Ознакомительная версия.
Все надежды готов и предпосылки для заключения долгосрочного и полноценного мирного договора приходилось с боем вырывать у Римской империи, которая на протяжении долгих веков наслаждалась сознанием своего военного превосходства и не признавала даже возможности сосуществования со сколько-нибудь независимой силой варваров на собственной территории. Вынудить ее пойти на уступки всегда было нелегко, как свидетельствуют сохранившиеся сведения о дипломатических переговорах. В период с 408 по 410 год Аларих неоднократно был готов осесть вместе со своим народом, однако каждый раз им мешала бескомпромиссность империи. Он продемонстрировал немалое терпение, сократив свои требования до минимума, а когда и они не пришлись Риму по вкусу, позволил своим войскам разграбить Рим. На сей раз у миграции была двойная цель – нанести как можно больший вред империи, чтобы вынудить ее пойти на уступки и заключить наконец соглашение, и отыскать подходящие территории, на которых можно было поселиться с надеждой на долгосрочное дипломатическое сотрудничество. Остановка готов в Греции в 395–397 годах была попыткой заставить Восточную империю наконец начать переговоры, и в конечном счете Алариху это удалось. В 397 году представители властей Константинополя, возглавляемые евнухом Евтропием, предложили ему приемлемые условия договора. Однако, пойдя на уступки, Евтропий утратил популярность среди императорской элиты, и это соглашение в конечном счете стало одной из причин его падения в 399 году. За этим последовала неоднократная смена режимов, каждый из которых имел одну общую черту – правители были твердо намерены не вести никаких переговоров с Аларихом, договор с которым тоже быстро упразднили[240]. Такое отношение Восточной империи стало причиной следующего миграционного проекта Алариха – первого вторжения готов в Италию в 401–402 годах. Миграция здесь использовалась для того, чтобы надавить на Западную Римскую империю и вынудить ее заключить с готами соглашение. Однако Стилихон оказал успешное сопротивление военным кампаниям Алариха, и готы, оказавшиеся меж двух огней, вернулись на Балканский полуостров ни с чем – обе половины империи отказались от переговоров.
Ситуация изменилась только после воздействия внешних факторов. Нависшая над империей угроза падения границы с Центральной Европой заставила генералиссимуса Стилихона отчаянно искать новые источники пополнения своей армии. Встретившись с вандалами в битве за Рецию зимой 401/402 года, он прекрасно понимал, что в Среднедунайском регионе назревает серьезная проблема и ситуация там сложилась крайне опасная. Это стало тем более очевидно, когда готы, вандалы, аланы и другие беженцы, спасаясь от гуннов, двинулись к западу от Карпат. Стилихон начал смотреть на готов Алариха как на возможных союзников[241]. Когда летом 408 года Стилихона в конце концов лишили должности (в основном из-за его неспособности справиться одновременно с вторжением варваров и узурпацией власти, которые с 405 года разрывали империю на части), Аларих уже практически заключил с ним договор и теперь направил свои войска обратно в Италию, чтобы получить то, что ему причиталось. Смятение, царившее тогда на римском Западе, говорило о том, что здесь у него больше шансов выторговать подходящие условия, чем на Востоке.
Готы пробыли в Италии три года и были очень близки к заключению договора – по крайней мере, по некоторым вопросам. Однако в конечном итоге бескомпромиссность империи и голод вынудили их уйти, и теперь, под предводительством уже шурина и преемника Алариха, Атаульфа, готы двинулись в Галлию, в надежде на благоприятное стечение обстоятельств для заключения долгосрочного союза и основания поселения. Там, наконец, между 416 и 418 годами наметились условия нового соглашения. Готам выделили процветающие, богатые земли для земледелия и поселения в долине Гаронны в Аквитании, которые были куда плодороднее, чем любой регион Балканского полуострова, но находились при этом гораздо дальше от политических центров Северной Италии, а их предводитель получил признание со стороны римлян. Однако они не добились ни золота, ни высоких постов в политической структуре Римского государства, на которые зарился Аларих в самых амбициозных своих проектах 408–410 годов. Физически и политически готов просто отогнали на окраину империи. Готы соглашались взамен, как и раньше, сражаться на стороне римлян в отдельных кампаниях и отправились в Испанию, чтобы выступить против захватчиков с Рейна[242].
