние десять лет. По-своему этот мужчина привносил некоторую эмоциональную стабильность в нестабильную жизнь Сони.
– Самое ужасное, что я не имею о нем ни малейшего представления… А если в итоге обнаружится, что это какой-нибудь невыносимый мудак? В любом случае тот, кто платит девушке и спит с ней в кромешной темноте, не видя даже ее лица, на протяжении долгого времени, должен быть реально чокнутым.
Неужели Соня, коллекционер секс-игрушек, стриптизерша в пип-шоу, всегда клявшаяся только сексом, возмущена его поведением, хотя раньше наслаждалась столь соблазнительной и заманчивой странностью? Такая разительная перемена показалась мне явным признаком ее привязанности к этому типу.
– Я не знаю… Полагаю, что у этого парня такие же фантазии, как у каждого из нас. Ты сама, – напомнила я ей, – тоже любишь подобные штучки.
– Ну да, ты права… Именно это меня и беспокоит. Заниматься проституцией – одно. Но влюбиться в типа, которому ты продаешься…
– Прекрати видеться с ним.
– Ты оглохла, что ли? – раздраженно ответила она. – Я только что тебе говорила, что не могу сказать ему «нет». Он запал мне в душу больше, чем все те, с кем я когда-либо спала.
– В таком случае пусть твой мобильник сделает всю работу за тебя.
– Прости?
– Попроси Фреда. Когда я была в учебном центре переподготовки журналистов, меня домогался один из сокурсников. Фред установил гениальное приложение на мой телефон, которое фильтровало входящие сообщения, блокируя тех, кто не был в списке моих контактов. Это радикальное решение.
Она захлопала ресницами в знак одобрения, но тут же продолжила свое наступление:
– Хорошо… Но если он будет меня преследовать?
– Он знает твое имя? Знает, как ты выглядишь?
– Нет, – согласилась она. – Ты права. Ребекка пообещала, что организует нашу первую встречу, не показывая ему мою фотографию. Это даже входило в требования клиента.
– В таком случае, видишь, тебе нечего бояться… Ты загрузишь чудесное приложение Фреда, и прощайте, господин извращенец!
Подобие улыбки оживило ее лицо, но мой смартфон прервал нашу беседу. «Франсуа Маршадо», – высветилось на дисплее. Обменявшись несколькими короткими фразами, мы договорились, что он присоединится к нам в «Антикваре». Маршадо сгорал от нетерпения поделиться своими находками.
Я почти не рассказывала подруге о сотрудничестве с журналистом, но сейчас пришло время. Я начала с того, что показала ей статью в «Экономисте», затем два неопровержимых документа, присланных мне Маршадо. И закончила рассказом о соглашении с Луи по поводу моих открытий.
– Хм, – произнесла она скептическим тоном. – Я не сомневаюсь, что Луи искренне любит тебя и старается наладить отношения с братом.
– Но? – поторопила я ее.
– Но я считаю, дорогая моя, что это еще не все сюрпризы, которые тебя ожидают.
Самым подозрительным, на ее взгляд, было то, что ни один из братьев Барле не начал жить нормальной жизнью после мнимого исчезновения Авроры.
– По правде говоря, подумай сама: они ловко прячут девушку, закрывают ее в роскошной квартире, стирают все следы ее существования… И в течение стольких лет никто из них не заводит вообще никаких длительных отношений? Все это полный бред. Либо они тебе не говорят правды об истории их любовных отношений за последние двадцать лет, либо они продолжали видеться с ней.
– Возможно, – уклончиво ответила я.
– Ты понимаешь, что я имею в виду: не просто для того, чтобы принести ей почту или цветы…
– Да, я поняла.
– Черт возьми, я не могу поверить, что Дэвид спал со своей собственной сестрой… Этот тип никогда не слыхал об инцесте?
Чтобы прогнать картинку, появившуюся в моем воображении, и чтобы закрыть тему, я рассказала ей о призрачном появлении Авроры в кадре фильма «Незнакомка из Парижа». Мы начали обсуждать отрицательные отзывы, которые этот фильм получил от кинокритиков, как вдруг внезапно возле нашего столика появился Франсуа.
– Дамы! – воскликнул он игривым тоном.
– Франсуа… Присаживайтесь, пожалуйста.
Чтобы спастись от жары, он надел свой летний прикид городского исследователя, который я уже видела на нем: белые брюки, льняная рубашка и кремовая панама, прикрывающая лысеющую макушку.
– Итак, – вновь заговорил Маршадо, – мадемуазель… – он жадно охватил быстрым взглядом фигуру Сони, затем снова повернулся ко мне, – и теперь уже мадам.
Я почти забыла о том, что он присутствовал на нашей свадьбе, где я его видела лишь мельком в толпе гостей, за туманной завесой моего взора, измененного воздействием снотворного.
Сейчас Маршадо сидел прямо передо мной, и я заметила, что он успел насладиться лучами солнца, которые окрасили его лицо красноватым загаром. Должно быть, он прекрасно провел время в Бретани…
– А, точно, – воскликнула я. – Вы двое, вы ведь уже знакомы. Вы встречались на нашей свадьбе.
– Мы даже танцевали зажигательный рок-н‑ролл, – добавил Маршадо.
Соня, казалось, не разделяла его воодушевления, ограничившись утвердительным кивком и натянутой улыбкой. Я никогда не видела ее такой смущенной, почти запуганной.
Что произошло после нашего поспешного отъезда? До которого часа продолжалось празднование? Луи никогда не рассказывал мне об этом, разве только что-то вкратце, по нескольким слухам. А Франсуа рассказал мне о своей симпатии к моей подруге еще во время нашей встречи в кафе «Марли», когда он увидел ее фотографию в моем мобильнике. Возможно, в тот памятный вечер, когда он был уже свободен от своих супружеских обязательств (по крайней мере, я так предположила), он нахально приставал к Соне? Наверное, он узнал о ее прошлом в агентстве и позволил себе обратиться к ней напрямую, без церемоний? Однако это еще не худший вариант, Соня сама могла наброситься с жадностью на такой лакомый кусок…
Но, определенно, она очень изменилась. Из нас двоих за этот год я стала хулиганкой, а она пуританкой.
– Вы хотели так срочно меня увидеть, чтобы похвастаться своими блестящими способностями танцора? – поддразнила я его.
