57. Так окончил речь Митридат. В свою очередь Сулла ему ответил: «Ты вызывал меня сюда совсем под другим предлогом, говоря, что охотно примешь то, что тебе будет предложено; но я, конечно, не побоюсь кратко ответить тебе на твои жалобы. В Каппадокию я лично вернул Ариобарзана, будучи наместником в Киликии: таково было решение римлян; ты со своей стороны послушался нас, хотя ты мог возражать и либо переубедить нас или уже больше не возражать, раз это было признано правильным. Фригию тебе дал Маний за взятку; значит, это ваше общее правонарушение. К тому же ты и сам вполне соглашаешься, что получил ее не законным путем, а при помощи подкупа. А так как Маний был и по другим делам уличен у нас в денежных преступлениях, то сенат аннулировал все его постановления. На основании этого решения он признал, что и Фригия была тебе дана противозаконно; и он постановил, чтобы Фригия не платила податей сенату, и сделал ее самостоятельной. Мы не находим возможным владеть тем, что мы завоевали, а на каком основании ты будешь владеть этим? Никомед же жалуется, что ты подослал к нему и Александра, чтобы убить его, и так называемого Хреста (Честного) Сократа, чтобы отнять власть; и вот он, ограждая себя ото всего этого, вторгся в твою страну; если же ты в чем-либо потерпел обиду, тебе нужно было отправить послов в Рим и ожидать ответа. Если же ты хотел поскорее оградить себя от Никомеда, то почему прогнал ты и Ариобарзана, ничем тебя не обидевшего? Изгнав его, ты заставил по необходимости присутствующих римлян вернуть его, а мешая его возвращению, ты зажег эту войну. У тебя издавна было это предрешено, и, надеясь, что ты будешь господствовать над всей землей, если победишь римлян, ты придумывал эти поводы, чтобы прикрыть свой план. Доказательством этому служит и то, что еще не воюя ни с кем, ты заключил союз с фракийцами, скифами и савроматами, что ты отправлял посольства к соседним царям, строил корабли, созывал и кормчих, и штурманов.
58. Твой коварный замысел уличается, главным образом, временем твоего выступления: когда ты заметил, что Италия отпала от нас, ты подстерег момент, когда мы были заняты всем этим, и напал на Ариобарзана, Никомеда, галатов и Пафлагонию, напал на Азию, нашу собственную область. Захватив их, чего-чего ты только не сделал как с теми городами, против которых ты возбудил рабов и должников, дав им свободу и освобождение от долгов, так и с эллинами, из которых ты под одним предлогом погубил 1600, или с тетрархами галатов, хотя они были твоими сотрапезниками, которых ты убил, или с людьми италийского племени, которых ты в один день с младенцами и матерями убил и утопил, не удержав своих рук и от тех, кто бежал к алтарям богов. Все это доказывает всю твою жестокость, все твое нечестие и всю глубину ненависти к нам. Присвоив себе деньги всех, ты переправился в Европу с огромным войском, хотя мы запретили всем царям Азии даже ногой ступать на почву Европы. Переправившись в Македонию, которая была нашей областью, ты быстро прошел через нее всю и лишил эллинов свободы. И лишь тогда ты стал менять свои мысли, а Архелай просить за тебя, когда я спас Македонию, избавив эллинов от твоего насилия, уничтожил 110 тысяч твоих солдат и взял твой лагерь со всей его добычей. И я удивляюсь, что сейчас ты защищаешь справедливость того, в чем ты через Архелая приносил свое извинение. Или, когда я находился далеко, ты меня боялся, а когда я тут, ты считаешь, что пришел сюда судиться? Для этого время прошло, так как ты начал войну с нами, а мы уже стали решительно защищаться и будем защищаться до конца». Еще когда Сулла говорил с гневом и возбуждением, мысли царя переменились и он почувствовал страх; он согласился на заключенные Архелаем условия, передал корабли и все остальное и вернулся в Понт, в прежнее отцовское царство.
Так окончилась первая война Митридата с римлянами.
59. Сулла, став лагерем на расстоянии двух стадий от Фимбрии, приказал ему передать войско, которым он командует незаконно. В свою очередь Фимбрия с насмешкой ответил ему, что и он тоже командует не по закону. Тогда Сулла окружил его лагерь рвом. Когда многие из солдат Фимбрии явно стали перебегать к Сулле, Фимбрия созвал оставшихся на собрание и стал призывать с ним оставаться. Когда же они заявили, что не будут воевать со своими согражданами, он, разорвав на себе одежду, стал бросаться им в ноги. Когда это (еще больше от него) отвратило их и число перебежчиков увеличилось, он стал обходить палатки военачальников и, подкупив некоторых из них деньгами, вновь созвал их и велел им дать ему клятву. Когда некоторые из специально поставленных для этой цели закричали, что нужно вызывать каждого поименно для принесения клятвы, он через глашатая вызвал тех, которые получили от него большие одолжения, и прежде всего стал вызывать Нония, его ближайшего участника во всех делах. Когда же и он отказался принести клятву, Фимбрия, обнажив меч, стал грозить убить его; поднялся крик со всех сторон; испугавшись этого, он отказался от такого намерения. Убедив одного раба и деньгами и обещанием свободы, он послал его в качестве перебежчика попытаться сделать покушение на Суллу. Приступая к этому делу и смутившись, он вызвал подозрение, был схвачен и во всем сознался. Войско Суллы, с гневом и презрением окружив укрепление Фимбрии, поносило его и называло его Афинионом: это тот, который некогда, когда было в Сицилии восстание беглых рабов, короткое число дней был их царем.
