Ознакомительная версия.
Благодаря уникальному географическому положению Шэньчжэнь издавна привлекал нелегальных эмигрантов, задумавших бежать из Китая в Гонконг[108]. В эпоху Мао Цзэдуна крупнейший исход из КНР случился сразу же после провала «большого скачка». Расследовал этот случай журналист Лянь Юньшань, приехавший в Шэньчжэнь по заданию редакции «Жэньминь Жи-бао» (см.: Chen Hong 2006: 24–27). Лянь работал по обе стороны границы. Он провел в Гонконге больше месяца, беседуя с пограничниками и жителями города, в первую очередь с недавними беглецами. Услышанное и увиденное в Гонконге помогло Ляню осознать, как широка пропасть между двумя экономиками. В результате расследования он пришел к выводу, что единственным решением проблемы в долгосрочной перспективе является создание в Шэньчжэне зоны свободной торговли— «китайский ответ Гонконгу». Лянь написал письмо своему непосредственному начальнику, который счел послание слишком смелым и не стал публиковать. Возможно, Дэн Сяопин был единственным представителем центрального аппарата, кто прочел его.
В конце 1970-х годов проблема нелегальной эмиграции крайне обострилась, главным образом из-за слухов о проведенной Гонконгом иммиграционной амнистии. Тысячи китайцев бросились переправляться через водные преграды, многие утонули, и их тела вынесло течением обратно на родной берег. Местные власти регулярно подбирали и хоронили утопленников. Из некоторых прибрежных деревушек в Гонконг убежало около половины всего дееспособного населения. Из-за нелегальной эмиграции в регионе было объявлено чрезвычайное положение.
Дэн Сяопин посетил провинцию Гуандун в ноябре, после возвращения во власть в июле 1977-го. Местные чиновники рассказали ему, что ситуация с нелегальной эмиграцией в Шэньчжэне ухудшается, и попросили прислать солдат, чтобы усилить охрану границы. Согласно отчетам, Дэн ответил: «Это говорит о слабых местах в нашей политике. Армия тут не поможет» (Ibid., 7; Xu Mingtian 2008: 5–6). Его собеседники не осмелились спросить, что это значит, и остались в недоумении. Они считали, что только изменники родины и враги социализма могут сменить свою родину на развращенный мир капитализма.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Брошюра издана как на китайском, так и на английском языках (Cheung 2009).
Наша книга озаглавлена так потому, что мы задумали ее как продолжение работы Стивена Чунга (Cheung [1982] 1986). Термины «капиталистический» и «капитализм», по всей видимости, вызовут споры. Китай сохраняет верность социалистическим идеям и говорит о «социалистической рыночной экономике с китайской спецификой». Некоторые читатели в Китае могут возмутиться тем, как звучит название книги. Западные читатели также могут поставить под сомнение наш выбор, исходя из того, что в КНР у власти по-прежнему находится Коммунистическая партия. Тем не менее за последние 30 лет Китай превратился из отсталой страны, запрещающей рынок и частное предпринимательство, в динамично развивающееся государство, в экономике которого преобладают рыночные силы и процветает частный бизнес. Наша книга объясняет, как это произошло.
«Культурная революция» была последней и самой устрашающей попыткой Мао Цзэдуна превратить Китай в социалистическую державу. Как многие другие катастрофы, вызванные государственной политикой, «культурная революция» остается болезненной темой для китайских властей, и связанные с ней архивы до сих пор не рассекречены и недоступны для большинства исследователей. В качестве литературы по теме см., например: Wang Шапуі 1989; Esherick, Kickowicz, Walder 2006; MacFarquhar, Schoenhals 2006; Gruo Dehong, Wang Haiguang, Han Gang 2009 III. В большинстве исторических исследований, к сожалению, не приводятся свидетельства жертв «культурной революции», число которых, по самым осторожным оценкам, составило 1 миллион 70 тысяч человек, (см.: Chen Tung-fa 2001: 846). Ван Юцинь предпринял смелую попытку восполнить этот пробел, опросив 659 жертв (Wang Touqin 2004). Среди его предшественников следует отметить Фэн Цзицая (Feng Jicai 1990). Уолдер предлагает новую точку зрения на самый кровавый и жестокий период (1966–1968) «культурной революции» (Wälder 2009).
