– Я уверена, что говорила, – настаивала Мэри. – Ладно. В общем, мама забронировала наш обычный столик в «Виа Пенна».
– Я постараюсь.
– Ты постараешься?! Что это значит? Ты даже раз в месяц не можешь выкроить время для своей семьи?
– Черт, Мэри, ну хватит! Разумеется, я буду. Все?
– Все. До пятницы. – Не попрощавшись, Мэри положила трубку.
Джейн выругалась и швырнула телефон в ящик. Потом опять достала, выключила звонок, подошла к шкафу и положила телефон в сумку. Ей пришло в голову, что, поскольку завтра ее день рождения, родные, возможно, хотят устроить праздничный вечер. Теперь понятно, почему Мэри так настаивала на ее присутствии.
Это, конечно, не извиняло ее резкость, однако Джейн почувствовала себя несколько лучше.
Джордан, улыбаясь, шел по коридору. Нужно отдать должное мисс Монро, она быстро нашлась. Он предполагал, что застанет ее у себя в кабинете, неожиданно вернувшись со встречи, которую сам же и отменил. Ему было интересно, какую отговорку она придумает. Надо сказать, Джордан был даже разочарован, когда ее там не оказалось. Хватило одного звонка секретарше брата, чтобы выяснить: мисс Монро сначала побывала в кабинете Адама, а потом – у Натана. До этого момента у Джордана оставалась надежда, что Натан не знает о проверке. Теперь надежда исчезла.
– Я на минутку, – сказал Джордан секретарше и, как обычно не дожидаясь приглашения, вошел в кабинет брата.
Ему было известно, что Натана это бесит.
– Черт, Джордан! Ты когда-нибудь научишься стучать? – Натан захлопнул синюю папку.
– Скажи, братец, ты специально не послал матери приглашение на свадьбу?
Натан вздохнул:
– Значит, она тебе звонила.
– Да, она мне звонила. И она очень расстроена.
– А почему это должно меня волновать?
Иногда Джордана тошнило от этой миссии – быть посредником между Натаном и родителями.
– Натан, прекрати.
– Если честно, я был уверен, что ей все равно, пригласят ее или нет.
– Ну, так вот – ей не все равно. Она переживает, что ни разу не видела Макса.
Макс – сын Натана, о существовании которого сам он узнал совсем недавно. Мальчик появился на свет в результате его бурного, но непродолжительного романа с дочерью владельца конкурирующей нефтяной компании. Самой характерной чертой Натана было то, что ему нравилось искушать судьбу, хотя в последнее время ситуация, похоже, стала меняться.
– А она не сказала, что я приглашал ее встретиться с Аной и Максом на прошлой неделе? – взвился Натан. – Не сказала, что сама в последнюю минуту отменила встречу? Надо полагать, у нее опять нашлись какие-то более важные дела.
– Нет, этого она не говорила. – Что было свойственно матери. И отказаться в последний момент. И не упомянуть о чем-то. Ну а потом строить из себя жертву.
– У нее была возможность. И мне надоело потакать ее капризам. Не могу понять, почему ты до сих пор это делаешь.
Джордан и сам не понимал. Он не мог отрицать, что их мать – самая обыкновенная эгоистка. Но другой матери у них не было. И в нем сохранилась крошечная частица маленького неловкого мальчика, который был готов сделать все что угодно, лишь бы хоть на минуту привлечь ее внимание.
– У нее был очень расстроенный голос, – заметил Джордан.
Натан закатил глаза:
– Мое сердце обливается кровью.
– Вероятно, она действительно хочет побывать на свадьбе своего сына. К тому же возможность иметь внуков…
– Ее не интересует Макс. Она предупредила меня, чтобы он не смел называть ее бабушкой. Она заявила, что не желает чувствовать себя старой.
– Думаю, все изменится, когда она с ним познакомится.
Честно говоря, Джордан не был в этом уверен. Их мать даже своими детьми никогда не интересовалась. Малыши ей только докучали. Он и Натан почти все время проводили с няней.
Но иногда люди к чужим детям относятся более терпимо и благосклонно. Джордан, например, был не готов, а возможно, никогда не будет готов завести собственного ребенка, однако ему нравилось возиться с маленьким Максом. Он получал удовольствие, не беря на себя никакой ответственности.
– Это не имеет отношения ни к Максу, ни к моей свадьбе, – отрезал Натан. – Она просто вне себя, потому что я пригласил отца.
У Джордана отвалилась челюсть. Несмотря на все его усилия, последние десять лет Натан и отец не сказали друг другу ни слова. В свое время и у Джордана были напряженные отношения с отцом, переходящие порой в неистовые вспышки ярости. Но это было давно. С тех пор отец смягчился и очень сожалел об этом.
