И создан огромный семенной участок, где лиственницы, акклиматизировавшиеся в Московской области, плодоносят и дают семена для дальнейших посадок. Это очень важно.
Профессор Тимофеев раза два в лето приезжает в Бронницы — поглядеть, посоветовать.
Я спросил крупнейшего знатока лиственницы, в чем заключается ценность этого дерева.
— Лиственница, — ответил профессор, — дерево более позднего происхождения по сравнению с другими хвойными породами. На ступенях эволюционной лестницы оно стоит как бы выше, чем сосна и ель, и потому обладает большим умением приспосабливаться к условиям. Она научилась ежегодно сбрасывать хвою и выращивать новую. А это имеет немалое значение для жизнеспособности. Если шелкопряд объест хвою, сосна погибает, а лиственница нет: на следующий год она выбрасывает новую. По той же причине легче переносит дым.
Профессор рассказал, что лиственница привыкла существовать в суровых климатических условиях Сибири. Когда мы ее разводим в более мягких и благоприятных условиях Средней России, она растет лучше, чем у себя на родине.
Хвоя лиственницы более активна, более старательно вырабатывает сахар и клетчатку из углекислого газа. Сосна в течение лета растет в среднем 48 дней, лиственница — 90. Отсюда ежегодный прирост древесины по весу в полтора раза больше, чем у сосны и ели. Гектар лиственницы дает в год прироста 10 кубических метров. В столетнем возрасте запас древесины на гектаре достигает тысячи кубических метров.
А древесина лиственницы — крепкая, не гниет в воде.
На Дунае сохранились лиственничные сваи моста, построенного две тысячи лет назад. В Забайкалье при археологических раскопках древних стоянок гуннов найден гроб из лиственницы, пролежавший в земле три тысячи лет.
Потому-то и выгодно разводить лиственницу. В зеленой зоне Москвы посажено сейчас 14 тысяч гектаров. В разведении лиственницы успешно участвует Бронницкое лесничество.
У меня нет места для перечисления всех работ Бронницкого лесничества. Я хочу только подчеркнуть, что объем их велик. На большую работу, казалось бы, нужны и большие денежные средства. Между тем Бронницкое лесничество не только не сидит на иждивении у государства, но получает значительную прибыль.
Деньги получают за срубленную древесину и даже за хворост. Но особенную выгоду дает выращивание молодых деревьев для озеленения Москвы. Лиственницы, которые вы видите в парке нового здания университета на Ленинских горах, привезены из Бронниц. Для парка в Лужниках взято в Бронницах 8 тысяч лип.
Но объем работ, выполняемых лесничеством, значительно шире, чем его денежный бюджет. Сверх денежных расходов в хозяйстве происходит еще внутренний безналичный обмен натуральными ценностями. Сезонные рабочие, как мы уже видели, берут себе траву на площадях лесокультур; лесничество получает взамен продукт их труда — новые посадки.
Такой способ расплаты с сажальщиками деревьев широко практиковался во многих лесничествах Московской области, и он в принципе заслуживает одобрения, потому что посадку леса в этом случае оплачивает сама земля. Она ведь постоянно продуцирует, рождает для человека ценности.
Позже, в период так называемого субъективизма, стали вводить ограничения на личновладельческий скот, решили, что горожанам не надо иметь коров. И тогда распалась вся лесопосадочная экономика, основанная на пользовании травой.
Пленум ЦК КПСС признал эти ограничения необоснованными. Что получает государство: прибыль или убыток, когда бронницкая домашняя хозяйка перестает держать корову и сажать лес?
Сейчас все шероховатости способна сгладить механизация. Потребность в механизации лесопосадок давно всем ясна. Но от намерения до осуществления — большой путь. В послевоенное время организовали механизированные лесхозы, сокращенно — мехлесхозы, но им дали так мало машин, что их, издеваючись, называли: «смехлесхозы».
