– Иногда я не знаю, зачем мне это все нужно, – вздохнула Тимми.
– Отлично знаешь, и я тоже знаю, – трезво сказала Джейд. Она всегда называла вещи своими именами, и Тимми любила ее за эту откровенность. – Потому что когда женщина одна, ей тяжело и одиноко. И потому мы соглашаемся на то, что жизнь нам предлагает. А предлагает нам жизнь таких, как Зак. Так оно и идет. Альтернатива – одиночество, и одиночество тоже не сахар. Волком взвоешь. То, что выбрала я – роман с женатым мужчиной, – еще хуже. Заки хотя бы не разбивают тебе сердце. Бросить они в конце концов могут, но твое сердце останется в целости и сохранности.
– Не всегда, – призналась Тимми. – Случается, они что-то у нас отнимают. Например, самоуважение, чувство собственного достоинства, ведь связываешься с таким дерьмом. Это довольно болезненная штука.
– А с женатым мужчиной, который не уходит от жены, разве иначе? Пропади все пропадом, Тимми, разве у нас есть выбор? Все стоящие мужчины давно женаты. – Эту мантру Тимми слышала много раз. У нее была другая мантра: всех мужчин, во всяком случае стоящих, отпугивает ее успешность.
– Не может быть, чтобы все были женаты, – решительно возразила Тимми.
– Не может? Когда ты в последний раз видела достойного, порядочного мужчину, за которого хотелось бы выйти замуж и который был бы не женат?
– Не помню. – Тимми вздохнула и взяла из вазы шоколадку. – Меня все это не слишком волнует. Я не хочу больше настоящих, серьезных отношений. Зачем мне они в моем возрасте? Но и таких связей, как у меня с Заком, я, как мне кажется, тоже больше не хочу. Всегда кончается тем, что я чувствую себя кем-то вроде их мамочки, а они ждут, чтобы я исполняла все их прихоти. С меня хватит.
– Попробуй объяснить все это им, – колко отозвалась Джейд. – Может быть, нам обеим стоит уйти в монастырь? – Тут Джейд усмехнулась.
– Только сначала я создам новое одеяние для монахинь. Сейчас они выглядят безобразно, – мечтательно произнесла Тимми, словно и в самом деле загорелась этой идеей, и обе они рассмеялись. – У меня нет ответа. Ты еще молода, ты еще встретишь хорошего парня. Только смотри не пропусти его. А мне, в мои годы, уже все равно. Мне правда все равно, я это знаю. Выйти замуж – последнее, о чем я сейчас думаю… поэтому остается очередной Зак… или вовсе никого. Достойное одиночество. Кажется, я скоро буду опять готова к следующей порции этого самого одиночества. По-моему, наша связь находится при последнем издыхании. Меня это угнетает. Надоело играть роль дамы-благотворительницы для вздорных инфантильных мальчишек-моделей и актеришек и получать по носу, если я от этой роли отказываюсь. Откуда у этих сопляков берется уверенность, что все им обязаны? Хотелось бы мне так же верить в свои силы. С этими самовлюбленными мужиками слишком много хлопот. – Тимми пожала плечами. Хотя Зак был с ней относительно мил по телефону, разговор с ним ее не порадовал, а она так устала после трех недель показов, и настроение у нее было вовсе не лучезарное. Кто знает, захочется ли ей увидеть Зака, когда она вернется домой…
– Может быть, ты встретишь кого-нибудь здесь, в Париже, – с надеждой сказала Джейд. Ей и в самом деле так этого хотелось!
– Ты смеешься? Кого мы здесь видим? Девятнадцатилетних мальчишек-моделей из Чехословакии, злобных журналистов из левых изданий да коллег-дизайнеров, а все они либо женщины, либо голубые, а иногда и то и другое. Я никого не ищу. А если бы и познакомилась с кем-то, то география была бы против нас. Любовник в другом полушарии – только этого мне не хватало. Но спасибо на добром пожелании. – И Тимми положила в рот еще одну шоколадную конфету. У нее был прекрасный обмен веществ, и она могла позволить себе вольности, о которых большинство женщин мечтать не смеет.
– Попробую-ка я начать знакомиться по Интернету, когда вернемся в Америку. Четверо моих знакомых вышли в этом году замуж за мужчин, с которыми познакомились в Интернете, – сказала Джейд с таким видом, будто и в самом деле решила так действовать.
– Будь очень осмотрительна. По-моему, это жутко опасно. – Тимми встала и принялась расчесывать волосы. Первый журналист придет уже через несколько минут. И закрутится бешеная карусель парижской жизни.
– А чего мне, собственно, бояться? – риторически спросила Джейд. – Я связалась с женатым мужиком, ты с разными подонками. Самое худшее, что меня ожидает, это познакомиться с обаятельным убийцей, который зарубил топором несколько человек, выйти за него замуж и нарожать от него кучу детишек. В тридцать восемь не приходится привередничать.