Каким бы странным ни казалось такое поведение с точки зрения современного человека, в тщательно продуманной миграции готов Алариха после 395 года была своя логика. И во всем этом – тем более с учетом последнего варианта соглашения, заключенного в 418 году, – нет ни малейших причин полагать, что он был вынужден искать и набирать последователей не из числа готов, заключивших договор с империей в 382 году. Они пытались вынудить Римское государство – или хотя бы одну из его половин – заключить с ними долгосрочное соглашение, и все передвижения группы были направлены на поиск подходящего политического и географического контекста, в котором можно было бы вести переговоры об основании постоянного поселения. По сути, мы вновь наблюдаем неизбежное влияние римских государственных структур на миграционный процесс готов. На протяжении всего этого периода сплошных передвижений, продлившегося почти двадцать лет, они различными методами пытались обрести достаточно влияния, чтобы вынудить империю изменить многовековую политику. В конечном итоге только кризис 405–408 годов и прежде всего действия захватчиков с Рейна в Испании заставили власти Западной империи согласиться на требования готов.
В заключении этого договора заметную роль сыграло одно обстоятельство чрезвычайной важности. За время продолжительной одиссеи готов, прошедших путь от Балкан до Аквитании, имелись периоды относительной стабильности – с 397 по 401 и с 402 по 407 год на Балканах, с 408 по 411 в Италии, с 412 по 415 в Южной Галлии. В общем и целом в пути они провели всего пять с половиной лет из двадцати с лишним, прошедших от начала мятежа до их поселения в долине Гаронны. Тем не менее период этот был крайне сложным и утомительным, и, как можно ожидать, группа Алариха вовсе не пришла из пункта отправления в пункт назначения, не претерпев ни малейших изменений. Мы-то знаем, что одиссея эта закончилась вполне успешно. Однако, вынужденные преодолевать тяжелые переходы и терпеть голод и лишения (в особенности в 410–411 годах в Италии и в 414–415 годах в Галлии), ощущать постоянную угрозу со стороны римлян, жить в страхе перед возможным нападением (они ведь сталкивались с их регулярной армией в 395, 397 и дважды в 402 году), готы не знали, чего они добьются в итоге, будут ли результаты стоить затраченных усилий.
В то время как в более старых работах наличие у Алариха войска воспринимается как само собой разумеющееся, более современные авторы справедливо указывают, что состав его должен был существенно измениться за период с 395 по 418 год. Идея о том, что оно росло и уменьшалось в зависимости от того, как его последователи оценивали шансы своего предводителя на успех, получила широкое распространение. На самом деле свидетельств медленного и плавного роста войска куда больше, нежели предполагаемого снижения численности воинов. Тщательный поиск сведений в источниках дает нам лишь горстку отдельных индивидуумов, обладавших высоким статусом и решивших переметнуться на сторону империи, возможно в сопровождении своих собственных отрядов, после поражений в постоянной борьбе за политическое превосходство, которая то и дело вспыхивала в стане готов. Сар и Фравитта, о которых мы уже говорили, входят в их число, как, по всей видимости, и некий Модарес. Однако эти люди относятся к очень специфической категории, и нет никаких свидетельств того, что широкие массы присоединялись к Алариху и затем покидали его. Единственное подтверждение тому, что предводитель готов терял поддержку своих людей, встречается у римского оратора, работавшего на Стилихона, который отчаянно пытался спасти репутацию своего нанимателя, когда тот не сумел одолеть варваров в битве 402 года. Его легковесное утверждение, что последователи Алариха массово покидали своего предводителя, не вызывает большого доверия[243].
Но даже в этом случае доказательства наличия изменений в идентичности народов бесспорны. Начнем с того, что иммигранты 376 года перешли Дунай двумя отдельными племенами – ими были тервинги и грейтунги. Различия между ними исчезли, по моему мнению, к 395 году, по мнению других – к 408. Однако точная дата не столь важна. В землях к северу от Дуная грейтунги и тервинги были обособленными политическими образованиями. На протяжении одного поколения после перехода через Дунай различия между ними стерлись[244]. Два племени стали одним, затем в них начали вливаться новые притоки людей. Близ Рима в 409 году Аларих получил два солидных подкрепления. После победы над Стилихоном множество солдат из римской армии присоединились к готам после того, как их семьи, размещенные в разных итальянских городах, были убиты во время погромов. Весьма вероятно, что по большей части это были те же самые воины, которые всего четыре года назад пришли в Италию с Радагайсом и переметнулись на сторону противника в результате своевременной дипломатической уловки римлян, что привело к падению и смерти их бывшего предводителя. К готам Алариха под Римом присоединилось также немало рабов. Я полагаю, многие из них были германцами, памятуя о том, что менее удачливые сторонники Радагайса были в 406 году проданы в рабство. Но, без сомнения, в числе присоединившихся к Алариху добровольцев были люди самого разного происхождения[245]. Получается, мы уже очень далеко ушли от старой схемы миграции готов, рассмотренной в главе 1.
Ознакомительная версия.
