Демезон П.И. Виткевич И.В.
Записки о Бухарском ханстве
Архив… Здесь на бесконечных рядах полок уложенное в миллионы папок, больших и малых, толстых и тонких, хранится прошедшее время. Архивные документы — отдельные часы и годы истории, жизнь народов и цивилизаций, человеческие жизни. В этих папках есть то, что мы помним и знаем, и есть то, что не помнит никто, ни один человек на свете. Во власти историка возвратить память. Стоит лишь открыть первую страницу и мы окунемся в прошедшее время.
Вот только одна папка… На ней написана дата — 1833 год и указано место — Оренбург.
Оренбург — всего лишь далекий город огромной Российской империи. 1833 год — всего лишь один год девятнадцатого столетия.
Здесь и в этом году внезапно умирает военный губернатор Павел Петрович фон Сухтелен [1], на его место из Петербурга прибывает один из любимцев императорской четы, 38-летний свиты генерал-майор Василий Алексеевич Перовский [2]. Здесь и в этом году с чином коллежского асессора чиновником особых поручений при оренбургском военном губернаторе начинает служить Владимир Иванович Даль [3]. Здесь и в этом году в Неплюевском военном училище [4] старшим учителем арабского, персидского и татарского языков служит титулярный советник итальянец Петр Иванович (Петер) Демезон. Здесь и в этом году получает чин портупеи-прапорщика, рядовым сосланный сюда еще в 1823 г., поляк Иван Викторович (Ян) Виткевич. Сюда и в этом году приезжает, работая над своей «Историей Пугачева», Александр Сергеевич Пушкин [5]…
Читаем далее, что написано на нашей папке: «Дело об отправлении переводчика Оренбургской пограничной комиссии П. И. Демезона в Бухару». Кто же такой П. И. Демезон и что это была за поездка в Бухару? Начинаем листать документы.
Письмо оренбургского военного губернатора В. А. Перовского директору Азиатского департамента Министерства иностранных дел К. К. Родофиникину [6] от 26 сентября 1833 г. «…Состояние заграничной торговли здешнего края и сношения с соседними народами заставляют желать, чтобы можно было получать верные и основательные сведения обо всем происходившем в областях Средней Азии и о положении тамошних дел». Далее военный губернатор высказывает беспокойство по поводу появления в Средней Азии большого количества английских товаров, привозимых из Индии и Афганистана, а также тем, что в самой Бухаре еще совсем недавно находились два англичанина (имелась в виду экспедиция Уильяма Муркрофта и Джорджа Требека, о которой речь пойдет ниже). Поэтому «было бы удобно посылать посланника не от правительства, а от местного начальства, при этом избегается гласность и сократятся большие издержки», информация же, получаемая от «азиятцев», «всегда неудовлетворительна» [3, л. 1–2]. Безусловно, беспокойство губернатора — проявление общей политики российского правительства, которое всегда зорко наблюдает за своими восточными соседями, ревниво следит, будучи заинтересовано в выгодной для себя торговле, за всяким проявлением интереса к ним со стороны других держав и прежде всего Англии.
Само назначение В. А. Перовского, человека талантливого, энергичного и нестарого (никогда прежде и потом в Оренбурге не было столь молодого губернатора), на один из самых ответственных в то время постов — губернатора Оренбургского края, обширного и пограничного, свидетельствует об особом внимании правительства Российской империи к своим южным соседям. Ибо там, в Оренбурге, начинались не только дороги на Восток, но зачастую и определенные политические ходы. Появление в этом городе весьма влиятельного, близкого к Николаю I сановника в значительной мере было связано и с тем, что обстановка в соседних краях в начале 30-х годов существенно обострилась.
Еще в XVIII в. большая часть казахских родов приняла подданство России. Однако правители Хивинского ханства, используя всевозможные ухищрении и обстоятельства, в том числе кочевой образ жизни' казахов, претендовали на господство, над ними. Кроме того, ханы Хивы стремились контролировать торговые пути, соединявшие Индию, Иран, Афганистан, Среднюю Азию с русскими землями, облагать караваны пошлинами, а то и попросту грабить их. Вызванная этим русско-хивинская конфронтация вынуждала царские власти внимательно следить за действиями ханства.
Необходимо также учитывать, что и в Хивинском, и в Бухарском ханствах имелись российские подданные (особенно много их было в Хиве), захваченные в плен при набегах на торговые обозы или пограничные селения и обращенные в рабов. Попытки теми либо иными способами выручить их составляли важную заботу, прежде всего оренбургской администрации.
