41. Вернадский, 1988, с. 118. Очень интересна история появления трактата Гюйгенса в России, которую тоже исследовал Вернадский. Книга была переведена по распоряжению Петра Первого в 1717 году, но весь этот тираж был спрятан директором типографии и не пущен в продажу. Для клерикальных кругов России трактат Гюйгенса явился первым научным обоснованием системы Коперника, которая оставалась для тогдашнего российского общества далекой экзотической и богопротивной теорией. Однако через несколько лет издание по требованию царя было повторено. (См.: Кирсанов, 1996).
42. Вернадский, 1988, с. 130 - 131. Интуиция Вернадского несомненно верна. Уже в первых производных от биологических явлений – в явлениях геологических время и пространство разделяются, распадаются на два следа, два отражения от биологического времени-пространства. Недаром существуют и не сливаются в геологических дисциплинах два параллельных ряда научных объектов стратиграфии, выраженных в пространственных терминах: группа, система, отдел, ярус; и в терминах времени: эра, период, эпоха, век. (См. Холмс, с 40.) С тех пор как неслиянность пространственных и временных терминов зафиксирована в книге Холмса, вышедшей в России в 1930 году, положение не изменилось, несмотря на накопление научного материала во всех геологических дисциплинах, в том числе и в биостратиграфии. О твердо сохраняющемся дуализме тех же подразделений шкалы писал один из вдумчивых натуралистов нашего времени С. В. Мейен в статье “Понятие времени и типология объектов (на примере геологии и биологии). (См.: Диалектика..., 1983, с. 311 – 317.) Но вот в биологии, в отличие от геологии, налицо явное единство пространства-времени даже в тех дисциплинах, которые специально не обсуждают природу времени или пространства, например, в понятии морфогенеза. Возможно, плодотворным подходом к морфогенезу являются работы кафедры биоорганической химии Московского университета под руководством Л.В. Белоусова, в которых проводится идея развития организмов, которая зависит не столько от внутренних свойств клеточных частиц, а от их положения, от занимаемого места в составе целого. Эта идея, как указывает Л.В. Белоусов, восходит к Гансу Дришу. (См.: Белоусов, 1982, с. 102 – 111). Можно сказать и так, что идея места, не совпадающего с конфигурацией предмета – древняя идея Аристотеля. Она отчетливо понималась и выражена и Ньютоном, в “Поучении” к 1 книге “Начал”.
Вся биология пронизана этим неразрывным единством формы и ее постепенного закономерного становления, неразделимости структуры и функции.
43. Кстати сказать, в лабораториях микробиологи успешно делают “биосферы” по желанию, из любительского интереса. Они подбирают виды литотрофных бактерий таким образом, чтобы продукция одних являлась исходным субстратом других, помещают их в банках с водой и химическими веществами, и эти минибиосферы живут самостоятельно без всяких дополнительных порций питания и без отходов. Годами стоят эти закрытые сосуды и в них теплится жизнь без всякого сообщения с внешним миром. Но эти биологические искусственные “глюки”, вероятно, не вечны, они слишком просты для природной среды.
44. Недаром в последние годы возникло целое учение о Земле как о супер - организме, названной Гея-гипотеза. (См.: Lovelock, 1979). В ее рамках возникло новое направление геофизиология, которая рассматривает не только Землю как особый организм, но и находит в ней, как и в других видах живого, органы, которые можно изучать с физиологической точки зрения. Эта теория основана целиком на понятии о биосфере Вернадского. (См.: Krumbein, Lapo, 1996, pp. 115 – 134).
45. Кэри, 1991. Автор в свою очередь возрождает, как сам пишет, учения множества обнаруженных им предшественников своей идеи среди русских и немецких геологов рубежа девятнадцатых – двадцатых веков. Кэри считает, что Земля активно расширяется, в особенности последние 200 миллионов лет, ее окружность увеличивается в год на 17,6 см. Доказательства этому видит в удалении полюсов от точек исследования в Сибири, Северной Америке и Европы, в общности раннеархейских комплексов организмов Юго-Восточной Азии и Австралии, общности ранней фауны и флоры на материках, в объединении оснований материков ранней Земли.
