Ознакомительная версия.
Самые умелые преподаватели Греции и Азии были с помощью высокой оплаты приглашены в наставники к молодому Героду. Их ученик вскоре стал знаменитым оратором, то есть прославился бесполезным красноречием тех дней, которое действовало только в стенах школ, презрительно отказываясь выходить на форум и в сенат. Рим почтил его должностью своего консула, но основную часть своей жизни Герод Аттик провел в философском уединении в Афинах или на виллах возле Афин, постоянно окруженный софистами, которые без отвращения признавали превосходство богатого и щедрого соперника. Памятники, которые этот гениальный человек оставил после себя, не дожили до наших дней, и лишь громадные развалины нескольких из них поддерживают в наши дни славную память о его тонком вкусе и великой щедрости. Современные путешественники измерили остатки стадиона, который был построен Герод ом в Афинах. Этот стадион имел в длину шестьсот футов, был целиком построен из белого мрамора и мог вместить всех афинян сразу, а возведен был за четыре года, когда Герод был председателем Афинских игр. Памяти своей жены Региллы Герод посвятил театр, равный которому вряд ли можно было найти в империи: во всем его здании деревянные части были только из кедра, искусно украшенного необычной резьбой. Одеон, когда-то созданный Периклом для музыкальных представлений и репетиций новых трагедий, стал памятником победы искусств над варварским величием, поскольку дерево, использованное при его постройке, в основном было из мачт персидских кораблей. Хотя это старинное здание уже ремонтировалось по приказу одного из царей Каппадокии, оно вновь пришло в упадок. Герод восстановил его в древней красоте и великолепии. И щедрость этого знаменитого гражданина не была ограничена стенами Афин. Роскошнейшие украшения для храма Нептуна на Истме, театр в Коринфе, стадион в Дельфах, бани в Фермопилах и акведук в италийском Канузии – всего этого не хватило, чтобы исчерпать богатство Герода Аттика. Его благосклонность узнали также жители Эпира, Фессалии, Эвбеи, Беотии и Пелопоннеса, и много надписей в различных городах Греции и Азии с благодарностью называют его своим покровителем и благодетелем.
В республиканских Афинах и Риме скромная простота частных домов говорила об одинаковой свободе всех их обитателей, а верховная власть народа выражалась великолепием общественных зданий; этот республиканский дух не исчез полностью с появлением богатства и монархии. Самые добродетельные среди императоров подчеркнуто проявляли свое великолепие именно в работах, предназначенных для чести и пользы народа. Золотой дворец Нерона вызвал справедливое негодование, но обширный участок земли, которую этот император не по праву захватил для своей себялюбивой роскоши, в последующие царствования был заполнен более благородно: там поднялись Колизей, бани Тита, галерея Клавдия и храмы, посвященные богине мира и гению Рима. Эти прославленные здания, собственность римского народа, были украшены самыми прекрасными работами греческих живописцев и скульпторов, а в храме богини Мира была открыта очень любопытная[8] библиотека для удовлетворения любопытства образованных людей.
Недалеко от того места находится форум Траяна. Он был окружен высоким портиком, четыре триумфальные арки которого служили роскошно украшенным и просторным входом на четырехугольный внутренний двор. В центре двора возвышалась мраморная колонна; ее высота – сто десять футов – была равна высоте холма, который был срыт. Эта колонна, которая существует и сейчас и сохранила всю свою древнюю красоту, украшена точным изображением побед, которые одержал в Дакии воздвигший ее император. Солдат-ветеран глядел на нее и видел повесть о своих собственных походах, а мирный гражданин, легко поддаваясь иллюзии, порожденной национальным тщеславием, воображал, что и сам получает часть почестей триумфа. Все остальные кварталы столицы и все провинции империи были украшены с этой же щедростью, которая наделяла великолепием народ, наполнены амфитеатрами, театрами, храмами, портиками, триумфальными арками, банями и акведуками, которые все по-своему служили здоровью, благочестию и удовольствиям даже беднейшего гражданина. Последнее сооружение в этом перечне заслуживает нашего особого внимания. Дерзость предприятия, успех его результатов и нужды, которые обеспечивали акведуки, позволяют включить их в число самых благородных памятников римского гения и могущества. Первое место по праву занимают акведуки столицы, но любопытный путешественник, который, не будучи просвещен историей, будет осматривать акведуки в Сполето, Меце или Сеговии, вполне естественно придет к выводу, будто эти небольшие провинциальные города были в прошлом местом пребывания могущественного монарха. Безлюдные земли Азии и Африки были когда-то покрыты цветущими городами, число жителей и даже самое существование которых зависели от такого непрерывного потока искусственно подаваемой свежей воды.
