Ознакомительная версия.
Где, вытянув спину, гнался за зайцем Большой Пес, туда поднимаются Неусыпность, Стража, Любовь к республике, Охрана дома, Тираноубийство, Ревность, спасительная Проповедь, каковые обретаются в полях Благоразумия и Естественной Справедливости, а с ним нисходит вниз Охота и прочие дикие и зверские доблести, что только волею Юпитера считаются героическими, хотя на самом деле пребывают на полях Палачества, Зверства и Живодерства.
Уводит за собой Малый Пес Подлизывание, Лесть и рабское Послушание вместе с их друзьями, и туда наверх подымаются Кротость, Домовитость, Ласковость, Любвеобилие, обретающиеся на полях Благодарности и Верности.
Откуда возвращается в море Корабль вместе с подлой Скупостью, обманной Торговлей, скаредным Прибытком, вездесущим Пиратством и прочими бесчисленными товарищами, даже и во много раз более порочными, там поселяются Щедрость, услужливое Сообщение, современная Запасливость, полезный Договор, достойное Путешествие, благодетельная Перевозка с их братьями, спутниками, кормчими, гребцами, солдатами, проводниками и прочими служащими, что обитают на поле Фортуны.
Где растягивает и расширяет свои кольца южный Змей, прозвищем Гидра, туда ставят предусмотрительную Осторожность, рассудительную Проницательность, возобновляющуюся Мужественность; оттуда падают старческая Вялость, тупое Возвращение в детство вместе с Коварством, Завистью, Раздором, Злословием и другими состольниками.
Взамен Коршуна с его мрачной Чернотой, мучительной Болтливостью, постыдным и цыганским Надувательством, ненавистным Нападением, слепым Презрением, неряшливым Рабством, поздним Исполнением и нетерпеливой Жадностью воцаряются божественная Магия со своими дочерьми, Гадание со своими служителями и семейством, между коими самый главный и первый – Предсказание, им же обычно пользуются с добрыми целями на полях военного Искусства, Закона, Религии и Жречества.
На месте, где раньше была Чаша и с нею Обжорство и Пьянство с толпою подчиненных, товарищей и присных, появляются Воздержание, Трезвость и Снисхождение к побежденным с их порядками и условиями.
Где незыблемо стоит и утвержден в своем святилище полубог Центавр, вместе с ним водворяются божественная Притча, святое Таинство, нравственная Басня, божественное и святое Священство со своими учителями, хранителями и служителями, оттуда падает и изгоняется Басня пустая и звериная со своей глупой Метафорой, нелепой Аналогией, гиблой Анагогией, суетной Тропологией, темной Фигуратурой, с их лживым двором, свинскими собраниями, бунтовщическими сектами, спутанными ступенями, беспорядочными порядками, безобразными преобразованиями, нечистою чистотою, грязными очищениями и опаснейшими злодействами, кои все пребывают на полях Скупости, Дерзости и Надменности, над кем главенствует свирепая Злость и ору дует темное и тучное Невежество.
С Алтарем пребудут Религия, Благочестие и Вера: с восточного угла его падают Легковерие с уймою дурости и Суеверие со всякого рода делами, дельцами и делишками, и с западной стороны неправедное Неблагочестие и бессмысленное Безбожие летят в пропасть.
Где ждет Южная Корона, там Награда, Честь и Слава – плоды деятельных добродетелей и добродетельных трудов, кои зависят от милости упомянутых небесных внушений.
Откуда берут полуденную Рыбу, там Приобщение к только что упомянутым почетным и славным плодам, там Радость, Река Наслаждения, поток Удовольствия, там Вечеря, там Душа.
«Питаем ум такою славной пищей,
Что с ней Юпитера амброзия и нектар незавидны».
Там – Предел бурных трудов, там Ложе, там тихий Отдых, там безопасный Покой.
Будь здрав!
Собеседники:
София, Саулин и Меркурий
Первая часть первого диалога
София. Так что если б в телах, материи и сущем не было изменения, разнообразия и чередования, то не было б ничего приятного, ничего хорошего, никакого наслаждения.
Саулин. Ты, София, доказала это очень хорошо.
София. Всякое наслаждение, как мы видим, состоит ни в чем ином, как в известном переходе, пути и движении. В самом деле, отвратительно и печально состояние голода, неприятно и тяжело состояние сытости; но что дает нам наслаждение, так это движение от одного состояния к другому. Состояние любовного пыла мучит нас, состояние удовлетворенной страсти угнетает, но что дарит нам удовольствие, так это переход из одного состояния в другое. Ни в каком настоящем положении нельзя было бы найти наслаждения, если б нам прошлое не стало в тягость. Если работа и приятна нам, то только вначале – после отдыха; и в отдыхе есть наслаждение только сначала, после работы.
