Как и нас, кафе можно восстановить.
Кэти
Лицо Дельты опухло от слез. Она застыла перед обугленными развалинами кафе. Мы с Томасом подняли головы, стоя позади толпы, которая включала в себя весь клан Уиттлспунов и большинство тех, кто жил по соседству. Пайк стоял сбоку, с мрачным выражением лица и сложенными на груди руками. Дельта прочистила горло.
– Сегодня я созвала сюда всех вас, чтобы сказать то, что мне очень трудно сказать. – Ее голос дрожал. Она взглянула на Пайка в поисках поддержки, но тот лишь сильнее нахмурился. Оскорбленная Дельта сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и мрачно посмотрела на присутствующих. – Это славное старое место никогда не станет таким, как прежде. Мое сердце разбито вдребезги. Как мог Господь поступить так со мной? Я не стану восстанавливать кафе. И не заговаривайте со мной об этом.
Пока мы ахали и обменивались потрясенными взглядами, Дельта пошла к своей машине, села в нее и уехала вверх по улице к себе домой. Она зашла в дом, и с тех пор мы очень долго ее не видели.
Дельта утратила веру в бисквиты.
* * *
Люди со всего штата безуспешно заваливали Дельту сочувствием и ободрением. Ей звонил губернатор, различные чиновники, даже сенатор. Ее навещали художники, чтобы поплакать и унести на память обломки Сортира, обещая разукрасить новый, когда она отстроит кафе. Но Дельта не выходила из дома, оставаясь решительной и непоколебимой.
Пока мы рассматривали руины, девочки держали меня за руки.
– Кэти, а ты боялась, что мы все умрем? – тихо спросила Кора.
Я покачала головой.
– Не-а. Я знала, что Томас придет и заберет нас.
Иви толкнула Кору в плечо.
– Томас держит свои обещания. Нам больше не надо ни о чем волноваться. Потому что у нас есть Томас. – Она взглянула на меня сияющими глазами. – И у нас есть ты.
У меня сдавило горло. Я любила этих девочек, этих маленьких человечков, которые нуждались в нас с Томасом так же сильно, как и мы нуждались в них. Мы стали семьей. Даже миссис Ганза это признала. После пожара она прислала нам е-мейл.
Дорогие мисс Дин и мистер Меттенич!
Я ошибалась. Вы действительно умеете быть хорошими родителями. Когда вы подадите заявление на усыновление, то получите мое полное одобрение. В свою очередь я ожидаю, что вы пришлете мне бисквиты, когда кафе снова откроется.
Я не собиралась сообщать ей, что будущее кафе под сомнением.
К нам подошел Томас. Он осматривал свой обгорелый пикап, который теперь вытащили из мусора. Томас погладил девочек по головам, и они улыбнулись.
– Хорошая новость, – объявил он, – заключается в том, что мой пикап выглядит не намного хуже, чем раньше. Я могу его починить. На самом деле в честь его героизма я собираюсь вернуть его былую славу и полностью восстановить его. Он будет как новый.
Я коварно улыбнулась.
– Мы все будем в полном порядке. Как новые. Но что же нам делать с Дельтой?
Томас обнял меня за плечи.
– Мы сделаем для нее то, что она сделала для нас. Мы не сдадимся.
* * *
Той теплой весенней ночью Пайк привел нас в дом Уитллспунов. У него был усталый и измученный вид.
– Она на террасе. Что бы вы ни собирались ей сказать, надеюсь, это подействует. Потому что, как я уже говорил вам по телефону, теперь она заявила, что хочет продать кафе, чтобы все прекратили ходить вокруг него кругами, выжидая, когда она передумает. Она говорит, что продаст все, что от него осталось, а также землю, на которой оно расположено. И права на название. Меню. Свои рецепты. Даже свои формы для бисквитов, по крайней мере те, что пережили пожар. Все, что только можно продать.
Томас покачал головой.
– Она же не всерьез.
– Всерьез. У нее действительно разбито сердце. Дельта убедила себя, что это место больше никогда не станет для нее убежищем. Никогда не обретет тот же дух. В этом кафе она всегда чувствовала себя в безопасности. Когда наши дети утонули, это место стало для нее священным, там не могло случиться ничего плохого ни с ней, ни с теми, кого она любила. А теперь Бог положил кабош на эту уверенность, и она так зла на Него, что плюется. Он сжег ее ресторан. Почему Он позволил этому случиться? Клео не перестает цитировать ей Библию, пытается ее успокоить. «Нам не дано понять пути Господни, ибо они неисповедимы». Но Дельта не слушает. Она зла на Господа и поэтому не собирается снова служить людям своей готовкой. – Пайк нахмурился. – Больше никакой духовной пищи.
