Никита Бичурин - Неизвестный Китай. Записки первого русского китаеведа

Ознакомительная версия.

Говорят, что, невзирая на то, многолюдство в Китае не уменьшается. Города населены чрезвычайно. Возделанные земли не пустеют. Справедливо ли это?

ОТВЕТ: «Известия о многолюдстве китайского государства весьма различны. Г. Соинерат полагает 70, а г. Стаунтон по таблицам, полученным лордом Макартнеем в Пекине, по случившемся за год до его прибытия народоисчислении, – 333 миллиона. Езуит Амиот приемлет почти среднее число из сих двух количеств, ибо он полагает 198 миллионов. Трудно изведать с достоверностию, чтобы многолюдство в Китайской империи было в самом деле столь чрезвычайно, как то объявлено мандарином Чоу-та-джин английскому посланнику. Барро не сомневается нимало в верности таблиц. Он доказывает, что китайское многолюдство, в отношении к поверхности земли всего государства, содержится к английскому = 2: 1, и что такое содержание в великих городах, как то Кантоне, Нанкине, Пекине, где народосчисление должно быть показываемо вернее, в сравнении с населением английских городов, кажется вероятно. Кто видел Кантон и по многолюдству сего города с его предместиями будет заключать о населении всего Китая, тот не почтет таблиц мандарина неверными. Впрочем, мне показалось весьма странным означение в сих таблицах для провинции Печели 664 человека на каждую английскую квадратную милю, между тем как в провинции Канг-нин[140], которая по плодоносной своей земле и по выгоднейшему положению в рассуждении внутренней торговли должна быть несравненно многолюднее, только 300 человек. Путешествовавшие по провинции Печели описывают ее бедною. Сам Барро говорит об ней, что земля бесплодная и обработывается нерачительно, жители кажутся нездоровыми и изнеженными; жилища их очень скудны, рыбных ловлей не имеется, климат ради[141]великих летних жаров и жестокого зимнего холода вреден здоровью, отчего умирает ежегодно множество народа; и так население не может быть многочисленно. В самой провинции Чекианг, о которой Барро говорит, что земля возделана повсюду наилучшим образом и население чрезвычайно, считается 108 человеками менее на квадратную милю, нежели в бесплодной Печели. Многолюдство провинции Кантунг, обращающее на себя внимание каждого в Кантон приезжающего, также весьма несоразмерно, ибо в ней полагается 264 человека на квадратную милю; следовательно, более нежели половиною многочисленнее народонаселения последней. Сии сравнения подают мне повод сомневаться в точности таблиц и предполагать неверность в учинении народосчисления в провинции Печели. В самых плодоноснейших странах 644 человека на английскую квадратную милю показывают почти даже невероятное население; в Англии считают на милю 120, в Голландии – 198 человек».

Сказано выше, что детоубийство в Китае есть преступление, тайно некоторыми соделываемое для избавления себя от стыда; что касается до многолюдства, то Китай по государственным спискам 1812 года имел более 360 миллионов жителей обоего пола. Большие города чрезвычайно населены, особенно в южном Китае. В губерниях Цзян-су, Ань-Хой и Чже-цзян считается до 98 миллионов жителей под управлением одного генерал-губернатора. В сих-то трех губерниях во многих городах живут на судах, и несмотря на толикое многолюдство, по которому с сожалением заключаем о бедности жителей, сия страна почитается в Китае жилищем изобилия и утех, средоточием просвещения и промышленности, отечеством мод и вкуса, словом, она всеми единогласно признана земным раем. Шан ю Тьхянь-тхан; Ся ю су хан, на небе есть рай, на земле Су и Хан, есть общая пословица. Су и Хан суть Су-чжеу и Хан-чжеу, главные города, первый – в губернии Цзян-су, а последний – в губернии Чже-цзян. Трудолюбию и образу земледелия китайского нельзя не отдать справедливости, а законы и местные чиновники строго наблюдают, чтобы не оставалось ни клока земли незасеянной. Почва земли в губернии Чжи-ли местами песчана, да и вообще не очень хлебородна, для того-то и открыт хлебный канал, чтобы снабжать Пекин избытками южных стран. К сему надобно присовокупить, что земли при хорошем удобрении и благоприятном времени приносят богатый урожай, но сие обилие, раздробившись по великой людности, делается малозначущим, и при неурожае крестьяне всегда требуют вспоможения от правительства.