Мы подсчитали количество жителей Римской империи и взглянули на ее общественные сооружения. Сведения о количестве и размере ее городов помогут подтвердить ответ на вопрос о первом и увеличат для нас число вторых. Собрать вместе несколько разбросанных по разным местам свидетельств, относящихся к этой теме, может быть достаточно приятным делом, если, однако, при этом не забывать, что из-за тщеславия народов и бедности языка расплывчатое по значению название «город» применялось и к Риму, и к Лаврентуму.
I. Древняя Италия, как о ней сказано, имела тысячу сто девяносто семь городов; к какой бы из эпох Античности ни относилось это утверждение, нет никаких причин считать, что во времена Антонинов эта страна была населена меньше, чем в эпоху Ромула. Мелкие италийские государства вошли в состав коренной части империи, которая притянула их к себе силой своего мощного влияния. Те области Италии, которые до этих пор увядали под ленивой тиранической властью жрецов и наместников, перенесли не самые тяжелые из испытаний войны, а первые признаки упадка, которые проявлялись у них, были с избытком компенсированы быстрым улучшением жизни в Цизальпинской Галлии. По остаткам древнего города в Вероне можно судить о его великолепии; при этом Верона была менее знаменита, чем Аквилея или Падуя, Милан или Равенна.
II. Желание совершенствовать жизнь проникло по другую сторону Альп и стало ощущаться даже в лесах Британии, которые постепенно расступились и дали место удобным красивым постройкам. Йорк был местом пребывания правительства, Лондон уже обогатился благодаря торговле, а Бат славился благотворным действием своих лечебных вод. Галлия могла похвалиться тысячью двумястами городов, и, хотя на севере многие из них, в том числе сам Париж, были не более чем грубо построенными неуютными поселками, южные провинции были подобны Италии по богатству и изяществу. Среди городов Галлии много было таких – Марсель, Арль, Ним, Нарбонна, Тулуза, Бордо, Отен, Вьенн, Лион, Лангр и Тревы, – чье положение в древности при сравнении окажется равным современному или даже лучше. Что касается Испании, то эта страна процветала, когда была провинцией, а будучи королевством, пришла в упадок. Гордость этой страны, которую истощили чрезмерное напряжение сил, Америка и суеверие, вероятно, была бы задета, если бы мы попросили оттуда такой же список из трехсот шестидесяти городов, как тот, что составил Плиний в правление Веспасиана.
III. Власть Карфагена в свое время признавали триста городов, и маловероятно, чтобы их число уменьшилось под управлением императоров; сам Карфаген поднялся из пепла в новом великолепии; эта столица, как Капуя и Коринф, вскоре вернула себе все преимущества, которые можно потерять вместе с независимостью.
IV. Восточные провинции теперь представляют собой контраст римского величия и турецкого варварства. Античные развалины, разбросанные среди невозделанных полей и принимаемые невежественными местными жителями за колдовские творения, служат укрытием для угнетенного крестьянина или бродячего араба. В правление цезарей только в Азии насчитывалось пятьсот городов с большим населением, обогащенных всеми дарами природы и украшенных всем изящным и утонченным, что только создает искусство. Одиннадцать городов оспаривали друг у друга честь посвятить храм Тиберию, и сенат сравнивал их достоинства. Четыре города были отвергнуты сразу же, как неспособные вынести бремя таких затрат; среди отвергнутых была Лаодикея, великолепие которой до сих пор заметно по ее развалинам. Лаодикея получала очень большой доход от своих овечьих стад, поскольку шерсть этих овец была знаменита своей тонкостью, и незадолго до этого «состязания» получила по завещанию одного щедрого гражданина в наследство более четырехсот тысяч фунтов. Если такова была «бедность» Лаодикеи, каким должно было быть богатство городов, чьи просьбы оказались предпочтенными, особенно Пергама, Смирны и Эфеса, которые перед этим оспаривали друг у друга право называться главным городом Азии? Столицы Сирии и Египта и внутри империи были выше прочих городов; Антиохия и Александрия презрительно смотрели сверху вниз на множество зависимых городов и неохотно уступали в величии даже самому Риму.
Ознакомительная версия.
