Новые же страны, напротив, стали уделять больше внимания выращиванию зерна. Пруссия, Польша и Венгрия именно в те годы вошли в число крупнейших производителей зерна, встав в один ряд со старыми центрами его производства, например с Францией. В Нидерландах и Англии, где применялись интенсивные методы земледелия, фермерам удавалось получать урожай семь к одному вместо четырех к одному. В богатых странах Запада стали развиваться плодоводство, цветоводство и лесоводство; именно в те дни приобрели известность фламандские цветоводы и мастера по выращиванию саженцев из Нюрнберга и Аугсбурга. Виноградарство, проявлявшее тенденцию сосредотачиваться в отдельных местностях, развивалось в Италии, Испании, Франции, Рейнланде и Венгрии. Итальянские и испанские вина пришли на смену винам с византийского Востока (захваченного турками), а французские сохраняли свою популярность. В начале XV в. Бордо по-прежнему экспортировал от 28 до 30 тысяч бочек вина в год. Прогресс промышленности способствовал выращиванию текстильных и красильных растений.
Падение производства в одной части Европы уравновешивалось его ростом в другой ее части. Рост цен на продукцию сельского хозяйства был благоприятен для развития земельной собственности в тех местностях, которые обладали необходимыми преимуществами. Во Франции, страдавшей от войны, цена земли с 1325 по 1450 г. понизилась в два раза, а в Нормандии даже упала до необычно низкого уровня - с 325 до 23 франков за гектар; но в государствах герцогов Бургундских, а также в Италии, Англии, Нидерландах, Южной Германии и Восточной Испании земля, наоборот, стала дороже.
Продолжался распад земельной собственности. Его можно сравнить с расколом глыбы вдоль трещин, образовавшихся в предыдущий период. Коллективизм в сельском хозяйстве окончательно исчез даже в германских странах. В большинстве случаев единственными его следами были общинные земли, площадь которых по-прежнему была большой в Скандинавских странах, Восточной и Центральной Европе и гористых местностях Запада - таких, например, как Северная приальпийская Италия, где общинам принадлежала шестая или седьмая часть всей территории, - и даже на севере Испании. Земли повсюду были огорожены, и основная часть их присвоена другими владельцами. Продолжали увеличиваться крупные земельные владения государства, высшей аристократии и церкви. Государи повсюду старались снова создать себе огромные личные владения. В Московии они требовали себе три пятых всех земель, а в Молдавии и Валахии - всю землю страны. Во Франции короли из династии Валуа, несмотря на свою щедрость, получали с государственных земель доход в 4 миллиона ливров, а герцоги Бургундские получали с земель своего государства 160 тысяч золотых экю. В Англии короли из Йоркской династии в 1460 г. завладели пятой частью земель. Но эти суверены были не в состоянии сохранить свою собственность целой и постоянно отрезали от нее куски для церкви и аристократов.
Несмотря на принятые везде меры, чтобы помешать расширению действия права мертвой руки, земельные владения церкви приобрели чудовищный размер, а потому возбуждали аппетит алчных светских феодалов и вызывали у них желание секуляризировать эти земли. В Королевстве обеих Сицилии, а также в Центральной и Северной Италии духовенство в XV в. владело двумя третями, а иногда и четырьмя пятыми земли; в Венецианском государстве земельный капитал духовенства стоил 129 миллионов экю. В двух Кастилиях церковь, которой принадлежало от трети до пятой части всей земли, имела доход в 10 миллионов дукатов. В разоренной войной Франции церковь так успешно восстановила свои земельные богатства, что за 50 лет они выросли с четверти до половины всей земли этой страны, а доход, который церковь получала со своих земель, был больше, чем у государства, а именно 5 миллионов турнейских ливров (100 миллионов франков). Доход английского духовенства был в двенадцать раз больше, чем у английского короля, и оно владело такой же частью земель страны, как французское. В Германии, Скандинавских странах и Восточной Европе эта величина достигала трети, половины или даже двух третей.
Меньшинство населения - крупные феодалы, бароны, землевладельцы, магнаты, суверенные правители феодальных земель ( landesherren ) иногда имели огромные поместья, которые они в Испании и Англии называли словом «государство» ( estados, estates ). Иногда их земли состояли из многих частей, а иногда представляли собой единое целое. В Италии один аристократ из рода Колонна в XV в. имел 97 феодов и 150 тысяч вассалов; в Кастилии аристократ из рода Виллена имел 30 тысяч арендаторов- цензитариев и доход в 100 тысяч дукатов; один из герцогов Орлеанских имел доход в 540 тысяч ливров, а один из герцогов Анжуйских - 400 тысяч; один из семейства де ла Тремуйль - 336 тысяч, один из Роганов - 280 тысяч. В Англии лорд Кромвель получал со своих земельных владений 66 тысяч фунтов стерлингов, а каждый из немецких князей имел земли, дававшие в среднем 240 тысяч марок дохода, то есть десятую часть того дохода, который позже получал император Карл V. Но все они были только очень незначительным меньшинством. Основная масса дворян в большинстве стран - исключений было очень мало, и в их числе Англия - не занималась обработкой своих земель, а отдавала свои поместья одно за другим в чужие руки, чтобы заплатить долги или свести концы с концами.
