Георгий Сидоров
Завещание Никлота
«Завещание Никлота» написано по подлинным летописным источникам западных славян. Прежде всего, чехов и поляков. Чешские летописи, которые наиболее полно повествуют о крестовом походе католиков на земли славянского поморья, в XIX веке были дополнены польскими источниками. И в этом виде стали достоянием исторической науки. Позднее в архивах Копенгагена было найдено письменное повествование о походе на ободритов двух братьев ярлов Свейна и Кнуда. Датская летопись полностью согласовывалась со славянскими источниками.
Поэтому у современных историков не вызывает сомнения факт присутствия датчан у стен столицы ободритов Дубина. Кроме этого, датская летопись подробно описывает необъяснимые события — гибель кораблей Свейна и тот факт, что суда Кнуда остались нетронутыми кораблями руян. Что, опять-таки, полностью согласовывалось с устным преданием сербов-лужичан о роли князя Никлота, которого современные сербы считают своим, в отражении христианской католической агрессии. Сложнее оказался вопрос о присутствии у стен Дубина новгородских словен и кривичей.
Дело в том, что западная историческая наука до сих пор тенденциозна, она никак не может преодолеть стереотип отсталости и дикости славян, навязанный ей когда-то еще католицизмом. Ведь не секрет, что даже свои собственные христианские хроники западная историческая наука пытается скрыть от сознания общественности. Взять, к примеру, ливонскую летопись о гибели рыцарского воинства на льду Чудского озера, в результате чего вся восточная Германия оказалась под угрозой русской экспансии и уцелела только потому, что новгородский князь Александр Ярославович не захотел чужих земель. Эта летопись существует. Но о ней знает только узкий круг посвященных историков, а общественности внушается, несмотря на русские летописные источники, что никакого Ледового побоища не было и что рыцари Риги никогда не проигрывали крупных битв.
То же самое происходит и с письменными источниками, рассказывающими о присутствии сил Великого Новгорода, Пскова и Смоленска в разгроме крестоносного воинства у стен столицы ободритов — Дубина. Латинские летописи подробно повествуют об этих событиях, например, Магдебургская летопись. Но о ней мало кто знает.
В свою очередь, православное христианство России по причине сочувствия к братьям-католикам, погибшим от руки язычников, тоже постаралось в своих летописях обойти этот вопрос. Но истину очень трудно скрыть. О великой войне объединенных сил славян против общего врага сохранили карельские предания. О походе карелов в составе русского войска к Дубину и об участии их в грандиозном сражении против христиан под водительством князя Латикайнена. Кроме этого, и новгородские летописи, и финские, и эстонские в один голос рассказывают о гибели под ударами русских и карелов древней столицы шведов Сегтуны. И все эти события, как утверждают письменные источники, происходили в одно и то же время — в первой половине XII века.
Конечно, западная историческая наука постаралась скрыть от общественного сознания события, которые показывают низость папства и тех, кто верой и правдой служили ему. Она попыталась расчленить во времени отдельные эпизоды великой войны славян с папской курией, представить единые события разорванными, не связанными между собою фрагментами. Мы же собрали их в единое целое. Сняли завесу молчания и в художественной форме представили на суд народов.
Мы хотим вам поведать, братья,
О былых временах на Поморье[1],
О Никлоте, о князе высоком,
Князе мудром, отважном и светлом,
Что возглавил пылающим сердцем
Совокупные силы венетов[2].
Их войска и дружины морские
В тяжкий год, наступления Нави[3],
Когда дымом от многих пожарищ
Затянуло и землю, и небо,
Когда темные, веря в победу,
Осаждали град Дубин[4] на Лабе[5],
Волин-град, град Торнов, стены Ретры,
Когда флот и датчан, и фламандцев,
Гордых свеев[6], их братьев норвенов[7]
Бороздил в тяжкой силе военной
Воды светлого братного моря.
Мы хотим рассказать о Никлоте,
О победах и подвиге князя
И о том, что сказал вождь венетов
В день торжеств,
Обращаясь к славянам.
Но начнем свой рассказ мы сначала.
