Ознакомительная версия.
«Зачем Видалю понадобилось, чтобы я сидела в библиотеке, в этой абсолютно мужской обстановке, одна?» – спрашивала себя Флис, мысленно возвращаясь в реальность. Почему бы Розе не позвать ее вниз, когда Видаль будет готов к выходу? Почему ее заставляют ждать здесь, в этой комнате, словно олицетворяющей мужскую силу и высокомерие?
Будто по волшебству дверь открылась, и в библиотеку вошел Видаль. Злобный блеск в глазах Фелисити выдал ее чувства.
Видаль был одет в черные брюки, плотно облегающие его узкие бедра. Флис не могла отвести взгляда от его сильных натренированных мышц. Решив, что терять уже нечего, девушка смело взглянула на его торс, прикрытый одной лишь футболкой.
В ужасе она осознала, что воображение сыграло с ней злую шутку, и теперь Флис не могла избавиться от абсолютно неуместных и нежелательных мыслей о том, что скрывается под этой футболкой. Она представляла каждый мускул мужественной плоти, вспоминая об их близости прошлым вечером.
Только взглянув на горло Видаля, Флис справилась с собой, опустила глаза и уставилась на его до блеска начищенные туфли. Больше всего на свете она боялась посмотреть на губы Видаля или встретиться с его пронзительным взглядом.
Флис почувствовала, что ей не хватает воздуха, а внутри все трепещет. «Это от неприязни», – убеждала она себя. А страстное желание здесь совершенно ни при чем.
Сердце сильно колотилось, отзываясь в ушах тревожным стуком. Ее губы стали гореть. Флис нестерпимо хотелось облизать их, чтобы охладить, ощутить на них собственный язык и уничтожить воспоминания о поцелуе Видаля. Тело помимо ее воли стремилось подчиниться мужчине и мучило Фелисити. Откуда все это взялось и почему? Она пыталась подумать об отце и напомнить себе, зачем она сюда приехала.
Глубоко вздохнув, Флис сказала:
– Уже почти десять часов. Если я не ошибаюсь, вчера вечером ты попросил меня не опаздывать на встречу с адвокатом, но к тебе, видимо, эта просьба не относилась.
Видаль нахмурился, явно испытывая неприязнь оттого, что Фелисити осмелилась критиковать его. Он резко и холодно ответил:
– Ты совершенно права – уже почти десять, но, так как сеньор Гонзалес еще не прибыл, я уверен, что у меня куча времени.
– Адвокат приедет сюда? – спросила Флис, игнорируя его резкий тон.
Ее лицо покраснело, как у ребенка, застигнутого за шалостью. Конечно же властный и высокомерный представитель аристократического рода, каковым является Видаль, предпочитает, чтобы адвокаты сами приезжали к нему, а не наоборот.
Громкий звонок, отдавшийся эхом в мраморном холле за приоткрытой дверью библиотеки, заставил Флис промолчать и воздержаться от каких-либо комментариев.
Без сомнения, чувствуя свою победу над ней, Видаль вышел. Флис услышала, как он поздоровался с адвокатом.
– Роза, принеси, пожалуйста, кофе в библиотеку, – сказал Видаль, когда двое мужчин показались на пороге комнаты.
У Флис не было ни единой причины испытывать тревогу или нервничать, но именно так она себя чувствовала, когда Видаль пропустил вперед сеньора Гонзалеса, невысокого мужчину в черном костюме, и затем представил их друг другу.
Адвокат кивнул ей перед тем, как пожать руку.
– Сеньор Гонзалес изложит все пункты завещания твоего покойного отца в той степени, в какой они относятся к тебе, – произнес Видаль. – Как я уже сообщил в отправленном тебе письме, будучи душеприказчиком твоего отца, я обязан выполнить все его пожелания.
Видаль проводил Фелисити и адвоката к столу черного дерева, стоящему рядом с мраморным камином. В его тоне Флис уловила знакомую нотку, говорящую, что ей не следовало приезжать в Испанию только для того, чтобы услышать все, что было изложено в адресованном ей письме. Адвокат, хоть он и вежлив с ней, конечно, вынужден оставаться на стороне Видаля. Фелисити прекрасно понимала это и приготовилась противостоять им обоим.
– Мой покойный отец завещал мне принадлежавший ему дом. Мне это известно, – согласилась Флис, когда все сели. Она замолчала, поскольку в библиотеку вошла служанка с подносом и разлила кофе по чашкам, прежде чем уйти.
– Филипп стремился компенсировать тот факт, что он не мог с вами общаться, пока был жив, – тихо сказал сеньор Гонзалес. Флис молчала. – В финансовом отношении…
– В финансовом отношении наследство отца меня не интересует, – быстро перебила его Флис.
