Валерий Сойфер
ВЛАСТЬ И НАУКА
(История разгрома коммунистами генетики в СССР)
Издание четвертое, переработанное
и дополненное
Предисловие к 4-ому изданию
Вашингтон
2001
Valery N. SOYFER
Distinguished University Professor
Laboratory of Molecular Genetics
Department of Biology
George Mason University
Fairfax, VA 22030
COMMUNIST REGIME AND SCIENCE
(History of the Crashing of Soviet Genetics by Communists)
Copyright (c) 2001 by Valery N. Soyfer
All rights reserved
U.S.Library of Congress No:
В.Н.Сойфер. ВЛАСТЬ И НАУКА
(История разгрома коммунистами генетики в СССР)
Книга была дважды издана по-русски, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки на примере поддержки Лысенко и подавления генетиков в СССР.
Обширные архивные находки позволили автору переработать книгу, включив в нее новые данные и концепции. Появились главы о преследовании ученых в начале 1930-х годов, о разгроме школы Вавилова, о массовых арестах биологов и агрономов. По-новому рассмотрена личная судьба Н.И.Вавилова, активно включившегося в развитие советской биологии, поддержавшего советскую власть (и ее выдвиженца Лысенко) и тем не менее репрессированного. Впервые документально подтверждено, что в конце 2-й Мировой войны многие руководители советского государства были готовы сместить Лысенко с позиции диктатора в науке, но под давлением Сталина они замолчали и перешли коллективно к истреблению генетических исследований . После смерти Сталина Хрущев снова взял Лысенко под партийную опеку. Насыщенная множеством архивных и научных материалов, книга тем не менее читается как захватывающий детектив, а убедительность аргументации и строгость исследователя не мешают автору раскрывать характеры героев, восстанавливать динамику событий и раскрывать, как он пишет, "историю партийного буйства в важнейшей сфере жизни советской страны". Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся как общими вопросами истории СССР и специфическими проблемами влияния тоталитарного правления в 20-м веке, так и судьбой выдающихся ученых России.
Об авторе:
Валерий Николаевич Сойфер - генетик и историк науки. Основные научные работы связаны с изучением действия радиации и химических веществ на наследственность. Сойфер (вместе с его бывшим аспирантом К.Циеминисом) открыл способность растений восстанавливать прежнюю структуру наследственных молекул ДНК после радиационных и химических повреждений (так называемый процесс репарации у растений). Его монография "Молекулярные механизмы мутагенеза" (Изд. АН СССР, Москва, 1969) была переведена на английский и немецкий языки. Известность автору принесли также книги "Очерки истории молекулярной генетики" (1970), "Репарация генетических повреждений" (197 4 ), "Арифметика наследственности" (1970) (издана в эстонском варианте в 1973 г.), "Молекулы живых клеток" (1975), глава в книге "Сахаров" (1979 - английское, немецкое, французское, шведское издания, а также русское издание "Сахаровский сборник"), "Трехнитевые нуклеиновые кислоты" (1996, в соавторстве с В.Н.Потаманом). Сойфер работал в Москве - в Институте атомной энергии им. Курчатова, в Институте общей генетики АН СССР, в 1974 году создал Всесоюзный научно-исследовательский институт прикладной молекулярной биологии и генетики ВАСХНИЛ и руководил им до 1976 года. С середины 70-х годов он включился в правозащитную деятельность, с 1980 года лишился работы, в 1988 году эмигрировал в США, где с первого дня начал работу профессором кафедры молекулярной генетики и Центра биотехнологии Университета штата Охайо в городе Коламбусе. С 1990 г. он выдающийся профессор Университета имени Джорджа Мейсона в пригороде Вашингтона. Сойфер избран иностранным членом Нацинальной академии наук Украины, академиком Российской академии естественных наук и ряда других академий мира, он - почетный профессор Казанского и Иерусалимского университетов, награжден международной медалью Грегора Менделя за выдающиеся достижения в области биологии.
Светлой памяти моего отца,
Николая Ильича Сойфера,
посвящаю
"В смутное время колебания или перехода
всегда и везде появляются разные людишки...
я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное
время подымается эта сволочь, которая есть
в каждом обществе... эта сволочь, сама не зная того,
почти всегда подпадает под команду той малой кучки "передовых",
которые действуют с определенной целью, и та
направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается".
Ф.М.Достоевский. Бесы (Полное собрание сочинений,. Изд. "Наука", Ленинград, т. 10,
1954, стр. 354).