Да поможет нам Велес[8] высокий
Рассказать всё правдиво и честно,
Чтобы помнил потомок далёкий
Песню славы, пришедшую с неба,
День победы сил света над тьмою,
День, подаренный нам Световидом.
Знают все в землях франков и готов,
Что богаче славян на Поморье
Нет племён и народов в Европе.
Здесь есть всё: и холмы, и долины,
Где качаются тучные травы,
Воды рек, гладь озёр, тихих хлябей,
Сколько рыбы в них,
Дичи средь плавней
И сосновых лесов бесконечность,
Где по мхам и по травам душистым
Бродят серые грузные зубры,
Рядом с ними олени лесные.
А по светлым полянам и поймам
Лани быстрые, вепри, косули
И другое зверьё табунами…
Но охотников ради забавы
Земли венов Поморья не знают.
И доверчивы звери лесные
К добрым людям, что их охраняют.
Но не только сосновым простором
Земли венов Поморья богаты.
Здесь стоят, под ветрами качаясь,
Древних предков святые дубравы,
Где сокрыты от хищного глаза
Старых капищ и храмов подворья.
К этим капищам тайные тропы
Охраняет хозяин рачитый,
Святобор — дух лесов и природы.
Лишь ему одному доверяет
Лес венетов сакральные тайны.
Всё в стране лужичан[9], ободритов[10],
Поморян, хижичан и ретаров[11]
Благоденствует, манит богатством.
В их столицах и малых селеньях
Слышна радость, веселое пенье,
А на праздниках красные девы
В хороводах кружат до полночи,
Состязаются отроки в беге
И в военной игре-перунице.
Полны в Волине, Ретре, Щецене
Рынки разного в ценах товара.
Из Китая — шелка и наряды,
От арабов — клинки из булата,
Из полночных стран — белая рыба,
А с восточной Руси — воск и кони,
Сёдла добры, шлемы стальные…
А купцы поморян, ободритов
И суровых руян из Арконы[12]
Посещают далёкие страны,
Ходят в Рум[13], Киликию[14], Тавриду[15],
Шемаханское царство и к индам.
Но не только купеческим флотом
Славны Шецен, Венета, Аркона,
Много лодей военных у венов,
Крепких лодей, крутых, быстровеслых.
Эти лодьи и денно, и ночно
От пиратов хранят побережье,
Топят данов, нордвенов и свеев,
Если те, нарушая законы,
Темной ночью крадутся пограбить,
Взять в полон красных
Дев и подростков.
Но не только лишь силой морскою
Горды вены славянского моря,
Они горды прославленным войском,
Войском сильным, единым и стойким.
Что не раз латинян побеждало
В долгих войнах, упорных, кровавых.
Помнят франки, норвены и свеи,
Помнят даны свои пораженья,
И невольно славян уважают
И идут с миром к ним на сближенье.
Поздним вечером звёздное небо
Осветила луна подымаясь.
Её свет встал над кромкой тумана,
Что повис над красавицей Лабой.
И рассеяв его на утёсе,
Нежной ласкою к древнему дубу
Опустился, сверкая росою.
Луч луны, отпугнув тени ночи
Осветил трёх волхвов, что стояли
И смотрели с утёса на Лабу,
На игру светотеней в тумане
И леса, освещённые светом,
Светом неба, холодным и мёртвым.
Но недолго волхвы любовались
Тихой Лабой в сиянии лунном.
Повернувшись к высокому дубу,
Они сели на камень холодный
И, тряхнувши седыми кудрями,
Повели меж собою беседу.
Старший молвил: «Я сердцем увидел[17]
Как у Римского папы в застолье
Каролинги — два брата сидели
Убеждали, что надо к походу
Три державы толкнуть в это лето,
Чтобы нехристей к лику святому
Привести под мечом и секирой.
Папа, выслушав их, отказался
Помогать королям в этом деле.
Только верить ему не пристало:
Он боится нас, знает, что видим…
Что волхвы за «наместником бога»
Зорко смотрят в мирах Световида[18].
И поэтому надо готовить
Наш народ к наступлению тёмных.
Я сказал, что хотел, мненье ваше
