Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга VI. 1657-1676

Гетманские и митрополичьи выборы в Малороссии. — Переговоры с Тетерею в Москве. — Посольство Кикина в Малороссию. — Выговский замышляет измену. — Союз его с ханом крымским. — Сношения хана с Москвою и дела на Дону. — Выговский и Лесницкий возбуждают козаков против царя. — Посольство Матвеева и Рагозина к Выговскому; посланцы Выговского — Меневский и Коробка в Москве. — Запорожцы жалуются царю на Выговского. — Вопрос о воеводах. — Хитрово в Малороссии и Переяславская рада. — Полтавский полковник Пушкарь против Выговского. — Изветы его царю. — Лесницкий в Москве. — Выговский с татарами идет на Пушкаря. — Гибель последнего. — Выговский поддается польскому королю. — Военные действия под Киевом. — Разделение Малороссии и усобица. — Радость в Польше. — Двадцать одна причина, почему царь Алексей не мог быть избран в преемники Яну-Казимиру. — Старания Матвеева склонить Литву на царскую сторону. — Сношения с Польшею. — Виленские съезды. — Враждебные движения польских войск. — Победа Долгорукого над Гонсевским и плен последнего. — Затруднительное положение Москвы. — Ордин-Нащокин и его преобразовательные замыслы. — Борьба в Малороссии. — Поход Трубецкого. Наказ ему насчет соглашений с Выговским. — Конотопская битва. — Ужас в Москве. — Действия Выговского и сношения его с Трубецким. — Дела в Крыму. — Действия донских козаков. — Падение Выговского. — Юрий Хмельницкий-гетман. — Переговоры с Швециею. — Ссора Нащокина с Хованским. — Валиесарское перемирие. — Побег сына Ордина-Нащокина за границу и переписка отца с царем по этому случаю. — Кардисский мир.

В Чигирине около гроба знаменитого гетмана волновалась старшина козацкая важным вопросом: кому быть на месте Хмельницкого? Живому Богдану никто не решился отказать в просьбе насчет избрания в гетманы сына его; теперь никто не думал об исполнении обещания, когда грозный батька козацкий лежал без дыхания. Выговский, не боясь, что его раскуют по рукам лицом к земле, действовал свободно и приобретал сильную сторону. Не стало гетмана в Чигирине, не было митрополита в Киеве; здесь волновались не менее важным вопросом: как выбирать преемника Сильвестру Коссову? Хлопотал воевода Андрей Бутурлин, призывал епископа черниговского Лазаря Барановича, печерского игумена Иннокентия Гизеля, других игуменов и говорил им всякими мерами, с большим подкреплением, чтоб поискали милости великого государя, правду свою к нему показали, были под послушанием и благословением великого государя святейшего Никона патриарха, без царского указа за епископами не посылали и без патриаршего благословения митрополита не избирали. Епископ Лазарь отвечал, что он рад царской милости и патриаршему благословению, но надобно подумать с архимандритами и игуменами. 7 августа Лазарь приехал к воеводе и объявил, что духовенство киевское приговорило быть под послушанием Никона патриарха, что теперь они едут в Чигирин на погребение гетманское, а когда возвратятся и укрепятся между собою, то отправят кого-нибудь из своих к великому государю. Выговский писал Лазарю: «Выбирайте митрополита между собою, кого хотите, а нам теперь по смерти гетманской до того дела нет».

А между тем в Москве, ничего не зная, рассуждали с Павлом Тетерею, приехавшим в послах еще от гетмана Богдана Хмельницкого. 4 августа Тетеря представлялся государю и говорил речь: «Егда богодарованную пресветлейшего вашего царского величества державу нынешними времяны, над малороссийским племенем нашим утвержденну и укрепленну, внутренними созираю очима, привожду себе в память реченное царствующим пророком: от господа бысть се и есть дивно во очию нашею, воистинно соединение Малые России и прицепление оныя к великодержавному пресветлейшего вашего царского величества скифетру, яко естественной ветви к приличному корени. И якож древле Давиду израильские девы ликоствующе в тимпанех с радостию и гуслех припеваху: победи Саул со тысящами, а Давид — со тмами, тако и пресветлому вашему царскому величеству истинно все Российстии сынове припевати можем: иные цари победиша со тысящами, ты ж, великодержавный царь наш, победил еси со тмами. Преславная воистину есть пресветлого вашего царского величества на враги победа, понеже, ревнующе по благочестивой вере, не пощадил еси своея царския главы, не предпочел еси своего угодия, но, оставя множицею свой царский престол и презревше своея царския палаты, изшел еси пред нами на враги наша и сам возжелал еси поборати по нас, прямых подданных своих. Воистину поставлен еси от вышния десницы божия над Сионом горою святою его, над сионовыми, глаголю, сыны российскими, возвещая нам всем повеления господня и сведения его: не возвещаеши ли нам житием непорочным своим повелений господних? Не учиши ли нас изрядных добродетелей своих? И кто не познавает кротость твою, кто ли не причастен милости твоея? Кто не проповедует благоутробия вашего царского величества и к самим врагам непамятозлобного нрава? Дивно есть во очию нашею, дивно и чудесно: понеже, егда оскудеваше в помощи Малая Россия, тогда бог подвиже благочестивое вашего царского величества сердце, что от высокого своего престола призрел еси на нас и под высокую свою руку воинство наше запорожское щедротне восприяти благоволил, которое, крестным целованием государю и царю своему привязанное, чрез нас, посланников своих, пред святым вашего царского величества престолом до лица земли упадает и, не превратно и не льстиво в своем крестном целовании пребывающе, пресветлого вашего царского величества, яко второго великого во царех и равного во апостолех Владимира, не точию почитает, но и предпочитает, понеже он аще ли российское племя святым просветил крещением, но и сам кроме закона иногда живяше и многих сынов российских своим порочным языческим житием погубляше; но ваше царское величество вящшие сподобися благодати, егда отторженную ветвь, Малую Россию, приобрете».