Но основные ее усилия были связаны с торговыми проблемами. Дело заключалось в том, что, хотя торговля со странами Востока, шедшая через Оренбург, составляла сравнительно небольшой процент в общем товарообороте Российской империи, она имела существенную особенность, заставлявшую, правящие круги и предпринимателей весьма дорожить ею. К концу первой — началу второй трети XIX в. стало достаточно отчетливо проявляться отставание России в промышленном отношении по сравнению с передовыми странами Европы (прежде всего — с Англией). Сбыт российских фабрично-заводских изделий на Запад сокращался, все более уступая место сырью. В то же время восточные земли являлись активными потребителями промышленных товаров России. Данное обстоятельство порождало настороженность царских властей, промышленников и купечества по поводу настойчивых попыток британских (и иных) Предпринимателей утвердиться на рынках Средней Азии, как они это сделали в Индии и делали в Афганистане, Иране, Восточном Туркестане.
Оренбург (а через него, понятно, Петербург) должен был пристально наблюдать за развитием событий в соседней Средней Азии. Но в этом плане в конце 20-х — начале 30-х годов Россию существенно опередила ее соперница — Великобритания. В частности, в России стало известно об экспедиции на правобережье Амударьи, на берега Зеравшана лейтенанта Ост-Индской компании Александра Бернса [7]. У России же новейших сведений не имелось.
В первую очередь политические круги Российской империи интересовало Бухарское ханство — крупнейшее и наиболее населенное государство в Средней Азии, занимавшее к тому же центральное место и в географическом положении. Через это ханство пролегали торговые пути в Персию, Афганистан, Индию и другие страны. Бухарские купцы были очень активны на российских рынках, и экономические связи с Бухарой играли важную роль в торговле России с азиатскими государствами.
Вполне естественным, поэтому, явилось намерение В. А. Перовского послать в Бухару для получения необходимых сведений «не от правительства» агента — портупеи-прапорщика оренбургской пограничной линии И. В. Витке-вича, «умного, сведущего, знающего несколько восточных языков», как его рекомендовал в своем письме в Петербург В. А. Перовский.
Письмо генерал-губернатора рассматривалось соответствующими инстанциями в столице, вплоть до царя. Военный министр граф А. И. Чернышев [8] сообщил К. К. Родофиникину, что император в целом одобряет выдвигаемую В. А. Перовским идею, но касаясь кандидатуры посланника, «находит неудобным вверять столь важные поручения подобному лицу, не имеющему офицерского чина», что необходимо «найти другого, опытнейшего и благонадежнейшего чиновника». Об этом А. И. Чернышев писал и в Оренбург В. А. Перовскому. Вынося свое решение, Николай не мог, конечно, не учитывать того, что И. В. Виткевич в 1823 г. за участие в тайном кружке Крожской гимназии близ Вильно был сослан рядовым в Оренбург. Только в 1830 г. он получил унтер-офицерский чин, а портупей-прапорщиком стал лишь в апреле 1833 г. по ходатайству В. А. Перовского.
Тем временем все необходимые для отправки Виткевича приготовления были сделаны — составлена на его имя секретная инструкция — «Записка о предметах, долженствующих обратить на себя внимание господина Виткевича при его проезде в Бухарию» (В тексте документов под понятием «Бухария» подразумевается Бухарское ханство, тогда как сам город, столица ханства, обозначается — Бухара.), приготовлены деньги, собраны подарки для бухарского визиря, назначены день и час отъезда. И вдруг, в самый последний момент, из Петербурга приходит «высочайший» отвод И. В. Виткевича. Но военный губернатор не собирается откладывать до будущей весны осуществление своих планов. В. А. Перовский уже нашел другого человека, который в случае необходимости мог заменить И. В. Виткевича. Им был Петр Иванович Демезон.
Демезон родился в 1807 г. в г. Шамбери, в Сардинском королевстве, в семье врача. К сожалению, нам не известны документы, которые могли бы осветить обстоятельства его приезда в Россию. Главным источником для краткой биографии Петра Ивановича является его «формулярный список». Из сжатых записей мы узнаем, что для получения высшего образования П. И. Демезон был зачислен по распоряжению министра народного просвещения казеннокоштным студентом Казанского университета [9] «с оставлением в России, Петербурге, для обучения восточным языкам у ориенталиста Г. М. Влангали» [10]. «Слушал лекции прочих наук в Санкт-Петербургском университете. С 1 апреля 1829 г. служил в Казанском университете и был утвержден 6 августа 1830 г. в степени кандидата по восточной словесности. В сем звании состоял при университете по 26 февраля 1831 г., то есть по день предписания об отправлении его на службу в Оренбург, куда с разрешения господина Министра народного просвещения определен с обязательством прослужить в ведомстве оренбургского военного губернатора шестилетний срок, назначенный для казенных воспитанников».