Обычно их преемниками в этих случаях становились богатые буржуа, которые трудились, чтобы составить себе состояние на земле с помощью договоров копигольда, иначе называвшихся accensements , и освоения новых земель, а также путем покупки. Они владели прекрасными фермами, которые были хорошо обеспечены скотом, - такое хозяйство, например, было у канцлера д'Оржемана в Гонесе (1358). Иногда они даже соперничали с крупными феодалами: Жак Кер имел двадцать пять поместий, а канцлер Николя Ролен был одним из крупнейших землевладельцев Бургундии. Бладелен, казначей Филиппа II Доброго, употребил значительную часть своего состояния на осушение польдеров. Средние и низшие слои буржуазии и даже городские ремесленники, следуя примеру этих великих буржуа, жаждали владеть землей и приобрели много земельных наделов; так же поступали и коммуны. В итоге один торговец дорогими материями из Лондона в XV в. оставил в наследство своим детям несколько сельских усадеб, а в Йорке повар, кузнец и красильщик имели земельную собственность. Такие случаи были еще чаще во Франции, в Нидерландах, Италии и Рейнланде, где среди горожан не было ни одного человека, даже бедняка, который не мечтал бы о маленьком земельном владении и деревенском доме.
Среди сельских слоев общества стран Запада тоже увеличивалось число мелких землевладельцев, хотя в Восточной и Северной Европе, где раньше они были очень многочисленны, их стало меньше. На западе Европы возникло сельское третье сословие, которое иногда - как в Центральной и Северной Италии - пользовалось поддержкой государственных властей, которые предоставляли ему преимущественное право на покупку недворянских земель.
Во Франции крестьяне так жаждали владеть землей, что в XIV и XV вв. в некоторых ее провинциях в 60 процентах случаев перехода земли от одного владельца к другому новым хозяином становился крестьянин. В итоге крестьяне-землевладельцы взяли в свои руки пятую, а в некоторых местностях даже третью часть земель этой страны. Правда, крестьяне могли создать только очень малые по размеру земельные владения, а крестьяне-собственники, имевшие от 10 до 50 гектаров земли и несколько упряжек быков, в некоторых областях составляли не больше шестой части всего крестьянского населения. В Англии эти свободные крестьяне-землевладельцы, чьи веселые лица оживают для нас на страницах сочинений Чосера (Джефри Чосер - самый знаменитый английский поэт, жил во второй половине XIV в. - Пер .), жили в поместьях, средний размер которых равнялся 80 акрам, которые давали им доход примерно 20 фунтов в год. В немецком Рейнланде мелкие поместья собственников-крестьян имели размер не больше чем от 20 до 30 акров каждое. Большинство мелких землевладельцев-крестьян имели лишь небольшой доход, но и он постоянно был под угрозой из-за все большего дробления имений. В Рейнланде, например, размер крестьянского земельного владения за рассматриваемый период уменьшился на три четверти. Крестьянам приходилось употреблять все свое упорство и всю бережливость, чтобы их маленькие сельские имения не распались на части, и потому они все же укрепляли целостность своих владений и расширяли их границы.
Основная масса сельского населения в то время состояла из арендаторов-цензитариев, которые были не полными собственниками, а только бессрочными пользователями земли. На западе Европы они завоевали себе свободу, и ее больше никто не осмеливался ставить под сомнение. В Англии количество несвободных крестьян едва достигало 1 процента всего крестьянства. Во Франции священным правилом было, что каждый француз родился свободным. В Нидерландах эшевены (члены городской управы. - Пер .) Ипра гордо заявили, что они «никогда не слышали, чтобы при них говорили о людях крепостного состояния или о крепостных по праву мертвой руки». Снова оживился и стал распространенным натуральный обмен; так произошло, например, во Франции после Столетней войны и во всех местностях, где на селе преобладала старинная очень трудоемкая система неспециализированного смешанного хозяйства. Свободные цензитарии или копигольдеры к концу Средних веков обрабатывали в некоторых частях Франции пять шестых земли, а в Англии треть. Чаще всего им удавалось добиться выгодных для себя условий договора, и потому он обеспечивал этим людям, помимо различных гражданских свобод, большинство прав истинного собственника, например право отчуждения земли и право передачи ее по наследству, а также ограничивал объем трудовых повинностей и размер выплат.
