Дэниэл Брук - История городов будущего

Ознакомительная версия.

Daniel Brook

A history of future cities

Перевод с английского Дмитрий Симановский

English language edition published by W. W. Norton & Company, © Daniel Brook, 2013.

© Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», 2014

Эта книга начинается в Петербурге – как буквально, так и метафорически. Прожив все детство в пригороде Нью-Йорка, в двенадцать лет я совершил свою первую поездку в Старый Свет. Мы с родителями отправились в Россию, где до сих пор живут мои дальние родственники. В Петербурге я узнал почти сказочную историю его создания. Интуристовский гид постоянно указывала на архитектурные детали и приметы ландшафта, из-за которых Петербург больше похож на западный, нежели на русский город. Будучи американцем двенадцати лет отроду, я не до конца понимал, что именно она имела в виду.

Более десяти лет спустя, по заданию редакции я оказался в Индии, где впервые посетил Мумбай (бывший Бомбей). Я бродил по улицам города, вглядывался в неоготические здания университета, суда, железнодорожного вокзала и снова и снова вспоминал Петербург. В жаркой, солнечной Индии странно было думать о России с ее туманами и снегами. Но Бомбей, куда британский колониальный губернатор Генри Бартл Эдвард Фрер пригласил ведущих архитекторов Англии, чтобы построить на берегу Аравийского моря тропический Лондон, однозначно напоминал придуманный Петром Великим арктический Амстердам-на-Неве. Так из прогулок по Мумбаю и воспоминаний о Петербурге родилась идея этой книги.

Поскольку сам я из Нового Света, а писать мне пришлось о Старом, эта книга написана с точки зрения постороннего. Новость о том, что ее решили перевести на русский, сделав мой взгляд постороннего доступным для тех, кто внутри, я воспринял с некоторым трепетом. Для меня большая честь, что издательство Strelka Press поверило в возможный успех моей книги у российской публики, но боюсь, что я, как образованный иностранец, чье знание русского языка ограничивается кириллическим алфавитом (слава богу, в русском немало французских заимствований: метрополитен, ресторан и т. д.), непременно упустил из виду многие реалии Петербурга, столь очевидные для местных жителей. Я надеюсь, что для российских читателей (как и для индийских, китайских и арабских читателей, которые знают Мумбай, Шанхай и Дубай куда лучше меня) диапазон поднятых в книге вопросов с лихвой восполнит ее недостатки. Невероятная история создания Санкт-Петербурга в XVIII веке смотрится рельефнее в свете головокружительного подъема Бомбея в следующем столетии. Понимание роли Петербурга как «окна в Европу» становится глубже, если знать, что Шанхай позже сыграл схожую роль для Китая. Взгляд на бурную историю принудительной модернизации России как на первый пример такого непростого процесса в незападной стране придает местным событиям глобальный контекст. Как и сам Петербург, эта книга может сделать своих русских читателей чуточку менее русскими, но, возможно, им не грех на это пойти ради расширения собственного кругозора.

Новый Орлеан, США, 2014

Из четырех городов, о которых пойдет речь в этой книге, два – Санкт-Петербург и Мумбай – по-разному назывались в разные периоды истории. Я буду употреблять имя, соответствующее описываемому периоду (например, «Санкт-Петербург времен Екатерины Великой»; «блокада Ленинграда»).

Больше всего в Петербурге, Шанхае и Мумбае привлекает то, что они во многом сохранили свой исторический архитектурный облик. О зданиях, которые все же были разрушены, я буду говорить в прошедшем времени (о колоколах Федоровского собора в Петербурге: «на них были выгравированы портреты всех членов императорской фамилии»); сохранившиеся здания будут описываться в настоящем времени («фасад [мумбайского] кинотеатра “Регал” украшен барельефами с масками трагедии и комедии»).

Все цитаты из внешних источников перечислены в примечаниях. Остальные цитаты взяты из проведенных автором интервью.

Карта мира в проекции Меркатора, 1840. 1. Санкт-Петербург 2. Дубай 3. Мумбай 4. Шанхай © Отдел карт им. Лайонела Пинкаса и принцессы Иордании Фирьял. Нью-Йоркская публичная библиотека, фонды Астора, Ленокса и Тилдена.