И хотя Джордан никогда бы в этом не признался, особенно своему брату, он тоже был во многом виноват.
В детстве Джордан несколько отставал в развитии, и Натан постоянно его защищал. Вместо того чтобы научить брата постоять за себя, Натан превратился в его телохранителя. Джордан считал себя слабым и обижался на брата. Он стал нарочно втягивать Натана в неприятности, зная, что отец с того три шкуры сдерет. Только недавно, когда старший брат едва не отказался от собственного ребенка, Джордан наконец понял, как серьезно отразилось на нем это манипулирование.
То, что Натан пригласил на свадьбу отца, было огромным шагом к сближению. «Может, настало время отбросить обиды и попытаться восстановить братские отношения, – подумал Джордан. – Но диверсия и обвинение… Одним словом, пока это придется отложить».
– Ты правильно сделал, что пригласил отца, – сказал он.
Натан пожал плечами, словно это было чем-то малосущественным:
– Ана настояла.
Ана могла настаивать до посинения, но Натан и пальцем не шевельнул бы, если бы сам этого не захотел.
– Ну, неужели так трудно пригласить и мать? – осторожно спросил Джордан.
– Я много лет терпел ее причуды только потому, что кроме тебя и ее у меня никого не было. Теперь у меня есть своя семья, и она мне больше не нужна.
Джордан наклонился вперед, упершись руками в стол:
– Все, о чем я тебя прошу, – это дать ей еще один шанс. Последний. Если она и на этот раз все испортит, клянусь, я больше не буду к тебе приставать.
– Скажи, зачем? Зачем я должен это делать?
– Потому что ты хороший человек, Натан. Лучше, чем она, лучше, чем отец. И временами даже лучше, чем я. Мать никогда не признается, но твоя «забывчивость» задела ее чувства, а ты не способен причинять другим людям боль. И вина, которую ты потом будешь испытывать, не стоит вида с пьедестала, на который ты сейчас забрался.
– О… – Натан тряхнул головой. – А я-то думал, что ты такой же эгоист, как и она.
– Это будет нашим с тобой секретом.
Натан помолчал минуту, потом согласился:
– Ладно. Еще один шанс. Но если она им не воспользуется, тогда все.
– Ну, что ж, достаточно честно. Ты ей позвонишь?
Натан нахмурился.
– Лучше я сам, – быстро проговорил Джордан.
Он надеялся, что на этот раз все будет в порядке.
Он уже устал извиняться за мать. Если она опять подведет, это и для него может стать последней каплей. А когда от нее отвернутся оба сына, кто знает, не заставит ли это ее опомниться?
– Да, кстати… мы еще не получили от тебя ответ на наше приглашение, – заметил Натан.
– Тебе и так известно, что я буду.
– Полагаю, с подружкой?
– По крайней мере с одной. Но не больше чем с тремя.
Натан бросил на брата насмешливый взгляд.
– А что? Я очень востребован.
– Ладно, – вздохнул Натан, откидываясь на спинку кресла. – Но если ты действительно считаешь, что я лучше тебя, означает ли это, что ты не будешь бороться со мной за место генерального директора?
Джордан рассмеялся.
– Мне нужно вернуться к работе, – сказал он, направляясь к двери.
Хотя никто открыто об этом не говорил, но обручение с Аной Бёч, дочерью владельца «Бёч энерджи» – их главного конкурента, лишило Натана всяких шансов. Хуже того, Уолтера Бёча подозревали в организации диверсии. Даже если бы Джордан отступил, Натан ничего не выиграл бы.
Эмилио Суарез тоже мог бы стать претендентом на место генерального директора, но он женился на женщине, чей бывший муж был организатором одной из самых крупных финансовых пирамид последнего десятилетия, запятнав грязью и ее имя. Хотя выдвинутые против нее обвинения не подтвердились, нашлось немало людей, которые до сих пор считали супругу Суареза ответственной за то, что их деньги пропали. Финансовый директор огромной корпорации не мог жениться на женщине, чье имя связано с таким скандалом, без серьезных последствий для его карьеры.
Кроме того, Джордан сыграл немалую роль в успехах «Вестерн ойл» на рынке. Он твердо верил, что довольные работники – это продуктивные работники. Джордан с уважением относился ко всем на заводе, и такое отношение себя оправдывало. С тех пор как он стал исполнительным директором, производительность труда выросла почти на пятнадцать процентов.
Так что место генерального было у него в кармане. Это всего лишь дело времени.
Когда он вернулся в кабинет, Джейн работала за компьютером.
