Марк Вишняк - Годы эмиграции

МАРК ВИШНЯК

ГОДЫ ЭМИГРАЦИИ 1919-1969

(Воспоминания)

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

В Париже 23. V. 1919. - Новая Мекка и Новый Вавилон. - Конференция мира. Вершители судеб России в отсутствии ее защитников, истцов и ответчиков. Советский Кремль и российская эмиграция. - Как последняя была призвана к ответу за заключенный большевиками сепаратный мир в Брест-Литовске. - Что было скрыто от непосвященных, когда Конференция решала судьбы мира, и что вскрыли позже Ллойд-Джордж, Керенский, Черчилль, полковник Гаус. - Разброд среди русской эиграции и недружелюбное отношение сепаратистски настроенных б. российских меньшинств. - Безуспешные попытки воздействия на Конференцию мира и Конференцию Второго Социалистического Интернационала. - Бесперспективное будущее.

ГЛАВА II

Безрадостное существование, политическое и личное. - Как мне "повезло". Первая случайная и краткосрочная, но интересная и нужная работа через полгода. - Служба в Комитете еврейских делегаций при Конференции мира, сменившаяся секретарской службой в Российском Обществе в защиту Лиги Наций. Специализация по вопросам о меньшинствах. - Сотрудничество в периодической и непериодической, русской и иностранной печати. - Участие в международных конференциях Союза Обществ в защиту Лиги Наций. - Конференции зарубежных организаций Партии социалистов-революционеров в Берлине, Праге, Париже.

ГЛАВА III

Вместо фронтовой гражданской войны другие формы борьбы с большевиками в России. - Публицистика как главное занятие в Париже. - Отношение к восстанию в Кронштадте, НЭП, мирному договору с Польшей, англо-советскому договору, к голоду в России. - Неумирающие иллюзии. - Пересмотр своего прошлого эсерами в России и в эмиграции, кадетами, левыми и правыми, и другими. Земско-городское и другие объединения, общественные, профессиональные, научные. - Созыв Совещания членов Всероссийского Учредительного Собрания. Его Исполнительная Комиссия. - Состав, деятельность, судьба.

ГЛАВА IV

Увядание активной политики. - Эсеры в эмиграции 20-х годов. - Сношения с Москвой и Кронштадтом. - Соглашение Керенского с Бенешем. - Его литературно-политические последствия. - "Административный Центр". Расхождения между эсерами в эмиграции, как и в России. - Содействие эмиграции в защите членов ЦК эсеров в Москве. - Занятия публицистикой, редактированием, лекциями, публичными и университетскими. - Сосредоточение на вопросах о меньшинствах, Лиге Наций, бесподданных. - Издательство "Современных Записок". - Приглашение Академии международного права в Гааге. - Стабилизация жизни. Представительство на съезде писателей и журналистов в Белграде и происшествие на парадном обеде. - Экскурсии по Франции, Швейцарии, Испании.

ГЛАВА V

Отстранение от редактирования "Современных Записок". - Поиски работы и заработка в Палестине - Петр Рутенберг и Сионистский конгресс в Люцерне в 1935 г. - Отказ от этого плана - Книги "Leon Blum" и "Доктор Вейцман". - Препоны к английскому переводу последней. - Заключительный акт в Париже: секретарь в ежемесячнике "Русские Записки" под редакцией Милюкова при издателе Михаиле Наумовиче Павловском. - Задачи "Русских Записок". - Внезапное продвижение немцев к Парижу. - Переезд в Виши. - Виши под немцами. - Национальный праздник Франции в 1940 году. - Чудесное обретение не-эмигрантской визы для въезда в США.

ЧАСТЬ II

ГЛАВА I

На "Новой Элладе" в Новый свет. - На палубе: беседы, перспективы. - Как получить работу? - Неудачи журналиста, автора книг, ученого. - В первые три года четыре книжки в четырех еврейских общественно-политических учреждениях. Летнее обучение у квакеров английскому языку и американскому укладу жизни. Необходимость поисков заработка вне Нью-Йорка. - Отъезд в Корнел (Итака) на 9 месяцев, обернувшихся дополнительно 18 месяцами в Боулдер (Колорадо).

ГЛАВА II

Ускоренное обучение иностранным языкам во время войны нижних чинов с высшим образованием при Корнелском университете. - Заведующий русским отделом, коллеги, учащиеся. - Предупредительность университетской власти к советской власти. - Публицистическая активность как следствие самоизоляции. - "За Свободу" и "Новый Журнал". - Трудности с редакторами "Нового Журнала". - Моя "Правда антибольшевизма" и "Правда большевизма" Милюкова. - Реакция на 22 июня 1941 года. - Оборона России, но не защита диктатуры или, в терминах противников, "скрытое пораженчество" против "безоговорочного оборончества". Конец житию в Корнеле. - В новых поисках работы-заработка.