60. Ввиду всего этого Фимбрия, потеряв всякие надежды, подошел к самому рву и стал вызывать Суллу к себе для переговоров. Но Сулла вместо себя послал к нему Рутилия. Уже одно это обидело Фимбрию, что тот не удостоил его встречи, даваемой даже врагам. Когда Фимбрия стал просить, чтобы ему было оказано снисхождение, если он по молодости совершил какие-либо ошибки, то Рутилий взял на себя обязательство, что Сулла позволит ему невредимо вернуться к морю, если он намеревается отплыть из Азии, проконсулом которой является Сулла. Тогда Фимбрия, сказав, что у него есть другая, лучшая дорога, удалился в Пергам и, войдя в храм Асклепия, поразил себя мечом. Так как этот удар был для него неудачен, он велел своему рабу прикончить его. Раб убил своего господина, а за господином и себя.
Так умер и Фимбрия, причинивший много зла Азии при Митридате. Сулла предоставил вольноотпущенникам его похоронить, заметивши, что в этом он не будет подражать Цинне и Марию в Риме, которые присудили многих к смерти, а кроме смерти, лишили их еще и погребения. Войско Фимбрии, перешедшее к нему, он принял и соединил со своим, а Куриону приказал вернуть Никомеда в Вифинию, а Ариобарзана в Каппадокию. Он сделал обо всем доклад сенату, делая вид, что он не объявлен врагом отечества.
61. Установив порядок в самой провинции Азии, он хиосцам, ликийцам, родосцам, жителям Магнесии и некоторым другим, либо в награду за их помощь, либо за то, что, желая ее оказать, они многое претерпели ради него, предоставил свободу и дал титул друзей римского народа. Во все же остальные места он разослал войско. Рабам, которым раньше Митридат предоставил свободу, он велел тотчас же вернуться к своим господам. Так как многие не повиновались и многие города еще не подчинялись ему, то между массами свободных и рабов происходила резня по различным поводам; стены многих городов были снесены, и жители Азии в большом количестве были проданы в рабство, а их страны разграблены. Жестоко он наказал державшихся «каппадокийской ориентации», отдельных лиц и целые города, из них особенно жителей Эфеса, которые в позорной угодливости надругались над приношениями римлян. Сверх всего этого, Сулла издал приказ, чтобы пользующиеся значением в городе люди в назначенный день явились к Сулле в Эфес. Когда они собрались, то с высоты ораторской кафедры он произнес им следующую речь:
62. «В первый раз мы пришли в Азию с войском в тот момент, когда Антиох, царь Сирии, грабил вас. Изгнав его и установив границами его царства реку Галис и Тавр, мы не взяли вас под свою власть, хотя после него вы стали нашими подданными, но оставили вас автономными, только некоторых отдали Эвмену и родосцам, нашим союзникам в той войне, притом не с тем, чтобы они платили им подати, но чтобы они были под их покровительством. Доказательством этого служит то, что когда ликийцы стали в чем-то обвинять родосцев, мы их отделили от них. Так вот как мы отнеслись к вам. Вы же, когда Аттал Филометор по завещанию оставил нам свое царство, вместе с Аристоником в течение четырех лет сражались с нами, пока и Аристоник не был взят в плен и большинство из вас не было доведено до крайности и охвачено страхом. Однако, действуя даже таким образом, за 24 года вы дошли до высокой степени благосостояния и блеска как в жизни и привычках частного обихода, так и в государственных учреждениях; но вследствие мира и роскоши жизни вы вновь обнаглели, и выждав момент, когда мы были заняты делами в Италии, одни из вас призвали к себе Митридата, другие соединились с ним, когда он пришел. Но что особенно отвратительно, — вы согласились вместе с ним в один день избить всех италийцев с их детьми и матерями и даже во имя ваших богов не пощадили бежавших в храмы к святым алтарям. За это вы получили известное возмездие и со стороны самого Митридата, проявившего коварство по отношению к вам и наполнившего ваши города убийствами и конфисковавшего ваше имущество; он совершил раздел земель, уничтожил долги и освободил рабов, над некоторыми из вас он поставил тиранов и в широких размерах допустил и на суше и на море разбой, так что вы сразу можете видеть на себе и сравнивать, чье покровительство вы предпочли бы. Некоторые зачинщики получили возмездие и от нас. Но нужно возложить ответственность за все содеянное и на вас всех сообща. Конечно, она должна была бы быть подобной тому, что вы совершили. Но да не придут никогда на мысль римлянам ни такие нечестивые избиения, ни безумные конфискации или подстрекательства к восстанию рабов, или другие варварские поступки. Щадя племя и имя эллинов и их славу в Азии, ради столь дорогого для римлян своего доброго имени, я предписываю вам только внести немедленно налоги за пять лет и уплатить военные расходы, которые уже произведены мною и которые у меня еще будут, пока я приведу в порядок все остальное. Я лично распределю их в отдельности по городам и назначу срок для взносов, а на тех, кто этого не выполнит, я наложу наказание, как на врагов».
