Сергей Волков - 1918 год на Украине

Пятый том серии «Белое движение в России» посвящен событиям 1918 года на Украине – главным образом борьбе русских офицерских добровольческих формирований, которые возникли, как правило, в недрах гетманской армии и впоследствии стали важным фактором развития Белого движения как на юге России, так и на западе и севере страны. События эти известны довольно плохо, а иногда практически неизвестны, и публикация собранных здесь воспоминаний поможет восстановить еще одну забытую страницу белой борьбы в России.

Ситуация, сложившаяся в конце 1917 года на Украине, была крайне запутанной. Здесь находилось значительное число офицеров – как проживавших на этой территории и служивших до войны в Киевском военном округе, так и масса тех, кто застрял на Юго-Западном и Румынском фронтах или не смог добраться до Центральной России. Киев был переполнен русскими офицерами, спасшимися из большевизированных частей. По приказу пришедшей к власти и провозгласившей в начале 1918 года независимость Украины Центральной Рады правом жительства пользовались только проживавшие в городе до 1 января 1915 года. Все остальные обязаны были регистрироваться. В подтверждение выдавалась темно-красная карточка, так называемый «красный билет», послуживший позже предлогом к притеснениям и расстрелам их носителей со стороны большевиков.

Большевики во главе с М.А. Муравьевым, 26 января 1918 года захватившие Киев и ликвидировавшие Раду, истребили там множество офицеров. По сведениям Украинского Красного Креста, общее число жертв исчисляется в 5 тысяч человек, из коих большинство, до 3 тысяч, офицеры. Называются также цифры от 2 до 6 тысяч погибших офицеров. Во всяком случае, это была одна из крупнейших, если не самая крупная за 1917-1919 годы единовременная расправа над офицерами.

Жертвы во время большевистского наступления были и в других городах. В частности, в Полтаве, захваченной большевиками 5-6 января, были перебиты оказавшие сопротивление юнкера эвакуированного туда Виленского военного училища (лишь части их удалось пробиться). Некоторые офицеры в целях самообороны объединялись в партизанские отряды, ведшие борьбу с различными бандами.

С установлением власти гетмана генерал-лейтенанта П.П. Скоропадского положение русских офицеров на Украине изменилось радикальным образом. Если не считать действий петлюровских банд, жертвами которых в числе прочих становились и офицеры, в период с весны до осени 1918 года они находились там в относительной безопасности. Гетманом были даже ассигнованы денежные суммы для выдачи находящимся на Украине офицерам. В это время Украина и особенно Киев превратились в Мекку для всех, спасающихся от большевиков из Петрограда, Москвы и других местностей России. К лету 1918 года в Киеве насчитывалось до 50 тысяч офицеров, в Одессе – 20, в Харькове – 12, в Екатеринославе – 8 тысяч. Как вспоминал генерал барон П.Н. Врангель: «Со всех сторон России пробивались теперь на Украину русские офицеры. Частью по железной дороге, частью пешком через кордоны большевистских войск, ежеминутно рискуя жизнью, старались достигнуть они того единственного русского уголка, где надеялись поднять вновь трехцветное русское знамя, за честь которого пролито было столько крови их соратников. Здесь, в Киеве, жадно ловили они каждую весть о возрождении старых родных частей. Одни зачислялись в Украинскую армию, другие пробирались на Дон, третьи, наконец, ехали в Добровольческую армию». В Харькове и ряде других городов существовали офицерские организации, насчитывавшие по нескольку сот или даже тысяч членов.

Одной из форм самоорганизации офицерства была служба в гетманской армии. Гетманская власть, в отличие от петлюровской, не была на деле ни националистической (лишь по необходимости употребляя «самостийные» атрибуты и фразеологию), ни антироссийской. Это давало возможность даже возлагать некоторые надежды на нее и ее армию как на зародыш сил, способных со временем освободить от большевиков и восстановить всю остальную Россию. Гетманская армия состояла из кадров 8 корпусов, 20 пехотных и 4 кавалерийских дивизий, б кавалерийских бригад, 16 легких и 8 тяжелых артбригад. Эти кадровые части состояли исключительно из подразделений старой российской армии (11-й, 12-й, 15-й, 31-й, 33-й, 42-й пехотных, 3-й и 4-й стрелковых, 7-й, 8-й, 9-й, 10-й, 11-й, 12-й кавалерийских, подразделений 4-й, 13-й, 14-й, 19-й, 20-й, 32-й, 34-й, 44-й пехотных, 3-й и 16-й кавалерийских дивизий). Все должности в гетманской армии занимали русские офицеры, в абсолютном большинстве даже не украинцы по национальности.