"И тогда из грядущего века
Незнакомого человека
Пусть посмотрят дерзко глаза ..."
Анна Ахматова. Поэма без героя.
(Сочинения. Международное литературное
содружество, том 2, 1968, стр. 126).
НЕИЗБЕЖНЫЙ КОНФЛИКТ УЧЕНЫХ И "КОЛХОЗНОГО АКАДЕМИКА"
Ч а с т ь п е р в а я
Г л а в а I
"ВЫШЛИ МЫ ВСЕ ИЗ НАРОДА"
"Они вышли от нас, но не были наши; ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и чрез то открылось, что не все наши".
Первое соборное послание святого апостола Иоанна Богослова, глава 2, стих 19.
"Наша сила в том, что [нас] выпестовала родная партия большевиков, дорогая социалистическая родина. Наша сила в том, что мы в своей работе руководимся дарвинизмом, руководимся великой теорией Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Если отнять у нас все это, мы станем бессильными".
Т.Д.Лысенко. Мой путь в науку. Газета" Правда", 1937 (1).
"Т.Д. Лысенко - знатный сын колхозного крестьянина"
30 сентября 1898 года в селе Карловка Полтавской губернии в семье крестьян Дениса и Оксаны Лысенко родился мальчик. Назвали его Трофимом. Позже в семье появилось еще двое сыновей и дочь. Дети сызмальства трудились - и в поле и по хозяйству. На долю старшего сына и хлопот выпадало больше, и ответственность за дела была серьезнее. Постигать грамоту он начал поздно: лишь тринадцатилетним пареньком попал в двухклассную деревенскую школу. Окончил ее в 1913 году, а потом посчастливилось учиться в Полтаве в Низшей садоводческой школе еще два с небольшим года.
Верстах в трехстах от Полтавы - в Умани находилось самое известное на всю Россию Училище земледелия и садоводства, основанное в имении графов Потоцких еще в пору, когда Умань входила в состав Речи Посполитой (до 1793 года). Прямо от корпусов училища начинался Царицын сад, теперь называемый Софиевка (о нем в энциклопедиях до революции писали: "...лучший в России, основан в 1796 году" /2/). В училище в начале ХХ века работали корифеи плодоводства и овощеводства России - В.В.Пашкевич и П.Г.Шитт, помощником главного садовода работал известный специалист в области плодовых культур, прошедший школу у немецких садоводов и в будущем близкий сотрудник Н.И.Вавилова, Ф.А.Крюков (3). Оказаться в числе слушателей этого училища было почетным для любого крестьянского сына.
Осенью 1916 года, еще числясь учеником Полтавской школы, Лысенко решил держать туда экзамены. И чуть было его мечта не сбылась, но на экзамене по Закону Божию он срезался (4). Пришлось вернуться домой, однако он решил твердо от своего не отступать. И, действительно, осенью 1917 года его приняли в знаменитое Училище.
В середине восьмидесятых годов я решил специально съездить в Умань, чтобы посмотреть своими глазами на Alma-Mater Трофима Денисовича. Солнечным летним днем я миновал калитку огромных парадных ворот с массивной вывеской, извещавшей, что здесь располагается ордена Трудового Красного Знамени сельскохозяйственный институт.
Я разыскал старожила этих мест, показавшего мне здания, в которых до революции размешались аудитории, дома, где тогда жили студенты, корпус для преподавателей. И теперь еще эти здания производили отменное впечатление своей монументальностью и добротностью. Что же говорить о том времени, когда Лысенко переступал порог этих зданий! Как должно быть величественно выглядели эти корпуса семидесятью годами раньше!
В угловой части основного учебного корпуса, над входом в который сейчас сиял морковным цветом транспарант "Хай живе велика непорушна еднiсть партii i народу", высился купол Церковки.
Здесь впервые я задумался, что ведь Трофим был крещен и не мог не ходить в эту церковь, чтобы помолиться. Как он это делал? Искренне? По привычке? По принуждению? Что стало с его верой позже? Откуда идет слух, что он якобы коллекционировал нательные кресты? Наветы врагов, досужая болтовня? Или, может быть, остатки веры все-таки гнездились в тайниках его души? Кто это может сейчас знать? Наверняка даже дети его не были посвящены в такие детали, и остается только гадать, как это происходило, когда Лысенко, еще пареньком, пересекал эту площадь и шел молиться , причащаться и исповедоваться.
