Ознакомительная версия.
Искусство работы с клиентами
В 1967 году при добыче гравия из русла Рейна вблизи старого римского города Цивитас-Неметум (современный Шпайер) было обнаружено захоронение награбленного добра из римской виллы. Раскопки велись очень осторожно и тщательно целых шестнадцать лет, и в итоге археологам удалось восстановить полную картину происшедшего. Найденные предметы оказались там потому, что в конце III века алеманны после набега пытались переправиться с награбленным добром через Рейн, когда их суда угодили в засаду и были потоплены римскими речными патрульными кораблями. Последние, называемые «лузориями», были легкими весельными боевыми кораблями, оснащенными таранами; плавали на них хорошо вооруженные воины. Обычная приграничная история, если не упоминать о грузе, который грабители пытались увезти домой. Трофеи общим весом около 700 килограммов были сложены в три или четыре телеги, которые алеманны переплавляли на плотах на восточный берег Рейна. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что у них при себе было почти все имущество с одной римской виллы – захватчики забрали все металлические изделия, которые только смогли отыскать. Единственное, чего недоставало среди награбленного, – это изысканных изделий из серебра и дорогих украшений. Либо хозяин и хозяйка поместья сумели бежать до нападения, либо самые ценные трофеи переправляли отдельно. Тем не менее в телегах обнаружилась груда серебряных тарелок из столовой, кухонная утварь (включая 51 котелок, 25 мисок и тазов и 20 железных черпаков) и достаточно орудий и инструментов (всех подряд, от садовых кривых ножей до наковален), чтобы управлять немаленькой фермой, а также несколько сакральных предметов из святилища при вилле и 39 серебряных монет хорошего качества[96].
Природа этого необычного клада проясняет всю глубину проблемы, с которой столкнулась империя после установления торговых отношений с приграничными племенами. Мы привыкли считать, что варварских грабителей интересовало в первую очередь золото и серебро, – и действительно, в различных кладах и захоронениях нередко встречаются ценные предметы из этих металлов. Однако ассортимент востребованных товаров был куда шире. Поскольку экономика германских племен была менее развита, чем экономика империи, все эти товары грабители могли использовать сами или же перепродать их кому-то еще – алеманнским фермерам или хозяйкам, или даже кузнецам – на переделку. Это, пожалуй, самая яркая иллюстрация того, какого рода добыча была нужна среднестатистическому германскому налетчику. Однако исторические источники ясно указывают на то, что грабежи, возможно меньшего масштаба, чем описанная нами очистка целого поместья от всего мало-мальски ценного, происходили повсеместно вдоль северных границ Римской империи.
Тот факт, что продвижение легионов в I веке постепенно остановилось – в основном у русел рек Рейна и Дуная, – еще не означал, что римские земли по другую сторону границы жили в мире и покое. Напротив, у варваров появилась прекрасная возможность совершать регулярные набеги на империю, что вполне естественно, когда сосуществуют два общества, находящиеся на разных уровнях экономического развития. К тому же Рим, вопреки утверждениям отдельных исследователей, вовсе не перешел ни с того ни с сего от нападения к защите. Для сохранности границ требовалась куда более активная, упреждающая оборонительная стратегия, и на протяжении большей части своей истории Рим сохранял военное превосходство над соседними землями вдоль всей своей европейской границы, которое поддерживалось в том числе и довольно агрессивной дипломатией. Такая политика весьма эффективно способствовала превращению ближайших соседей в клиентов империи[97].
Используемые Римом методы практически не менялись на протяжении всего существования империи и оказывали серьезное воздействие на социально-политическое развитие германского мира. За примером можно обратиться к Аммиану, который рассказывает о действиях императора Константина II в ответ на беспорядки в землях у срединного течения Дуная в 358–359 годах. В первую очередь Константин, как и все императоры до него, установил здесь военное главенство Рима. Он начал действовать сразу после весеннего равноденствия, когда враги считали, что им пока ничто не угрожает. Император приказал поставить на Дунае понтонный мост, и римская армия обрушилась на ни о чем не подозревавших сарматов. Итоги этого нападения были печальны: «Большинство однако было перебито, так как страх сковывал их движения; а те, кого спасла от смерти быстрота, спрятались в уединенных горных долинах и смотрели оттуда, как гибла от меча их родина».