Оратору был сделан первый вопрос: по утвержденным статьям, в городах должны быть урядники и всякие доходы собирать на царское величество и отдавать тем людям, которых он пришлет; из этих поборов давать жалованье начальным людям и козакам, которые должны быть в числе 60000. Но поборов до сих пор ничего не взято; гетман их собирает ли и жалованье козакам дает ли? Государь об этом спрашивает не для того, чтоб доходы были надобны в царскую казну, но для того: государь узнал, что на гетмана и полковников козаки бунтуют, будто они доходы сбирают на себя, а им жалованья не дают. «То-то и беда, — отвечал Тетеря, — что доходы не собираются, жалованье козакам не дается, и они служат лениво, а принудить их нельзя служить без жалованья. С Киевского воеводства я сам собрал 20000 рублей, а можно собрать и 50000 золотых червонных, если впрямь собирать; в иных поветах полковники сбирают со двора золотых по два и по три, говорят, что собирают на гетмана, но гетману если что и дадут, то не все, а корыстуются сами, и от того происходят смуты и бунтовство. Изволил бы великий государь послать к гетману, чтоб сознал раду и при всех царскую милость объявил и статьи вычел: хотя гетману это будет и не любо, только войску будет годно, а нам теперь с гетманом спорить нельзя, потому что будет ему не любо». Объявили посланнику и второе неудовольствие царское: «Гетман не исполнил статьи, чтоб не принимать иностранных послов; царское величество все посылал милостиво, потому что гетман писал с покорностью: так гетману и всему войску, видя такую милость, надобно знать и обещание свое исполнять, ибо за всякое крестопреступление надобно бояться гнева божия». «Все это правда, — отвечал Тетеря, — только нам всего этого гетману выговорить нельзя».

В грамоте, поданной Тетерею от Богдана (от 10 июля), гетман писал, что пошлет к шведскому королю проведать о его умысле; что приказал уже полковнику Антону возвратиться и идти под Каменец; идущему к нему Беневскому скажет, чтоб поляки непременно выбрали царя в короли. Тетеря имел поручение и от Выговского: «Бил челом писарь о маетностях жены своей Статкеевичевны да жены брата своего, дочери Ивана Мещеринова: так какое будет царского величества изволенье?» Ему отвечали: «Как присылал к царскому величеству в 1655 году Иван Выговский брата своего Данилу бить челом о маетностях, то великий государь пожаловал их большими городами и маетностями; им этим можно жить без нужды, а Статкеевичевы маетности розданы шляхте присяжной, у которой назад их взять нельзя».

10 августа пришла весть, что Богдан Хмельницкий умер. Тетеря подал письмо от Выговского: писарь писал, что гетман умер 27 июля, во вторник, в пятом часу дня; письмо оканчивалось так: «Непременно надобно бить челом царскому величеству, чтоб изволил нас оборонять войском; да прошу еще вашу милость: бейте челом царскому величеству, чтоб мне в Литве спокойнейшее житие дать, потому что я тут, будучи стар, с козаками ничего не успею». Тетеря объяснил, почему Выговскому хочется имений в Литве: «Хотя царское величество писаря, отца его и братью и пожаловал, только они этим ничем не владеют, опасаясь Войска Запорожского». Ему отвечали: «Если они до сих пор не владели, опасаясь Войска, то теперь будет послан в Малую Россию ближний боярин князь Алексей Никитич Трубецкой; он об этих маетностях объявит, и тогда Выговским можно будет ими владеть свободно с ведома Войска». «Сохрани боже! — отвечал Тетеря, — чтоб царское величество Войску о своих пожалованиях объявлять не велел, потому что об этом и гетман Богдан Хмельницкий не знал; если в Войске сведают, что писарь с товарищами выпросили себе у царского величества такие большие маетности, то их всех тотчас побьют и станут говорить: мы всем Войском царскому величеству служили и за него помирали, а маетности выпросили себе один писарь с товарищами; да станут говорить, чтоб всеми городами и местами владеть одному царскому величеству, а им кроме жалованья ничего не надобно. Если царское величество велит пожаловать писаря, отца его и брата маетностями, то велел бы отвести в литовских краях особое место, чтоб им ни с кем ссоры не было, а в Войске Запорожском владеть им ничем нельзя. Из присланных мне писем вижу я, что теперь старшины все при гетмановом сыне Юрии, в Войске смирно, и думаю, что выберут Юрия в гетманы. Но как послышат, что царское величество шлет своих бояр и рада будет, то при гетманове сыне есть много таких людей, которые ему дружат, а с полковниками не в совете, и станут они ему говорить, чтоб рады не сбирал, чтоб ему своего владенья не убавить, так же как и отец его рады не сбирал, а владел всем один, что прикажет, то всем Войском и делают, а только раду ему собрать, то на раде без бунта не пройдет: у всякого будет своя мысль, иной захочет в гетманы Юрия Хмельницкого, иной — другого, а иной захочет того, чтоб владел всем царское величество, а хотя и гетман будет, то владенье его перед прежним будет не так сильно. У нас теперь от неприятелей спасенья нет, а в Войске много неразумных людей, которые станут мыслить, что царские бояре идут с войском за тем, чтоб Войско Запорожское чем-нибудь стеснить, а нам теперь войска не надобно. Царское величество изволил бы в своей грамоте вначале написать имя гетманова сына Юрия, чтоб ему не было досадно; отец его государю бил челом, чтоб после него гетманом быть сыну его, и царского величества на то изволенье есть».