Священник села Новоуспенского Ветлугинского уезда Костромской губернии Павел Горский донёс на учителей Насимович и Чудецкого, которые в 1905 г. организовали чтения для народа и разъясняли смысл политических событий. В церкви и на сходе священник Горский поносил земские школы, называя их «погаными земскими стенами», и уговаривал крестьян закрыть эти школы. Крестьяне враждебно отнеслись к провокации священника, но по его доносу учительница Насимович была выслана в Архангельскую губернию, а учитель Чудецкий арестован. По доносу священника — наблюдателя Петра Федоровского в 1907 г. был уволен учитель школы села Богородского Ярославского уезда. Его обвиняли в том, что он читал брошюры и развращал народ37. Священник Меркуловской церкви Могилевской губернии в 1910 г. донёс на учителя местной школы Шутова, что он известен ему как «человек антирелигиозного направления», что своими беседами он развращает учеников и сельскую молодёжь. По настоянию могилевского архиерея учитель был уволен. Также уволили и учительницу Улукского народного училища Могилевской губернии H. Полянскую. Её обвинил местный священник в том, что она «проповедница безбожия и Дарвина»38. Такая же участь постигла учителя Столетской школы Сонопова, которого местный священник Трусевич обвинил в атеистической пропаганде.
Учитель Княжицкого училища Могилевской губернии Радиков писал в дирекцию училищ: «Что мне делать? Начиная с б марта 1906 года протоиерей Савинич каждое воскресенье, а также в среду и пятницу в церкви, после обедни с крестом в руках… обличает и укоряет меня, что я… поздно в церковь хожу, не там стою. Эти незаслуженные укоры доведут меня до могилы»39.
Крестьяне села Кевсалы Ставропольской губернии протестовали против увольнения учителя Олейника, проработавшего в школе более 5 лет. «Его деятельность, — записано было в приговоре, — не нравилась полиции и духовенству». Приговор об оставлении учителя на работе подписали 612 крестьян40.
Ведя среди населения черносотенную агитацию, духовенство втягивало в неё учеников, заставляло их распространять черносотенную литературу. Духовенство требовало, чтобы учителя также вступали в монархические организации и вместе с ними вели черносотенную пропаганду. На тех, кто не соглашался вступать в монархический союз, священники натравливали местных черносотенцев. При содействии епархиального начальства они добивались увольнения неугодных учителей.
Учитель школы села Ключи Красноуфимского уезда Ларцов писал, что он 21 год работал в своей школе и за эти годы «ушёл от волка и медведя, но не ушёл от попа». В село приехал настоятель Белозерского монастыря Варлаам и стал вербовать учителя в черносотенный союз. На сельском сходе, ведя погромную агитацию, Варлаам говорил: «кто не присоединится к нам, тот революционер. Бойтесь учителей. Это люди хитрые и незаметно воспитывают в детях противоположные качества веры. Отказывайтесь от светских земских школ и открывайте церковные. Если не нравятся вам учителя, составляйте приговор, их просто бейте». Крестьяне не поддались агитации жандарма в рясе, но по требованию местного отделения союза русского народа, учитель все-таки был уволен41.
Раскрывая перед народом гибельный для народного просвещения союз самодержавия с православной церковью, указывая на реакционную деятельность духовенства, «Искра» писала: «… Всякий, кому дороги интересы трудящихся масс, кому дорога свобода и независимость личности… не может не подняться на борьбу с этим врагом, прикрывающим себя религиозной мантией, — с врагом, называемым "православной церковью". Эта церковь является у нас в России органом азиатского государства с ясной программой активно-реакционной деятельности и вполне определённой физиономией союзника позорного правительства»42.
6
Духовное ведомство враждебно относилось к светской начальной школе, считая её «орудием растления народа», и предавало её анафеме. Правительство не доверяло земской школе, обвиняя её в том, что она заражена «противорелигиозностью» и является виновницей падения «нравственности» в народе. Опираясь в своей реакционной политике в области просвещения на духовенство, правительство поддерживало его враждебное отношение к светской школе. Воинствующая деятельность духовенства против светской школы хорошо показана в повести С. И. Гусева - Оренбургского «Страна отцов». Представитель воинствующего духовенства «отец из академии» Матфей, когда узнал о готовившейся передаче всех школ духовенству, заликовал: «Да вы поймите, — говорил он священникам, — это мечта! Это возврат к великому прошлому! Это первый шаг к царству теократии!». «Приветствую я это намерение высшего правительства передать нам эти школы. Они принадлежат нам по историческому праву. Не только низшие школы…, гимназии и университеты следовало бы отдать в наши руки, под наш надзор»43.