За несколько недель военная кампания успешно перешла на соседние земли квадов и остальных приграничных племен в этом регионе. В дальнейшем император с помощью военного превосходства Римской империи навязал германцам условия мира, которые, как он надеялся, станут долгосрочным мирным договором. Один за другим племена и их предводители представали перед императором, дабы услышать его решение.
Не все они удостаивались одинакового обращения. К некоторым Константин благоволил. Один царевич сарматов, Зизаис, прекрасно знал свою роль: «Увидев императора, он бросил оружие и пал всем телом, как мертвый, на землю. От страха он потерял голос в тот самый момент, когда должен был изложить свою просьбу. Несколько раз пытался он заговорить, но рыдания мешали ему, и он не мог объяснить, чего он хочет. Это обстоятельство вызвало к нему особое сострадание».
Варварам полагалось демонстрировать подобострастие и раболепие перед божественным могуществом Рима, о чем Зизаис был прекрасно осведомлен, – о том же говорят изображения варваров на римских монетах и памятниках. Варвары всегда представлены лежащими ниц в самом низу изображения, порой в буквальном смысле слова под стопой императора. Вполне вероятно, что сармат хорошо просчитал свое поведение и добился желаемого результата. Константин решил вернуть политическую независимость народу Зизаиса, который существовал на правах клиента после заключения не самого выгодного для него соглашения, а самому царевичу даровал титул независимого царя. Реорганизация политической системы объединений народностей этих приграничных земель происходила именно в том ключе, в каком она наиболее соответствовала интересам Рима, и являлась одной из главных забот Константина. Это означало, что было необходимо разрушить слишком крупные и, следовательно (с точки зрения Римской империи), потенциально опасные союзы. Там, где победил Зизаис, проиграли остальные. Арахарий, царь квадов, несмотря на все возражения, был лишен власти над своим сарматским подданным, королем Юзафером, которому, как и Зизаису, император вернул независимость. Иногда вмешательство правителя Рима принимало куда более жестокие формы. Другая тактика, которая использовалась три раза за двадцать четыре года, описанные в повествовании Аммиана, заключалась в том, чтобы пригласить на ужин представителей потенциально опасных династий и либо захватить их в заложники, либо убить[98].
Помимо политического переустройства принимались и прочие меры – взыскание компенсации за затраты империи на ведение военных действий и наложение ограничений, для того чтобы новый порядок сохранялся и после того, как легионы уйдут из этих земель. Некоторые меры были стандартными, например набор молодых мужчин из разных племен для службы в римской армии в качестве добровольцев. Как мы уже видели, за века существования империи это был не единственный способ для молодых германцев оказаться в Риме на военной службе. К тому же римляне брали заложников в каждом племени, как правило высокородных молодых людей. В империи с ними обращались не совсем как с пленниками, однако иногда могли и казнить – при нарушении их соплеменниками соглашения. Все римские воины, попавшие в плен, возвращались на родину. В остальном детали договоров варьировались. В соответствии со степенью вины, которую император присуждал тому или иному племени за участие в противостоянии, германцев могли обязать поставлять рабочую силу, материалы и продукты питания – или же, напротив, даровать им привилегии в торговле. Субсидии различного характера также были оружием, служившим римской дипломатии. В прошлом некоторые историки сомневались в этом, считая, что плата царям варваров – признак военной слабости Рима в поздний период. Это мнение ошибочно. Мы бы назвали эти выплаты не данью, а «помощью иностранным государствам», этот прием был в ходу на протяжении всей истории Рима, даже после важных военных побед. Сокрушив алеманнов при Страсбурге, к примеру, Юлиан даровал побежденным царям право на ежегодные выплаты со стороны Рима. Причина проста: с их помощью цари, с которыми Рим заключал соглашения, могли сохранить власть. В этом плане субсидии были отличным капиталовложением[99].
Ознакомительная версия.
