Зенон Косидовский - Когда Солнце было богом

В первые годы XVII в. ореолом славы в Италии было окружено имя неаполитанского купца Пьетро делла Балле.

Он много путешествовал в далекие экзотические страны, и земляки называли его Il Pellegrino - пилигрим. Пьетро, однако, путешествовал не в поисках драгоенных кореньев и шелковых тканей, как можно было бы предположить, к странствиям его побудила причина более романтическая, а именно - изведанное еще в молодости разочарование в любви. А потом уже, войдя во вкус и чувствуя неутолимую жажду новых впечатлений, Пьетро отправлялся в незнакомые страны, где редко ступала нога европейца.

Странно распорядилась судьба: приключения романтического купца стали памятными в истории археологии, а благодаря этому им стоит посвятить несколько минут внимания.

Давайте мысленно перенесемся воображением в Неаполь. В храме св. Марчеллино идет богослужение, заказанное Пьетро. В храме негде упасть яблоку: кумушки растрезвонили по всему городу о печалях молодого Пьетро и его решении. Двенадцать лет он был обручен с хорошенькой донной из богатого купеческого дома, и вдруг - гром среди ясного дня! - родители выдают ее замуж за кого-то другого.

Униженный, оскорбленный в самых нежных своих чувствах, юноша решил искать утешения в путешествиях. Пьетро, однако, не скрылся из города потихоньку. С типичной для южанина высокопарностью он театрально прощался с родными и друзьями. После окончания богослужения священник надел ему на шею золотой талисман в виде посоха пилигрима. Горожане поднимались на цыпочки, чтобы ничего не упустить из этого трогательного зрелища, а Пьетро торжественно клялся, что не вернется в Неаполь, пока не посетит гроб господень.

Путешествие в Иерусалим явилось лишь началом его странствий. Дело в том, что он не остановился на богоугодном паломничестве в святую землю. Пьетро посетил Венецию, Константинополь и Каир, побывал на труднодоступных в те времена островах Леванта, вдоль и поперек исходил Месопотамию и Сирию, добрался даже до Ирана.

В XVII в. такое путешествие было делом нешуточным. Это - многие месяцы изнурительного пути через степи и пустыни, горы и болота на твердой спине верблюда. Парусные суденышки были очень неудобны, их легко уничтожали бури; постоянно угрожала опасность пиратского нападения. Путешественник переносил зной и морозы, голод и жажду, грязь, болезни. На дорогах свирепствовали разбойники, а магометанское население относилось к европейцам с нескрываемой враждебностью.

Во время своих путешествий Пьетро делла Балле не порывал связи с родственниками из Неаполя. Он регулярно посылал им письма, нередко снабженные заглавием: «Из шатра моего в пустыне». В этих письмах он неожиданно блеснул писательским талантом. Отличный стиль, тонкий юмор, быстрота наблюдения и красочность описаний, но прежде всего, конечно, обилие забавных ситуаций и захватывающих интриг - все это в короткое время принесло ему головокружительный успех у земляков.

Пьетро делла Балле, как и подобало итальянцу с живым темпераментом, быстро оправился после любовного поражения. Свидетельствуют об этом фривольные похождения, которые он описывает со вкусом и большим юмором. Находясь на острове Хиос, он окунулся в водоворот веселья. Ни днем, ни ночью не прекращались танцы, песни и пленительные забавы с модницами-островитянками - Пьетро чувствовал себя в своей стихии. С лукавой хвастливостью он рассказывает, как в одном греческом городе монашки местного монастыря нежно его обнимали и целовали за то, что он с достоинством осадил турецкого вельможу, который требовал подарков и воздаяния почестей.

В Константинополе он прослышал, что султан обладает единственным в то время полным текстом сочинений Ливия, полученным в наследство от византийского императора. Пьетро загорелся желанием приобрести этот уникум и предложил за текст 6500 фунтов стерлингов. Но турецкий владыка отверг предложение дерзкого европейца. Тогда Пьетро попытался подкупить библиотекаря султана, обещая ему 12 500 фунтов стерлингов, если он выкрадет манускрипт. Интрига, однако, успехом не увенчалась, потому что нечестный чиновник не сумел отыскать в библиотеке ценного памятника литературы.

В Месопотамии Пьетро влюбляется во второй раз. Его избранницей оказывается восемнадцатилетняя девушка, но суровая судьба снова не щадит его. Вскоре после свадьбы молодая супруга заболевает таинственной болезнью и умирает.

