После исчезновения с карт политической географии государства Советский Союз в мире и самой России у политиков, общественности и обывателей возникла эйфорическая уверенность, что наконец-то наступил век благоденствия. Завораживающее слово «демократия», будоражившее сознание диссидентов, обрело реальную историческую перспективу.
Журналисты получили возможность писать все, что придет в голову, кинематографисты — снимать гениальные ленты, а писатели — создавать мировые шедевры, не подлежащие официальной цензуре. Получивший право частного предпринимательства, «народ» мог теперь нежиться в объятиях свободного бизнеса, и исчезновение «коммунистической угрозы» давало возможность государствам планеты переплавить баллистические ракеты «на орала».
Однако все оказалось не так просто. Все получилось совершенно иначе, чем думалось приверженцам нового мышления. Мир по-прежнему сотрясают войны, столицы государств вздрагивают от взрывов террористов, а растерявшиеся политики ведущих стран не видят выхода из ползучего кризиса перепроизводства и растущей в связи с этим безработицы.
Но ведь все это уже было. Те же самые проблемы волновали людей, живших и сто лет назад; получается, что за минувшее время человечество ничему не научилось. Более того, с отказом от идеи построения коммунистического «светлого будущего» мир потерял всякую осмысленную цель своего существования.
Сегодня, далее в экономически развитых странах, правительства встали перед проблемой: как поддержать рост производства? Как сдержать катастрофический взрыв безработицы? На какие деньги содержать «бесполезных для общества» пенсионеров, финансировать образование и медицинское обеспечение?
Выхода из экономического тупика не видит никто. И перед думающими людьми все отчетливее проступает истина, что в общественном сознании наступил кризис конструктивных мыслей. Кризис идей. Поэтому не случайно ищущий взгляд многих современников все чаще возвращается к опыту прошлого.
Светила кино и эстрады, которым страстно поклоняется сегодня досужая публика, — это только падающие метеориты. Настоящие звезды человеческой вселенной — великие люди, и яркость их, как мерцание галактик, ощущается даже через эпохи, отдаленные глубиной истории.
Карамзин в своей «Истории государства Российского» писал: «Настоящее бывает следствием прошедшего, чтобы судить о первом, надлежит вспомнить последнее». История XX века не может сложиться в целостную картину без внимательной оценки и понимания той роли, которую сыграл на этом отрезке развития цивилизации И.В. Сталин.
Писать о Сталине трудно в первую очередь потому, что в период воцарения агрессивного антисталинизма из общественного обращения было изъято множество документов и источников, позволявших объективно оценить события и факты, имевшие место в реальной жизни. Объективность выворачивалась наизнанку. Трезвость суждений заменялась банальной мифологией.
«Критика» Сталина в СССР, начатая с 1956 года «секретным докладом» Хрущева, была идеологически узаконена и регламентирована учебником «Истории партии». Все выходившее за рамки этой очернительской кампании партийными функционерами подвергалось жесточайшей цензуре и вымарывалось уже при редактировании публикаций.
Не лучше обстояло положение и во «внешнем» мире. Авторы исследований о Сталине за рубежом, включая Армстронга, Даниэлиса, Дойчера, Карра, Леонхарда, Мейснера, Шапиро, Хиглера, были вынуждены пользоваться источниками сомнительного и откровенно тенденциозного, враждебного по отношению к нему характера. Для большинства книг и публикаций ориентиром стали пристрастные «сочинения» о своем противнике Троцкого. Кстати, это понимали и подчеркивали более добросовестные авторы.
Вся антисталинская мифологическая литература была откровенно тенденциозна и имела целью умышленное уничижение образа Сталина как государственного и политического деятеля, извращая человеческие черты этой личности. Деятельность руководителя Советского государства представлялась как сплошная цепь ошибок и просчетов, трагедий и преступлений. Фигура Сталина рисовалась в ореоле «жестокости и террора», обильно размазанных поверх его портрета очернительными мазками.
В сознание общества внедрялся «одноплановый образ маниакального тирана, недалекого и невежественного, мстительного, завистливого и патологически подозрительного, постоянно озабоченного поисками мнимых врагов и жаждущего всеобщего восхваления». Поражают примитивизм, убогость таких авторских оценок, выражающихся в попытках свести все к тривиальным истинам. Это свидетельство неспособности к трезвому анализу.