Она не собиралась позволить Видалю думать о ней хуже, чем он уже думает, и предположить, что она приехала сюда из-за денег. Истина же заключалась в том, что Флис предпочла бы получить личное письмо от отца, говорящее о его любви к ней, но не деньги.
– Благодаря щедрости одной женщины в Англии моя мама и я никогда не страдали в финансовом отношении, – пояснила девушка. – Наша дальняя родственница завещала нам свое состояние. Когда все отвернулись от нас, именно она пришла на помощь.
Флис гордилась тем, что напомнила этим двум мужчинам, что именно мамина семья спасла их от бедности – люди, которые действительно о них беспокоились.
Она чувствовала, что Видаль пристально следит за ней, но не собиралась доставить ему удовольствие и посмотреть на него. Тогда он обязательно продемонстрирует все свое презрение.
– У вас есть какие-нибудь вопросы в отношении завещания вашего покойного отца, пока мы не продолжили? – поинтересовался сеньор Гонзалес.
Флис вздохнула с облегчением. Наконец-то она может задать вопросы, ответы на которые она давно жаждет получить.
– Да, я кое-что хотела спросить. – Девушка немного развернулась на стуле, чтобы сидеть лицом к адвокату, а не к Видалю, но она по-прежнему чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней. – Мне известно, что в свое время было заключено семейное соглашение, в соответствии с которым мой отец должен был сочетаться браком с девушкой, выбранной бабушкой Видаля, но, если верить письму, полученному мною, он так никогда и не женился.
– Все верно, – согласился адвокат.
– Что же произошло? Почему он не женился на ней?
Адвокат замялся.
– Сеньор Гонзалес не может ответить на этот вопрос.
Грубый голос Видаля нарушил недолгую тишину, воцарившуюся после вопроса Фелисити. Она повернулась к нему.
– Ответить могу я, – начал он. – Твой отец не женился на Изабелле де Фронтера, потому что ее семья расторгла помолвку. Официально они назвали другие причины, однако было ясно, что слухи о скандале из-за связи Филиппа с твоей матерью дошли и до них. Затем ухудшилось его здоровье, и поэтому поиски невесты прекратились. Что ты надеялась услышать? Что Филипп отказался от помолвки из-за чувства вины? Сожалею, что расстраиваю тебя, но он был не из тех, кто способен пойти против воли нашей бабушки.
Флис почувствовала, как от злости ее руки сжались в кулаки, а ногти впились в ладони. Видаль не сводил с нее глаз, не позволял спрятаться от его испытующего взгляда. Казалось, он был способен завладеть ее мыслями. Печально, что женщине, которая выйдет за него замуж, придется отдать под его контроль не только свое тело, но и сознание.
У Фелисити бешено забилось сердце. Из-за неприязни к Видалю, уверяла себя она, а не из-за глупого любопытства и желания узнать, каково же это – оказаться полностью в его власти.
– Что случилось в прошлом, остается в прошлом, – продолжал тем временем Видаль, – и я полагаю, ты была бы намного счастливее, если бы разрешила себе забыть его.
Флис немедленно отбросила мысли об опасной привлекательности сидевшего напротив мужчины и заставила себя сосредоточиться на резком голосе Видаля.
– Если бы ты говорила со своей мамой таким же враждебным тоном, как сейчас, ты заставила бы ее испытывать невероятную боль, не позволяя забыть прошлое, – закончил он.
Бессердечные обвинения поразили Флис. Ей пришлось постараться, чтобы скрыть от Видаля тот факт, что он очень легко смог нащупать ее самое уязвимое место.
Цепочка с золотым кулоном мерцала при каждом биении взбесившегося пульса на шее девушки. Видаль помнил, как она блестела в тот день, когда Филипп застегнул эту цепочку на шее матери Флис.
Филипп купил украшение здесь, в Гранаде. Он встретил Видаля и гувернантку по пути в Альгамбру и сказал, что приехал сюда по делам. Они шли мимо ювелирного магазина, когда столкнулись с ним. Видаль сообщил дяде, что сегодня у Аннабель день рождения, после чего Филипп настоял, чтобы они зашли в этот магазин и купили ей подарок.
Видаль встряхнул головой, пытаясь отвлечься от нахлынувших воспоминаний.
– Как я понимаю, домом я могу распоряжаться по своему усмотрению, не так ли? – спросила Флис.
– Это правда, – подтвердил адвокат. – Но так как этот дом был изначально частью фамильного поместья, было бы целесообразнее, если бы Видаль купил его. В конце концов, может быть, у вас нет желания нести бремя ответственности за недвижимость.
– Ты хочешь купить у меня дом? – с вызовом поинтересовалась Флис.
Ознакомительная версия.