46. “Теперь на смену крайним представлениям приходит модель умеренно горячей, активной первичной Земли, которая уже в ходе своего образования испытала значительный нагрев, дегазацию, частичное плавление и дифференциацию, вызванные столкновением с крупными телами”. (См.: Печерникова, 1991, с. 48).
47. Вернадский, 1978, с. 182 – 205. Раздел имеет название “Живая часть в организме”.
48. Гиляров, 1999, с. 21 – 28. Автор пишет, что Ламарк будто бы спросил себя: откуда берутся сложные вещества на поверхности Земли и будто бы ответил, что только благодаря живым организмам. “Сила эта, охарактеризованная им (Ламарком – Г.А.) как “особо мощная и постоянно действующая”, есть не что иное, как жизнедеятельность организмов, или попросту “сила жизни” (“Pouvoir de la vie”). (с. 26). Все же, кажется, сила не так уж проста у Ламарка, как она представляется здесь. Нужно принимать в расчет наиболее зрелые его произведения, в которых он не переставал искать эту силу.
49. “Лорд Кельвин рассказывает, что Либих на вопрос, думает ли он, что лист или цветок могли произойти путем химических сил, ответил: “Я скорее поверил бы, что из мертвой материи может возникнуть книга по химии или ботанике”. (Гендерсон, 1924, с. 193).
50. Сегодня, впрочем, считается, что атомы создаются в “горнилах звездных печей”, теорий таких много, но этих горнил никто не наблюдал. (См. Шуколюков, 1984). Зато наблюдательная астрономия дает нам картину совсем иного рода – противоположного. Все охваченные наблюдениями пространства заполнены истечениями, взрывами, разбеганиями, распадением звездных систем, рассеянием газовых скоплений. Факты противоположные – не наблюдаемы. Никто не видел образования структур, соединений, короче говоря, любого упорядочения материи в космосе. Существуют только картины понижения организации, об этом свидетельствует хотя бы результаты наблюдательной школы Бюраканской обсерватории. (См.: Мирзоян, 1991).
51. Образ падающих шариков на склоне принадлежит биохимику В.Л. Воейкову, используемый им в лекциях на кафедре биоорганической химии биологического факультета МГУ для иллюстрации принципиального устройства живой молекулы. Здесь добавлены мелкие подробности: не твердого, а движущегося вниз склона подобного водопаду, мягкого шарика – живой молекулы.
52. Подолинский, 1991. Это из ряда вон выходящая работа, совершенная человеком трагической судьбы. Сергей Андреевич Подолинский (1850 – 1891), сын поэта Андрея Подолинского, по образованию физик, математик и врач. Написал он, по сути дела, только одну эту статью. Она вышла в журнале “Слово” (апрель – май 1880 г.) Затем он опубликовал ее в Италии в журнале “Народ” под названием “Социализм и единство сил природы” и направил Марксу и Энгельсу, а затем и встретился с ними для беседы. Подолинский доказывал, что он нашел природный источник прибавочной стоимости. (В сущности, так оно и есть. Та “лишняя энергия”, о которой шла речь в данной главе, работающая по принципу Ламарка и принципу неравновесности Бауэра, прекрасно функционирует и в человеческом обществе. Любой человек производит всегда больше, чем должен бы производить по поступающей к нему биохимической энергии. Человек есть “устройство”, кпд которого выше ста процентов, по мнению автора предисловия к книге 1991 г. П.Г. Кузнецова).
Но Подолинский встретил непонимание классиков марксизма. Настоящая политэкономия как всякая развитая наука, не вникает в происхождение своего объекта, этим должна заниматься другая наука, а ей хватает своих закономерностей функционирования этой прибавочной стоимости в производственных, общественных и рыночных отношениях..
Дальнейшая судьба Подолинского трагична. Он сошел с ума и последние несколько лет своей жизни провел в клинике на юге Франции, где и умер.
