История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века - Дмитрий Иванович Иловайский

Дорогой памяти безвременно угасшего сына своего и друга Сергея Дмитриевича Иловайского сию часть своего труда посвящает неутешный автор – отец

Дмитрий Иванович Иловайский

© «Центрполиграф», 2024

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2024

В настоящем томе своего труда автор доводит историческое повествование до единодержавия Петра Великого и, следовательно, достигает пределов московско-царского периода.

В противоположность предыдущей эпохе, время Алексея Михайловича и его ближайших преемников исполнено громких событий и бурных движений. Тут на первом плане выступает малороссийский вопрос с его разнообразными перипетиями и колебаниями то в ту, то в другую сторону по отношению к Польше и Москве. Внимательный читатель убедится, что присоединение Украйны, вначале добровольное, возбудило долгую кровопролитную войну, так что сведено было на завоевание и в конце концов стоило Московскому государству очень дорого, благодаря в особенности изменам гетманов и притягательной силе польской культуры по сравнению с московской.

Рядом с малороссийским вопросом выдвигается великой важности внутреннее церковное движение, известное под именем раскола и начавшееся распрей патриарха с царем. Богдан Хмельницкий и Никон – эти две крупные исторические личности занимают весьма видное место в русской истории второй половины XVII столетия и стоят непосредственно за главным ее представителем, тишайшим царем Алексеем I, который своей правительственной деятельностью подвинул Московское государство на степень великой европейской державы и подготовил эпоху великих реформ.

Насколько история этой второй половины столетия в данной обработке может отвечать современным требованиям исторической науки, а также историографического искусства, о том, конечно, пусть судят беспристрастные и компетентные читатели. Хотя прежние опыты не приучили автора рассчитывать на благосклонный прием его главного труда со стороны любезных соотечественников, а в настоящее трудное время и тем более, однако он намерен продолжать, пока Господу Богу будет угодно сохранить за ним работоспособность при его преклонном возрасте.

Настоящий том принял настолько значительные размеры, что обозрение русской культуры и разных сторон государственного быта пред эпохой Петровских реформ пришлось отложить на будущее время и выделить в особый, дополнительный к истории XVII столетия, выпуск.

Воспитание и характер нового государя. – Б.И. Морозов. – Коронование и первые деяния. – Боярская интрига против царской невесты Всеволожской. – Брак с Милославской. – Челобитная торговых людей против иноземцев. – Народное неудовольствие на лихоимцев. – Московский мятеж 1648 года. – Выдача и убиение ненавистных чиновников. – Обращение царя к народу. – Смута в некоторых областях. – Комиссия для составления нового Уложения и созвание Земского собора. – Источники и новосочиненные статьи Соборного уложения. – Отмена торговых привилегий англичан. – Появление Никона. – Его скитания и быстрое возвышение. – Укрощенный им новгородский мятеж. – Псковский мятеж. – Поездка Никона за мощами Филиппа митрополита. – Характерное послание к нему царя о кончине патриарха Иосифа. – Избрание Никона патриархом и вынужденная им клятва. – Самозванец Тимошка Акиндинов

Вступивший на московский престол 13 июля 1645 года шестнадцатилетний Алексей Михайлович умом, нравом и воспитанием мало походил на своего отца Михаила Федоровича. Даровитый, живой и впечатлительный, он легко усвоил себе славяно-русскую грамотность и вообще получил довольно хорошее по тому времени образование, главным образом, конечно, направленное на знакомство со Святым Писанием и богослужебными книгами, а также с отечественными летописями и хронографами. Для возбуждения соревнования царевичу давали в товарищи учения несколько сверстников из детей бояр и дворян. Обучали его чтению и письму дьяки и подьячие; а общим делом учения ведал его дядька или воспитатель Борис Иванович Морозов, один из наиболее грамотных бояр своего времени и открытый почитатель европейцев, как это мы видели из рассказов Олеария. Воспитатель не упустил из виду и физическое развитие вверенного ему царственного отрока: последний сделался добрым наездником, ловко владел копьем и рогатиной и очень полюбил охоту, отчасти медвежью, а особенно соколиную.

Очевидно, Морозов был человек умный и вкрадчивый, судя по тому уважению и доверию, которые он умел внушить к себе Михаилу Федоровичу, и еще более по той нежной привязанности, которой пользовался со стороны своего юного воспитанника. Только одна царица-мать могла бы оспаривать у него первенствующее влияние, и тем более, что все московское население учинило присягу на верную службу Алексею Михайловичу и его матери «благоверной царице» Евдокии Лукьяновне. Но она отличалась мягким, непритязательным нравом (в противоположность своей свекрови, великой царице Марфе); а главное, только пятью неделями пережила своего супруга и 18 августа скончалась. Из царских родственников с отцовской и матерней стороны никто не выдавался своими способностями и честолюбием; а потому «ближний боярин» Морозов первые годы царствования пользовался беспредельным влиянием на молодого государя и на правительственные дела. Некоторых членов семьи Стрешневых он поспешил удалить со двора, назначив их на воеводские должности в областях.

23 сентября патриарх Иосиф с освященным собором совершил в Успенском храме торжественное помазание елеем и коронование Алексея Михайловича шапкой Мономаха «на Владимирское и на Московское государство и на все государства Российского царства». При сем шапку эту держал царский дед по матери, Лукьян Степанович Стрешнев; а двоюродный дядя, из стольников новопожалованный в бояре, Никита Иванович Романов, после коронования трижды осыпал государя золотыми монетами: в дверях Успенского собора, потом у Михаила Архангела и, наконец, на Золотой лестнице, ведущей от Благовещения в царские покои. Три дня сряду устраивались пиры в Грановитой палате для духовенства, бояр и других придворных чинов; причем во избежание местничества указано всем быть без мест. На второй день в Золотой палате духовные власти, бояре и всяких чинов люди поздравляли государя и подносили ему дары, а именно иконы (от духовных), бархаты, атласы, соболей, серебряные сосуды и хлебы с солью. В эти первые дни сказаны были разные царские милости и пожалования. Между прочим, из стольников и дворян были возведены прямо в бояре (помимо окольничества): князь Яков Куденетович Черкасский, Иван Иванович Салтыков, князья Федор Федорович Куракин и Михаил Михайлович Темкин-Ростовский.

Одним из первых деяний нового царствования было благодушное решение неприятных вопросов о датском принце Вальдемаре и польском самозванце Лубе. 9 августа королевский посол Владислав Стемиковский имел торжественный отпуск в Золотой палате. С ним отпущен был в Польшу и Луба; причем с посла взято обязательство, что самозванец впредь не станет именоваться московским царевичем и будет находиться под крепким присмотром. Ничтожным Лубой окончился ряд самозванцев, выставленных поляками для произведения смуты в Московском государстве. 13 августа в той же Золотой