В каких местах удовольствуются другими жизненными потребностями, кроме пшена срацинского? где питаются мясом? что стоит фунт говядины, баранины? какая разность в ценах между говядиною, бараниной и пшеном срацинским?

ОТВЕТ: «Во всем Китае срацинское пшено и рыба составляют главнейшую пищу. В северных провинциях сеется и пшеница. Говядины и баранины едят мало; свинины же гораздо более и притом особенно в южных провинциях».

Пшено срацинское, огородная зелень и овощи составляют существенное пропитание китайцев, подобно как в России ржаной хлеб и щи. Но бедные в северном Китае питаются просом и другими крупами. Хлебное из крупичатой, рисовой и пшеничной муки употребляется в разных видах на завтраках и ужинах, но в малом количестве, ибо сия пища почитается довольно горячей для жарких климатов. Пшеницу более издерживают на курение вина. Мясо употребляют везде, но только люди достаточные; бедным же иным во всю жизнь не случится отведать. Говядину, баранину, молоко и масло коровье употребляют только могаммедане[142], маньчжуры, монголы и некоторые из северных китайцев; южные китайцы не могут терпеть запаха сих вещей и питаются свининою, которая в Китае отменно хороша, рыбою, дичиною и домашней живностью. Причину такового отвращения должно приписать непривычке. В Китае вся удобная земля обработывается; там нет ни лугов, ни паровых полей; по сей причине и скотоводства не имеют. Не в большом количестве содержат волов, ослов, лошадей и лошаков в северном Китае и буйволов в южном, но лошадей большей частью, а овец и верблюдов почти без исключения получают из Монголии. Сверх сего убивать волов и буйволов, как скот нужный для земледелия, издревле запрещено законами. Как скоро падет скотина, то хозяин обязан предъявить о том в суд и зарыть ее под присмотром полиции. Овцы и козы, пригоняемые в Китай из Тангута и Монголии, обыкновенно от худобы пахнут потом (псиною), по сим причинам южный китаец не любит ни говядины с бараниной, ни молока с коровьим маслом. В лучших городских трактирах кроме свинины, поросят, куриц, уток и рыбы нет других запасов, а говядину и баранину держат только в трактирах могаммеданских и китайских харчевнях. По домам же бедные люди едят и верблюжину, и ослятину, и коневину, и собак, и кошек, и все, что случится достать для пропитания; а что всего отвратительнее – не имеют различия между издохшей и битою скотиною. Между прочим странным покажется, что в губернии Гуан-дун мясо полоза, которых нарочно воспитывают в домах, а в губернии Фу-цзянь мясо собачьего щенка составляют первое и лакомое блюдо при столе. Цены хлебу неодинаковы бывают, смотря по урожаю; в Пекине, в сравнении с прочими местами, дорог по причине дальней доставки. Например, в Пекине гин лучшей крупитчатой муки стоит от 6 до 10, а в губернии Хэ-нань – от 3 до 6 копеек серебром. Свинина, баранина и говядина, привозимая зимою из Монголии, везде в одной почти цене, т. е. гин от 15 до 30 коп. серебром.

Сказывают, что главнейшие доходы императора, по известиям должны состоять в десятой доле произведений всех земель, располагаются так умеренно, что не составляют даже и тридесятой доли; справедливо ли?

ОТВЕТ: «Барро полагает ежегодной подати каждого в четыре шиллинга английскими деньгами».

Пояснение на сей вопрос удовлетворительно изложено в пояснении на 20-й вопрос.

Слово «нравы» мы берем не в отношении к качествам одного человека, а в отношении к целому народу, и разумеем под оным привычки, поступки, даже самые мнения. Нравы, в сем смысле взятые, составляют панораму общественного и частного народного быта.

Нравы получают начало от физического положения обитаемой страны и климата, направляются общественным воспитанием, укореняются законами. Это мы говорим о коренных нравах. Находятся еще побочные нравы, которые один народ, по стечению разных причин, заимствует у другого. История Китайской империи представляет разительные доказательства сей истины.

В IV и IX статьях сего сочинения помещены очерки разных китайских нравов: политических, религиозных, гражданских и народных. Здесь остается нам бросить общий взгляд на добрые и худые нравы в одном только нравственном отношении, исследовать начало добрых и худых народных качеств.

Ознакомительная версия.