– Я уговорю ее взяться за ум, – храбро заявила я.
Я направилась к террасе, отмахнувшись от Пайка и Томаса, чтобы они оставались в стороне, пока я буду воздействововать на Дельту при помощи шарма в стиле южная-красотка-гейша-кинозвезда.
Дельта лежала в темноте на одном из плетеных шезлонгов, одетая в старый махровый халат с парой вышитых спереди розовых кофейных чашек. Она угрюмо смотрела в никуда. Я опустилась на шезлонг рядом с ней.
– Привет, кузина. Поднимай-ка свою задницу и испеки мне несколько бисквитов. У меня бисквитная ломка.
– Ты не отговоришь меня от продажи кафе.
– А вот и отговорю. Ты не из тех, кто сдается.
У нее опустились плечи.
– Я выросла в том доме. В том доме меня научили готовить. Там родились мои первые дети. Когда они умерли, я вернулась туда, чтобы успокоиться и снова жить. Я готовила, подавала людям еде, я подкармливала ею свои воспоминания. Да, я могу построить еще одно кафе, но мне никогда не удастся восстановить тот дом. У меня просто не хватит мужества попробовать.
– Значит, ты хочешь сказать, что оставшееся не стоит того, чтобы его сохранить? Хочешь сказать, что не стоит спасать то, что перестало быть совершенным? Что оно не сможет стать чудесным по-новому? – Я показала рукой на свое лицо. – Значит, все то, что ты говорила мне, все то, во что я поверила, – все это была неправда?
Дельта моргнула.
– Ты же понимаешь, что я не это имею в виду.
– Тогда объясни мне, что же ты имеешь в виду.
– Все, что я делала, – это кормила людей и вмешивалась в их жизни. У меня нет ни единого доказательства, что я действительно изменила чью-либо жизнь. Люди меняются сами по себе. Тебе не была нужна я, чтобы указывать, как жить дальше. Тоже самое с Томасом. Я кормила тебя, вот и все. А теперь не могу даже этого.
– То есть я для тебя была просто развлечением? Ты отдавала дань вежливости своей звездной кузине? И ты не считала, что моя жизнь стоит того, чтоб ее спасли и перестроили? Тебе действительно было наплевать, убьет ли себя Томас? Для тебя мы всего лишь еще одна пара клиентов?
– Прекрати искать болевые точки! Говорю тебе: с возней и этим кафе покончено! От вида этих горелых руин меня просто тошнит! Это все равно что труп. Я не умею воскрешать мертвецов! Оставьте меня в покое!
Я придвинулась ближе.
– Ты научила меня никогда не сдаваться. Ты вернула меня к жизни, даже несмотря на то, что мне тогда этого не хотелось. Теперь пожар забрал у тебя твое видение себя, точно так, как это в свое время случилось со мной. Я общалась с миром с помощью своего лица. Тебя соединяло с ним твое кафе. Томас говорил, что однажды ты сказала ему, что я заблудилась в темноте и он должен стать для меня светом. Теперь я собираюсь стать твоим светом. Даже если ты этого не хочешь.
– Я продаю это место. И не спорь. Выметайся!
– Хорошо, если ты настаиваешь, я куплю у тебя кафе. Назови цену. – Я достала сумочку, которую перед тем уронила на кафельный пол, вытащила чековую книжку и ручку и подписала чек. – Вот. Цифру впиши сама. – Я положила чек на ее украшенную розовыми чашками грудь. – Я покупаю землю, название, право на все твои рецепты и развалины. Томас уже работает над чертежами полной реставрации – с современной кухней и некоторыми другими новшествами. Однако мы собираемся использовать все уцелевшие материалы.
– Ты никак не сможешь вернуть этому месту его прежнюю атмосферу, – фыркнула Дельта. – Ты даже не умеешь печь бисквиты.
– Мне не придется готовить. Я найму Беку и Клео, чтобы они занимались этим и вели дела. Даже если их бисквиты хуже твоих, ничего страшного. Знаешь, главное в ресторанном бизнесе – это создание имиджа. Людям не обязательно знать, что ты больше не стоишь на кухне. Им достаточно того, что кафе Кроссроадс снова работает.
Она пристально смотрела на меня.
– Хочу посмотреть, как ты с этим управишься. Вперед. Договорились.
У меня сердце оборвалось. Не выходя из роли, я нацепила на лицо подходящую случаю улыбку и протянула ей руку, ту, что со шрамами.
– Отлично. Скрепим сделку рукопожатием.
Мы пожали друг другу руки. Я схватила свою сумочку и вышла.