Саулин. Если это так, то нет радости без примеси горя; не в движении ли одинаково соприкасаешься и с тем, что нас радует, и с тем, что нас печалит?
София. Правильно говоришь. К сказанному добавлю только, что иной раз сам Юпитер, когда ему надоедает быть Юпитером, устраняется от дел и становится то земледельцем, то охотником, то солдатом – вот он вместе с богами, вот с людьми, вот со зверьми. Горожане устраивают для себя праздники и развлечения в деревнях, а поселяне отдыхают, празднуют и проводят свободные от работы часы в городах. Кто только что сидел или лежал, тот с удовольствием и радостью ходит, напротив, находит себе отдых в сидении, кому пришлось много бегать. Нравится на воздухе тому, кто слишком долго пробыл дома; влечет к себе комната того, кто пресытился полями. Часто есть какое бы ни было приятное кушание значит, в конце концов, получить к нему отвращение. Только перемена одной крайности на другую, благодаря своему соучастию и в той, и в другой крайности, только движение от одной противоположности к другой, благодаря своим серединам, может удовлетворить. И, наконец, насколько велико родство между крайностями, мы можем видеть из того, что они скорее сходятся меж собою, нежели подобное с подобным себе.
Саулин. По-моему, это все так, ибо правосудию нечего делать там, где нет преступлений, согласие установляется только там, где были споры; круглое не ложится на круглое, потому что они касаются только в одной точке, но выпуклое покоится на вогнутом; и в нравственном мире – гордый не может ужиться с гордым, бедняк с бедняком, скупой со скупым, но гордый находит себе удовлетворение в униженном, богатый – в бедном, скупой – в расточителе. Значит, если судить с физической, математической и нравственной точек зрения, то ясно, что не малого доискался тот философ [4] , который проник в смысл совпадения противоположностей, и вовсе не глупый практик тот маг, который ищет, в чем состоит оно, это совпадение. Стало быть, все, что вы сказали, – сущая правда. Но я хотел бы знать, о София, ради чего, с какой целью вы это говорите?
София. Отсюда я хочу вывести вот что. Начало, средина и конец – рождение, рост и совершенствование всего, что мы видим, идут от противоположностей, через противоположности, в противоположностях, к противоположностям: там, где есть противоположности, есть действие и противодействие, есть движение, есть разнообразие, есть множество, есть порядок, есть степени, есть последовательность, есть череда. Поэтому каждый, кто хорошенько поразмыслит над этим, никогда не станет отчаиваться или возноситься духом от того, что у него есть и что – он сам в настоящем, как бы это настоящее ни казалось ему, по сравнению с другими жизненными обстановками и долею, хорошим или дурным, худшим или лучшим. Так я со своим божественным предметом – Истиною, которую так давно гонят, скрывают, преследуют и угнетают, считаю этот мой предел, волею судьбы, за начало моего возвращения, появления, возвышения, прославления тем большего, чем больше были противоположные крайности.
Саулин. Точно так же бывает с тем, кому хочется повыше подпрыгнуть от земли: он должен прежде хорошенько нагнуться; а кто стремится наверняка перескочить какой-нибудь ров, тот, отойдя назад шагов на восемь иль на десять, набирается духу.
София. Значит, тем скорей надеюсь я на лучшее и счастливое будущее, по милости судьбы, чем хуже приходилось мне до сих пор.
Саулин.
…Чем ниже,
Чем глубже человек спускается на дно
Фортуны колеса: коль вновь завертится оно, тем ближе,
Тем скорей взберется он, куда ему взобраться суждено.
Так голову свою чуть не кладет сегодня под секиру,
Кто завтра диктовать Законы станет миру [5] .
Но, пожалуйста, продолжай, София, более подробно развивать предмет своей речи.
София. Громовержец Юпитер, после того как столько лет держался молодцом, гулял и увлекался любовными и военными похождениями, теперь, как бы укрощенный временем, начал уклоняться от игривой и порочной жизни и той обстановки, в какой протекают юношеские и зрелые годы.
Саулин. Поэты – да, но философы никогда не изображали так богов. Значит, Юпитер и другие боги стареют? Значит, нет ничего невозможного в том, что и им придется переплывать на другой берег Ахеронта? [6]
Ознакомительная версия.