А вот сейчас наступает долгожданный перелом. Весной 1965 года тракторы и лесопосадочные машины работали уже во многих лесничествах Московской области. Приходит пора отложить лопату и бур. Станет удобнее не только человеку, но и дереву. Деревья по необходимости мирились с примитивной обработкой почвы, но насколько же легче древесным корням прокладывать себе дорогу к влаге и пище в земле, вспаханной тракторными плугами и фрезами!
Открываются широкие перспективы, становятся по силам немыслимые прежде объемы работ. Будущее лесного хозяйства рисуется светлым. Оно не может быть иным. Твердо зная, как станет развертываться это блистательное будущее, нельзя все же не помянуть добрым словом тех людей, которые лопатой и буром сумели посадить тысячи гектаров.
Как растет лес
В Рублевском бору множество самородного соснового молодняка разных возрастов. И есть там участок сосновых культур. Самые молоденькие стоят отдельными деревцами, не касаясь друг друга. Целый день на них смотрит солнце, прогревая каждую сосенку, и все они растопорщились густыми ветками от самой земли до макушки.
А в другом месте сосенки постарше, повыше, пошире. И так как стоят они близко друг к другу, то они сошлись ветками, сомкнулись. Теперь солнечные лучи не проникают сквозь густую хвою к нижним веткам и освещают одни только верхушки. И это новое обстоятельство коренным образом изменило условия жизни и дальнейший ход роста сосенок. До сих пор они росли медленно, а теперь наперегонки кинулись кверху. Каждая тянется верхушкой к свету и словно бы боится отстать от сосенок. Отстать — значит очутиться в темноте и погибнуть без солнечного света. Можете представить, какое жаркое идет соревнование. Стволы становятся высокими, стройными, прямыми, натянутыми, как струны.
Одновременно идет очищение ствола от сучьев. Войдите в сосняк пятнадцати лет. Там внутри даже в ясный солнечный день господствует полутьма. На земле лежит толстый слой пожелтевшей хвои и сухих прутьев. Нижние ветки уже несколько лет не освещаются солнцем, хвоя на них давно не работает, она пожелтела и свалилась. Ветки усохли, часть уже лежит на земле, часть еще держится на стволе тоненькими усохшими прутиками. Но недолго им суждено держаться, скоро упадут и они. Происходит освобождение организма от частей, ставших ненужными и отмерших.
На другом участке того же лесничества около станции Раздоры есть участок тридцатипятилетних. Там зеленый потолок подпирают высокие прямые колонны, и нет уже и намека, что эти гладкие столбы когда-то во все стороны топорщились ветками до самой земли. Усохшие сучья отвалились, их следы исчезли под приростом новой древесины, ежегодно одевающей всю поверхность ствола, словно чехлом.
Эти сосны были посажены густо — полтора метра друг от друга, и теснота способствовала быстрому росту и формированию высоких, прямых, гладких стволов.
И там же, в Раздорах, на краю глубокого оврага, в котором прячется речка Чагинка, есть самородные сосны, выросшие, как лесоводы говорят, «в редком стоянии». Это низкие деревья без прямых стволов, со множеством крупных ветвей. Многие из них имеют кустообразную форму, некоторые уродливы. Есть, например, одна курьезная сосна, похожая на лиру. На высоте полуметра от земли отходит вправо сук такой же точно толщины, как основной ствол; на полметра выше отделяется влево такой же толстый сук; потом еще сук вправо, еще влево. Их всего семь штук, и они не торчат во все стороны, а почему-то расположены в одной плоскости — вправо и влево. Вначале они отходят от ствола горизонтально, а потом изгибаются вверх и образуют очертания лиры.
Вот такие деревья вырастают на свободе.
Становится понятной мысль выдающегося ученого Г. Ф. Морозова о том, что забота о высоком качестве будущего леса «заставляет лесоводов при образовании насаждений создавать густой древостой, чтобы деревца возможно скорее сомкнулись и стали бы обнаруживать взаимное влияние друг на друга. Только при этом условии возможно боковое отенение, благодаря которому деревья не только не разрастаются в сучья, но быстро очищаются от них и растут быстрее в высоту».