Впрочем, люди любят принижать вождей до уровня своего понимания. Как образно отмечает в книге «Очищение» Виктор Суворов: «Нас учили оценивать результаты... политики Сталина на чисто эмоциональном уровне. Нас учили мыслить так, как мыслит пьяный, которым движет чувство, а не рассудок. Не пора ли посмотреть на события трезвым взглядом, а не через пьяные слезы?»
Сталин жил в определенную эпоху, в конкретной исторической обстановке и психологической атмосфере сложного времени. Рассматривать его жизнедеятельность в отрыве от этих обстоятельств объективной реальности по меньшей мере некорректно.
И все-таки кто он, Иосиф Сталин? Спаситель Отечества и зодчий Победы над врагом, защитивший мировую цивилизацию от нацистской чумы? Или это жестокий, коварный и властолюбивый великий диктатор?
Карамзин отмечал, что «история не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными». Это, конечно, так, но, работая над этой книгой, автор не мог не вложить в нее свое мироощущение. Впрочем, такая черта присуща всем без исключения литературным работам. От собственной позиции не может отстраниться ни один исследователь, в какие бы одежды он ни рядился.
Основная особенность многих сочинений в том, что они отражают только то, что думают о Сталине сами авторы, создавшие эти произведения под впечатлением мифологических схем и концепций обильной и тенденциозной антисталинской литературы. Это банально.
В отличие от подобной точки зрения автор пытался найти иные критерии. Но чтобы действительно освободить образ Сталина от обывательского упрощенчества, устоявшихся клише и штампов идеологической пропаганды, недостаточно только авторской оценки происходившего. Поэтому концепция этой книги строилась на том, чтобы показать, что писал и говорил сам Сталин по поводу тех или иных событий и процессов. Какова была его собственная позиция.
Вместе с тем, исходя из доступных сегодня опубликованных и архивных материалов, автор пытался с максимальной полнотой использовать переписку, высказывания и свидетельства современников вождя. Они тоже своеобразный памятник эпохе, мимо которого не может пройти ни один автор, претендующий на объективность. Известно, что для того, «чтобы преодолеть давление примитивных схем и устоявшихся клише», каждый самостоятельный исследователь должен возвращаться к благодатной почве первоисточников.
Поэтому одна из особенностей настоящей работы в том, что в ней много «закавыченного» текста, и автор умышленно использовал такой прием. Во-первых, это позволяет читателю рассматривать события прошлого, исходя не только из позиции автора, а и из возможности собственного анализа документальной достоверности излагаемого материала.
Во-вторых, автор стремился избежать обвинения в произвольной трактовке процессов и обстоятельств описываемого времени, чем характеризуется литература, сочиненная антисталинистами. Не говоря уже об откровенных подлогах и инсинуациях. Кроме того, историческая книга не беллетристический роман. Историю нельзя сочинять, и, как бы мы ни восхищались шедеврами Дюма, нелепо было бы по ним судить о деятельности королей Франции.
Устоявшиеся штампы и произвольная трактовка биографических эпизодов жизнедеятельности Сталина обычно проистекают из того, что они рассматриваются в отрыве от хронологической обусловленности исторического действия.
Ошибки в анализе многих биографических эпизодов жизни Сталина — если это не очевидная тенденциозность авторов — закономерны, так как в большинстве публикаций под известные факты искусственно подгоняются надуманные мотивы. Это извращает логику его поступков. Приводит к неверному изложению его целей и намерений. Взаимосвязанность хронологии позволяет с
иной точки зрения посмотреть на причины возникновения уже известных ситуаций и логически осмысленно объяснить их.
Сегодня неоспоримо, что Сталин заложил свою «Советскую цивилизацию» как составную часть мировой, и ход развития последней не может рассматриваться в отрыве от его личности. Уже сам результат Второй мировой войны с вопиющей очевидностью свидетельствует, что человечество могло пойти по совсем иному пути эволюционного движения. То, что Сталин оказался в нужное время и в нужном месте, позволило цивилизации избежать многих катаклизмов мировой истории.