Все начальствующие лица армии были произведены в генеральские и штаб-офицерские чины еще в русской армии и оказались в гетманской армии в большинстве потому, что стояли во главе соединений и частей, подвергшихся в конце 1917 года «украинизации». Из примерно 100 лиц высшего комсостава гетманской армии лишь менее четверти служили потом в украинской (петлюровской) армии, большинство впоследствии служили в белой армии, часть погибла в ходе петлюровского восстания или эмигрировала, а некоторые оказались в Красной армии. Части гетманской армии и осенью 1918 года обычно представляли собой «украинизированные» в 1917 году части старой русской армии с прежним офицерским кадром. Собственно, все 64 пехотных (кроме 4 особых дивизий) и 18 кавалерийских полков представляли собой переименованные полки русской армии, 3/4 которых возглавлялись прежними командирами. Гетманская армия дала многих офицеров и генералов как Вооруженным силам Юга России, так и Северо-Западной армии генерала Юденича.

Но гораздо более важное значение имела другая форма организации офицерства – создание русских добровольческих формирований. Организацией таковых в Киеве занимались генерал И.Ф. Буйвид (формировал Особый корпус из офицеров, не желавших служить в гетманской армии) и генерал Л.Н. Кирпичев (создававший Сводный корпус Национальной гвардии из офицеров военного времени, находящихся на Украине, которым было отказано во вступлении в гетманскую армию). Офицерские дружины, фактически выполнявшие функции самообороны, впоследствии стали единственной силой, могущей противодействовать Петлюре и оказывавшей ему сопротивление. Формирования эти имели различную ориентацию – как союзническую (считавшие себя частью Добровольческой армии), так и прогерманскую, и их руководители часто не находили общего языка, что усугублялось характерной для того времени атмосферой неизвестности и неопределенности.

При новом же повороте событий, начавшемся осенью 1918 года с подъемом петлюровского движения, уходом германских войск и одновременным наступлением большевиков, ориентироваться в обстановке стало еще труднее. Хаос, царивший на Украине в это время, хорошо характеризуется, например, положением Екатеринослава, о котором сводка в середине ноября 1918 года сообщала: «Город разделен на пять районов. В верхней части укрепились добровольческие дружины, в районе городской думы – еврейская самооборона, далее – кольцом охватывают немцы; добровольцев, самооборону и немцев окружают петлюровцы и, наконец, весь город – в кольце большевиков и махновцев». В боях против петлюровцев и большевиков наряду с другими русскими отрядами приняли участие и небольшие части, формировавшиеся при вербовочных бюро Южной армии в разных городах Украины.

Гетман в последний момент откровенно принял прорусскую ориентацию и пытался войти в связь с командованием Добровольческой армии. Им было издано распоряжение о регистрации и призвании на службу офицеров и дано разрешение на формирование дружин русских добровольцев. Но надежды его не оправдались, было мобилизовано едва 6-8 тысяч человек. Неудача сформирования гетманом своей русской Добровольческой армии была предрешена той враждой и недоверием, которые испытывала по отношению к «Украинской державе» значительная часть русского офицерства. Ситуация в разных местах Украины и судьбы офицерства складывались по-разному – в зависимости от наличия или отсутствия решительных начальников, оружия, численности и степени организованности офицерства и других причин.

Наиболее известна киевская добровольческая эпопея (один из немногих эпизодов Гражданской войны, знакомых советскому читателю благодаря «Белой гвардии» и «Дням Турбиных» М.А. Булгакова). Формирование осенью 1918 года в Киеве русских добровольческих дружин проходило в той же обстановке, как за год до того на Дону. Непосредственно в Киеве были созданы подразделения как Особого, так и Сводного корпусов. В киевских частях Особого корпуса 1-й дружиной командовал полковник князь Святополк-Мирский, 2-й – полковник Рубанов (эта дружина вскоре была влита в состав 1-й). Кроме того, в корпусе при штабе гетманской Сердюцкой артиллерийской бригады формировался 1-й Отдельный офицерский артиллерийский дивизион. К Сводному корпусу относилась Киевская офицерская добровольческая дружина генерала Кирпичева, по численности превосходившая полк полного состава. Дружина имела 5 действующих пехотных отделов, 3 резервных, не успевшие оформиться, один инженерный и конный отряды. Численность русских офицерских дружин при Скоропадском достигала от 2 до 3-4 тысяч человек. Но это было меньшинство из находившихся в ту пору в Киеве офицеров. Большинство так и осталось вне борьбы, что, однако, не помогло ему избежать общей участи после захвата города петлюровцами. Главнокомандующим был назначен граф Ф.А. Келлер, очень скоро обнаруживший полное нежелание подчиняться гетману и 27 ноября замененный князем А.Н. Долгоруковым. Отношения последнего с русским офицерством осложнились и тем еще обстоятельством, что ему пришлось арестовать представителя Добровольческой армии в Киеве генерала П.Н. Ломновского (который издал приказ, предписывающий русскому офицерству, образовавшему в Киеве добровольческие отряды, провозгласить себя частью Добровольческой армии и подчиняться лишь исходящим от нее приказаниям), и, хотя инцидент был быстро ликвидирован после отмены приказа, последствия его еще более ухудшили отношение офицерства к гетману.