Санкт-Петербург, 1776. 1. Петропавловская крепость 2. Кунсткамера 3. Университет 4. Зимний дворец 5. Невский проспект 6. Храм Спаса на Крови 7. Фабрика «Красное знамя» 8. «Газпром-сити» (первоначально предложенное местоположение на Охте). © Библиотека Конгресса

Шанхай, 1862. 1. Конноспортивный клуб (теперь – Народная площадь) 2. Универмаги Sincere и Wing On на Нанкинской улице 3. «Весь мир» 4. Отель Cathay 5. Park Hotel 6. Телебашня «Восточная жемчужина» 7. Небоскреб Jin Mao. © Национальный архив Великобритании

Бомбей, 1909. 1. Университет 2. Вокзал Виктория (теперь – вокзал Чхатрапати Шиваджи) 3. Городской совет 4. Отель Taj Mahal 5. Спортивный клуб Willingdon 7. Резиденция Мукеша Амбани 8. Imperial Towers. © Imperial Gazetteer of India, Библиотека Чикагского университета

Дубай, 2010. 1. Dubai World Trade Center 2. Трудовой лагерь Сонапур 3. Emirates Towers 4. Dubai International Finance Center 5. Dragon Mart 6. Молл Ibn Battuta 7. Удвоенный Крайслер-билдинг 6. Burj Khalifa. © Ali S. Dubai: Gilded Cage. Yale University Press, 2010

Актовый зал Университета Мумбая. © Дэниэл Брук

Где это мы?

Прогулка по Петербургу, Шанхаю, Мумбаю и Дубаю вызывает один и тот же вопрос. Эти мегаполисы выглядят так, будто построили их не в России, Китае, Индии или арабском мире соответственно, а где-то в другом месте, и каждый вызывает ощущение дезориентации, которое одновременно очаровывает и приводит в замешательство. В императорском дворце в сердце Петербурга есть пышная зала, панели на сводах и стенах которой точно повторяют ватиканские фрески, и только снегопад за окном мешает полностью отдаться иллюзии. Шанхайские гостиницы 1920-х годов в стиле ар-деко смотрятся как манхэттенские небоскребы эпохи джаза, чудесным образом перенесенные в город, настолько далекий от Нью-Йорка, что здесь даже не приходится переводить часы – просто два часа дня становятся двумя часами ночи. В Мумбае полуторавековое готическое здание университета напоминает странный, засаженный пальмами Оксфорд, а два одинаковых Крайслер-билдинга в Дубае заставляют задуматься: кому, интересно, пришло в голову, что если один поддельный небоскреб – хорошо, то два и того лучше?

Четыре таких разных города объединяет ощущение дезориентации. И ощущение это не случайно, поскольку дез-ориентация тут – часть замысла.

Ориент (orient) в английском языке – одновременно и существительное, и глагол. Существительное означает «восток»; глагол означает «осознать свое положение в пространстве», но здесь оба этих значения переплетаются. Человек, потерявшись в лесу, может определить свое местонахождение (сориентироваться) по солнцу, зная, что оно встает на востоке (ориент). Ощущение дезориентации, которое оставляют Петербург, Шанхай, Мумбай и Дубай, возникает оттого, что, находясь на востоке, они намерено строились по западному образцу.

Зачастую отношение западных путешественников к этим городам балансирует на грани любви и ненависти. Многие туристы с удовольствием отдыхают в Мумбае, самом космополитичном и развитом городе Индии, от чуждых и непонятных им реалий субконтинента. В центре, выстроенном во времена Британской империи, запрещены авторикши: грохочущие трехколесные повозки, выполняющие роль такси по всей Индии. Даже разгуливающие по улицам коровы, непременная примета индийского городского пейзажа, и те попадаются тут нечасто. Каждое утро, когда с вокзала, напоминающего Сент-Панкрас в британской столице, потоки живущих в пригородах брокеров и секретарей растекаются по неоготическим офисным зданиям, этот поддельный тропический Лондон практически сходит за настоящий. И тем не менее из этой эрзац-столицы с ее величественными банками и красными двухэтажными автобусами западные туристы нередко стремятся сбежать в провинцию, чтобы увидеть «настоящую» Индию.

Дубай, как правило, вызывает куда более суровые суждения. Местные обычаи стерты, арабскую речь вытесняет английский, вместо базаров – торговые центры, в супермаркетах продается свинина, в гостиницах наливают алкоголь; это город, где традиции арабского мира намеренно размываются, уступая место безликому, безвкусному глобальному будущему. В отсутствие очарования старины, которое превратило в памятники архитектуры подделки вроде мумбайского Оксфорда, этот «Лас-Вегас Среднего Востока» легко заклеймить как насквозь фальшивый мегаполис, полностью лишенный культуры.

Но как бы к ним ни относиться, с этими дезориентированными мегаполисами приходится считаться. Дело в том, что это города-идеи; это выраженные в камне и стали метафоры ясно сформулированной цели, имя которой – вестернизация. Вот почему тема телевизионных дебатов, устроенных на британском телевидении в 2009 году, могла звучать так: «Считаете ли вы, что Дубай – это плохая идея?»1 Ничего подобного про, скажем, Сент-Луис на Би-би-си снимать бы не стали, потому что Сент-Луис – это не идея, это просто место на карте.

Ознакомительная версия.