– В тридцать восемь ты можешь позволить себе привередничать сколько душе твоей угодно. Джейд, не сдавайся, – попросила Тимми серьезно.
Но она, как и Джейд, знала, что той больше лет, чем по душе большинству мужчин. Мужчине, вне зависимости от его возраста, хочется, чтобы женщине было не больше двадцати двух. Умные зрелые женщины уже давно вышли в тираж. И Тимми знала, что и сама она больше не котируется, и тому множество причин: возраст, финансовое положение, успешная карьера, известность, если не слава, поскольку ее имя значилось на одежде и на вещах домашнего обихода, которые покупают во всем мире, и это усугубляло положение. Притягивались к ней только такие прихлебатели, как Зак, а то и хуже. Она все еще размышляла об этом, когда Джейд вернулась и сказала, что первый журналист, с которым ей предстояло встретиться, ждет ее внизу, в фойе. Там было изумительное кафе, где подавали чай и вкуснейшее печенье. Тимми любила встречаться с представителями прессы или там, или в баре. Услышав, что пора идти работать, она вздохнула. Выглядела она прекрасно, но ее помощница видела, как сильно ее подруга устала.
– Пригласить его сюда? – спросила Джейд.
– Пожалуй, да, пригласи, – сказала Тимми негромко. Ей так не хотелось ни с кем встречаться. Выйти бы из отеля на улицу и долго-долго гулять по Парижу… Впереди три дня напряженнейшей работы, зато потом, в субботу и воскресенье, она сможет делать все, что захочет. Дожидаясь прихода журналиста, она опять вспомнила пожелание Зака: «Надеюсь, без меня твое пребывание в Париже превратится в сплошной кошмар». Да, слишком долго она встречалась с такими ничтожествами, как Зак. Его слова даже не возмутили ее. Она давно привыкла к тому, что мужчина красив и с ним приятно развлекаться, но ему никогда не придет в голову проявить заботу по отношению к ней, утешить ее, успокоить, хотя бы помассировать плечи, когда она устала. Она несла весь груз своей ответственности и все тяготы своей жизни одна. Иногда она чувствовала, что эта тяжесть давит на нее уж очень сильно. Как, например, сейчас.
Когда журналист вошел, она встала и улыбнулась. Он был высокий, худой, лысоватый, лицо злобное, явно будет требовать, чтобы она объяснила, а зачем, собственно, нужна мода. И вдруг она почувствовала, что и это ей тоже безразлично, сделала вид, будто рада встрече, с приветливой улыбкой пожала ему руку, предложила чай, кофе, указала на вазу с шоколадными конфетами.
– Неплохой отельчик вы себе выбрали, – заметил он, принимая чашку кофе, и съел четыре конфеты одну за другой. – Вам не стыдно жить в такой роскоши и тратить сумасшедшие деньги, которые вы получаете, эксплуатируя людей и наживаясь на их увлечении модой? – выпалил он, проглотив очередную конфету, и Тимми ласково улыбнулась ему, не зная, как следует ответить на такой идиотский вопрос. Да, день будет долгий, думала она, глядя на него, и пожелание Зака наверняка исполнится. Без него, здесь, ее жизнь уже превращается в кошмар. Но будь он рядом с ней, возможно, ей было бы еще хуже, ведь сейчас у него одно настроение, а через час другое. Как все зыбко в жизни.
Как Тимми и ожидала, оба ее послеобеденных интервью в среду оказались очень утомительными. Она давала такие интервью уже двадцать три года. Публичный аспект ее работы редко доставлял ей удовольствие. Она любила создавать модели, обдумывать новые идеи и представлять новые коллекции по нескольку раз в год. С тех пор как она прибавила еще несколько направлений к своей компании, это стало еще увлекательнее. Возможности открывались просто необъятные.
Очень важной сферой ее деятельности было представление коллекций готовой одежды в Нью-Йорке и в Европе. Она придавала им особенно большое значение, поскольку была единственным американским модельером, который показывал свои модели на подиумах и Америки, и Европы, и потому вкладывала особенно много сил в демонстрации своей готовой одежды. Особенно волновали ее показы сезонных коллекций, которые проходили два раза в год. Они должны были быть организованы безупречно, для нее это был вопрос чести. Она лично вникала в мельчайшие детали. Примерки и подгонка одежды, которая должна сидеть на фотомоделях идеально, выбор аксессуаров, которые должны идеально соответствовать одежде, бесконечные репетиции – за несколько дней такой лихорадки можно заработать язву. С людьми Тимми была всегда ровна и доброжелательна, но не дай бог, если что-то сорвется, если модель на подиуме выглядит не так, как надо, если у нее не та прическа, если она не так повернулась, сделала не то движение, складка не так лежит, – Тимми взорвется, как вулкан.