ГЛАВА III

Боулдер. - Морская Школа восточных языков при университете. - Директор и его метод преподавания русского языка. - Заведующий русским отделением, коллеги, учащиеся. - Позины, Биншток, Койранский, Соловейчик, Опекмэн. Гастролеры: Поль Робсон, Магидова, Керенский. - Публицистическая и научная работа по вопросам об организации международного мира. - Политические сенсации: визит Маклакова к советскому послу в Париже и статья Милюкова "Правда большевизма". - Реакция на то и другое в Париже и Нью-Йорке. Сверхпатриотизм или оборончество с оговорками относительно советского строя. Просчет Вашингтона в длительности войны. - Досрочное свертывание Школы. - В каком порядке увольнять преподавателей. - Преимущества Боулдера перед Корнелем.

ГЛАВА IV

Возвращение в Нью-Йорк. - Трудности найти местожительство. - Новые поиски работы-заработка. - Неудачи. - Как я не попал в ООН даже на непостоянную работу в Комиссии прав человека и как попал в еженедельник "Тайм-мэгэзин". Условия работы и положение. - Генри Люс, его помощники, мое "начальство" и коллеги. - Влияние Тайм и подражание ему. - Смерть создателя "империи Люса". Смерть моих ближайших друзей: Фондаминского, Руднева, Авксентьева, Зензинова, Коварского и ближайших родных.

ГЛАВА V

Публичные выступления с речами и пространными докладами: о Леоне Блюме, о патетических фигурах нашего времени, о брате Данииле. - Сотрудничество в "Новом Русском Слове", "Социалистическом Вестнике", "Русской Мысли" и эпизодическое в других русских и американских изданиях. - Сводка самозащиты против нападений с разных сторон.

ГЛАВА VI

О книгах: Н. П. Вакара "Корневище советского общества. Воздействие крестьянской культуры России на советское государство" и Мартина Мэлии "Александр Герцен и рождение русского социализма 1812-1855". - Мои книги: "Дань Прошлому" и "Современные Записки". Воспоминания редактора". - Как и почему порвалась моя многолетняя связь с "Новым Журналом". - Три версии. Отношения с "Социалистическим Вестником" и "Русской Мыслью". - Безуспешные попытки печататься в американских журналах и книгоиздательствах.

- Почему пишу и о мелочах жизни, поминаю не всегда добрым словом и покойных и печатаю книгу при жизни. - "Чествования". - Почему конечный итог долгой и в общем благополучной жизни малоутешителен.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

{5}

ПРЕДИСЛОВИЕ

Не думал никогда, что стану когда-нибудь писать воспоминания, тем более автобиографию. Было не до того. Я не вел никогда дневников и не записывал разговоров или того, что приходилось слышать и видеть. Так случилось, что большую часть жизни пришлось прожить на чужбине, в условиях непредвиденных и далеких от обычной жизни и работы. Приходилось и заниматься не тем, чем хотелось, а чем оказывалось возможным. Так были написаны первые две книги воспоминаний и эта третья, хронологически следующая за ними, но по первоначальному замыслу и подходу от них несколько разнящаяся.

"Дань прошлому" - первая книга - покрывала первые 35 лет жизни и по заданию была автобиографией. Детство и отрочество не могли не быть пассивным восприятием окружающего. Лишь с возрастом пришло сознательное и активное отношение к среде, постепенное участие в событиях. Соответственно, личная биография восполнялась общими впечатлениями и свидетельством - часто со стороны.

Вторая книга автора - воспоминания редактора "Современных Записок" - имела дело с двадцатилетием 1920-1940 гг. и являлась по преимуществу тематической. Автобиографический материал в ней отступал перед описанием внешних событий, обстановки и людей, творчества ряда выдающихся сотрудников журнала, роли редакторов, их взаимоотношений. Воспоминания носили, конечно, личный характер, описывали также деятельность и роль автора в 20-летней истории журнала, его возникновения и существования.

Предлагаемая книга была задумана как воспоминания о пережитом за время оставления отечества, не вошедшем в предыдущие две книги. Автобиографический момент и здесь, конечно, не исключался. И в предисловии к книге, которое, как обыкновенно, фактически является послесловием, написанным в заключение уже готовой книги, надлежит сказать с полной определенностью, что книга не только не претендовала быть историческим исследованием, она и не могла им ни быть, ни стать. Просматривая написанное, я убеждался, что воспоминания касались чаще того, как воспринимались чужие деяния, нежели свидетельствовали о собственных.