Вопрос о том, почему Мао Цзэдун инициировал «культурную революцию», когда Китай еще не успел оправиться от катастрофы «большого скачка», остается открытым. Очевидно, что огромную роль тут сыграла борьба за власть, тем более что Мао испытывал возрастающее недовольство в отношении Лю Шаоци, который стал председателем Китая в 1959 году. Однако официальное оправдание «культурной революции» необходимостью сохранить социализм придало этой политической кампании особый идеологический накал и тем самым сделало ее беспрецедентной в истории Китая. Кроме того, тот факт, что Мао до конца своих дней верил в благотворность «культурной революции», противоречит мнению о борьбе за власть как о главном мотиве «великого кормчего».
Выражение «золотая дорога» стало популярным благодаря писателю Жань Хао: так назывался его четырехтомный роман о построении социализма в китайской деревне.
Среди недавних исследований «великого голода» во времена Мао Цзэдуна следует особо отметить труды: Tang Jisheng 2008; Dikötter 2010.
Во время «культурной революции» антитрадиционализм и антиинтеллектуализм достигли своего апогея; китайские университеты были закрыты, большинство книг запрещены или сожжены. Об истоках антитрадиционализма в современном Китае читайте в работе: Lin Tu-sheng 1979.
Мао is Dead // The Economist. 1976. September 11.
New Tork Times. 1976. September 10. Sect. 1. P. 17.
World News Digest. 1976. September 11. Доступ через LexisNexis.
«Reform is China's Second Revolution» [ «Реформа – это вторая китайская революция»] (Deng Xiaoping 1975–1992 Ш). Определение найдено в названии книги Хардинга (Harding 1987).
Первая часть этой объемной поэмы, «Ода к радости», была опубликована в газете «Жэньминь Жибао» (People's Daily. 1949. November 20).
О ранней истории Коммунистической партии Китая, в том числе о влиянии Коммунистического интернационала (Коминтерна), см.: Bianco 1971; Dirlik 1989; Pantsov 2000; Smith 2000. Кроме того, см. тома «Истории КПК» под редакцией Первого отдела Центра по изучению истории Коммунистической партии Китая (1997), а также: Chen Tung-fa 2001. Документальные свидетельства можно найти в работе: Saich 1996, а также в «Истории КПК» под редакцией Первого отдела Центра по изучению истории Коммунистической партии Китая за 2001 год.
Коммунистическая партия Китая в первые годы своего существования финансировалась Коммунистическим интернационалом; но ее это не устраивало, поскольку Коминтерн пытался диктовать свою волю. Отношения между КПК и Коминтерном были дополнительно осложнены присутствием Гоминьдана. О «треугольнике» Москва-КПК-Гоминьдан см.: Garver 1988; Heinzig 2004; Tang Kuisong 1999.
Трехмесячный визит Чан Кайши в СССР в 1923 году сыграл огромную роль в приходе Гоминьдана к власти, хотя Чану не удалось выполнить основную миссию – получить у Москвы прямую военную помощь. Отношение Чан Кайши к советскому опыту на тот момент было двойственным. Но он, в отличие от Сунь Ятсена, питал гораздо меньше оптимизма по поводу сотрудничества с Коммунистической партией Китая и Советским Союзом. Из недавно опубликованной литературы о визите Чан Кайши в Москву можно порекомендовать: Wang Rongzhu, Li Ао 2004: 92–94; Tang Tianshi 2008: 95-145; Pakuła 2009: 122–124; Taylor 2009: 41–45; Xing Heming 2009: 12–25. В своих воспоминаниях Чан Кайши рисует себя более страстным критиком коммунизма, чем он, по всей видимости, являлся на самом деле (Chiang Kaishek 1956).
Otto Браун рассказал о своей работе в качестве агента Коминтерна в Китае (Braun 1982).
«On tactics against Japanese imperialism» [ «О тактике борьбы с японским империализмом»], доклад Мао Цзэдуна на совещании партийного актива 27 декабря 1935 года (Мао Zedong 1967–1977 I: 179).
Западные читатели знают о Яньане по книге Эдгара Сноу, которая выдержала несколько изданий и была дополнена новыми главами (Snow 1937).
Сложные отношения между Сталиным и Мао, особенно презрительное отношение советского вождя к китайскому на ранних этапах, нашли отражение в ряде источников. См.: Radchenko 2009: 5; Tang Kuisong 1999.
Из последних исследований, посвященных «великому походу коммунистов», можно порекомендовать Sun Shuyun 2006.
Ознакомительная версия.