Отчаяние подсказало Пьетро дьявольскую мысль: тело любимой он приказал набальзамировать и потом в течение четырех лет ездил с гробом по свету, пока не поставил его в фамильном склепе в Неаполе. Пьетро еще раз решил попытать счастья: женился на грузинке, подруге жены, которая ухаживала за ней во время болезни. Плодом супружества было 14 сыновей.

Путешествуя, Пьетро достиг даже южной Персии. На расстоянии 60 километров к юго-востоку от города Шираза его глазам предстала картина, наводящая ужас и поражающая своим величием. Здесь возвышались грандиозные руины, о которых он никогда не слышал. В долине, окруженной каменистыми холмами, виднелся великолепный амфитеатр с террасой, куда вели огромные лестницы, полуразрушенная колоннада, мощные потрескавшиеся стены, но прежде всего - гигантские львы, охраняющие массивные порталы[1].

Осматривая развалины. Пьетро не мог прийти в себя от изумления. Казалось, что пески, в течение веков нанесенные сюда раскаленными ветрами пустыни, словно осьминоги, обволокли ненасытными щупальцами стены, порталы, колонны. Глухая, таинственная тишина, окутавшая эти затерянные развалины, вселяла суеверный страх.

Величественные руины, растянувшиеся на полкилометра, в далекие времена были, несомненно, прекрасным дворцом. Кто воздвиг эти монументальные сооружения? Самые древние местные легенды относились лишь ко времени правления знаменитого халифа Багдада VIII в. Гарун-ар-Рашида, героя «Тысячи и одной ночи». А дворец, судя по всему, был воздвигнут гораздо раньше.

Бродя среди развалин, Пьетро заметил на кирпичах какие-то странные, загадочные значки. Сначала ему показалось, что это отпечатки когтей птиц, которые когда-то, очень давно, прыгали по влажным еще кирпичам. Но, приглядевшись как следует, он обратил внимание на то, что знаки эти складываются из ряда горизонтальных и вертикальных черточек. Все черточки имеют форму клиньев, несомненно, благодаря тому, что неизвестный художник, притрагиваясь палочкой к влажной глине, всякий раз вначале прилагал большее усилие.

Когда Пьетро привез оттиски этих знахов в Европу, там разгорелся жаркий спор: каковы их смысл и значение? Одни утверждали, что знаки представляют собой древнейшие письмена, другие упорствовали в том, что странные черточки являются просто-напросто примитивным орнаментом, которым

                                                                                              Клинопись

украшали стены иранских сооружений. Пьетро высказался в пользу первой версии. В одном из писем 1621 г. он сообщает, что насчитал 100 отдельных знаков и что каждый из них обозначает, по его предположению, целое слово. С достойной удивления проницательностью он высказал догадку, что клинопись следует читать слева направо, потому что острия горизонтальных клиньев всегда направлены в правую сторону. Оживленный интерес вызвали также и сами руины. Ученые верно предположили, что Пьетро делла Балле открыл развалины Персеполя - древней столицы персидских царей, - которую в VI в. до н. э. основал Кир, завоеватель Вавилона. Один из наследников Кира - Дарий - построил в Персеполе прекрасный дворец, насчитывавший сотни залов и комнат. Здесь он пребывал в ослепительной роскоши, облаченный в пурпурные, расшитые золотом одеяния. В его распоряжении было 15 тыс.дворцовых слуг, 1 тыс. всадников-телохранителей и 200 тыс. пеших воинов.

Персидская империя просуществовала только 200 лет. Основанная на эксплуатации покоренных народов и на военной деспотии, она оказалась слишком непрочной. Чтобы покрыть огромные расходы на содержание двора и войска, царские чиновники накладывали на трудящийся народ, особенно на крестьян, все новые и новые подати. Именно поэтому Александр Македонский, разгромив армию Дария, так легко подчинил себе народы и племена, входившие в состав поверженной Персии.

Победоносный Александр занял Персеполь, а царский дворец предал огню. Существуют разные версии относительно причин этого пожара. Греческий историк Диодор утверждает, что дворец поджег собственноручно Александр Великий «во время пьяной оргии, в минуту, когда потерял власть над своим рассудком». Другой историк, Клитарх, описывая этот же случай, рассказывает, что афинская танцовщица Таис во время танца бросила пылающий факел между деревянными колоннами дворца. Увидев это, пьяная компания приближенных Александра Македонского стала наперегонки хватать факелы и швырять их куда попало. Вся главная часть дворца с драгоценными тканями, скульптурой и вазами в мгновение ока была охвачена пламенем. Слугам с огромным трудом удалось спасти лишь несколько боковых крыльев сооружения.