Пользуясь поддержкой правительства, духовенство боролось с развитием светской начальной школы, настраивало крестьян против её учителей, называя их «нигилистами». «Посылайте детей в наши школы, — проповедовал в церкви священник из Ветлуги, — а отнюдь не в земские, там царит тлетворный дух, там учат социал-демократии»44.
Священники натравливали учащихся церковных школ на учеников земских школ, заставляли их забрасывать камнями квартиры учителей, переманивали и даже силой переводили учеников земских школ в свои школы. На сельских сходах священники принуждали крестьян выносить приговоры о закрытии земских школ и открытии вместо них церковных. Так, в 1908 г. калужское земство решило открыть в деревне Мстихиной земскую школу, и крестьяне поддержали это предложение. Местный священник Иванов протестовал против этого и уговаривал крестьян отказаться от своего решения. Крестьяне, однако, его не послушали.
О враждебном отношении народа к церковным школам рассказал на заседании Государственной думы депутат большевистской фракции П. И. Сурков. На сельском сходе станции Тайшет Иркутской губернии священник уговаривал крестьян построить новую церковную школу, но они отказались. По словам крестьян, церковная школа «пропускает свет очень тусклый, как лампочка-коптилка первого выпуска керосина, заменяющая дымную лучину». Крестьяне решили построить 2-классную министерскую школу, чтобы «быть ближе к культуре и свету»45.
Для агитации против министерских школ духовенство использовало также церковные обряды. В 1899 г. в Самарской губернии всем лицам, вступавшим в брак, вручалось особое воззвание с гнусной клеветой на учителей светских школ. Воззвание восхваляло церковные школы как средство борьбы с врагами царя и церкви и призывало лиц, вступивших в брак, вносить на содержание церковных школ деньги, не менее одного рубля. В Бежецком земском собрании священник Постников, требуя от земства субсидий церковным школам, говорил: «У нас есть среди пасомых чуждающиеся своих пастырей…, в земские школы — по мере отчуждения их от церкви стали поступать новые, под видом знатоков и специалистов, учителя-нигилисты, проникнутые духом ненависти ко всему святому, русскому, к церкви, царю и православному отечеству; началось не просвещение народа, а развращение его… К несчастью, эти учителя-безбожники находили себе покровительство и поддержку там, где и ожидать нельзя было»46. Называя земские школы «неудачными, неудовлетворительными, требующими неотложной реформы», священник Постников настаивал перед земством на передаче земских школ духовенству и на открытии новых церковных школ.
Реакционные выступления духовенства против просвещения народа, против развития сети министерских школ велись по указке синода. Орган синода «Церковные ведомости», давая враждебную оценку деятельности земских школ, обвинял их в том, что за 50 лет своего существования они способствовали «полной деморализации и хулиганизации деревни, народному развращению».
В «Церковных ведомостях» была помещена погромная речь вологодского епископа Никона, который призывал к открытой борьбе против земской школы, против передачи церковных школ в ведение министерства просвещения. «Враги хотят вырвать у нас право воспитания детей народа грядущих поколений, — говорил он, — и перевоспитать их в духе безбожия и одичания, в духе антихриста»47.
Для возбуждения народа против светской школы духовенство пыталось использовать факт массового участия сельских учителей в революции 1905 г. «Церковные ведомости» писали, что свыше 26 тыс. сельских земских учителей находилось в ссылке в Сибири. Это, по их мнению, являлось доказательством того, что «народное просвещение сводилось к народному развращению».
Враждебное отношение духовенства к светским школам вызвало многочисленные протесты. Церковную школу называли знаменем воинствующего клерикализма, врагом просвещения. В насаждении церковных школ справедливо видели усиление влияния духовенства на народ. Некоторые земства, отстаивая школы от нападок воинствующего духовенства, в свою очередь подвергали резкой критике постановку преподавания в церковных школах, лишали их субсидий. В своих решениях земства отмечали, что духовенство стремилось поставить школу вне общественного контроля, сделать её орудием классовой борьбы и политической пропаганды. Но это не мешало, впрочем, земствам (например Курскому) признавать громадное значение религиозности народа. О «культурной роли религии в школе» говорил также в Государственной думе лидер кадетской партии П. H. Милюков48.
