Незавидное положение женщины того времени и относительную грубость нравов можно видеть в трагической судьбе княгини Ульяны, жены князя Семена Мстиславича Вяземского.
Князь Вяземский, лишенный своего удела, нашел убежище в Торжке, где и жил с своею молодою женою. Там же находился, в качестве великокняжеского наместника, князь Юрий Смоленский, тоже потерявший свой удел. Юрий влюбился в княгиню Ульяну, и, не находя в ней взаимности, убил ее мужа, чтоб легче воспользоваться беззащитным положением жены. Ульяна, однако, при нападении Юрия, защищалась и схватила нож; но, не попав в горло своему насильнику, поранила его только в руку, и бросилась бежать. Юрий догнал ее на дворе, изрубил мечом и велел бросить в реку. Но такой зверский поступок не мог быть терпим даже в тогдашнем грубом обществе, и летописец горько обвиняет убийцу, говоря, что его покарали и люди, и совесть. Летописец замечаешь об убийце несчастной княгини: «и бысть ему в грех и в студ велик, и с того побеже к орде, не терпя горького своего безвременья, срама и бесчестия». Юрий ушел потом в Рязанскую землю, где и жил у пустынника Петра, плачась о грехах своих, как говорит летописец.
Более рельефно из целого ряда всех упомянутых в предыдущей главе бесцветных женских личностей выступает княгиня Софья Витовтовна, жена великого князя Василия Дмитриевича Московского, сына Дмитрия Донского, и мать великого князя Василия Темного.
Софья Витовтовна составляет уже переход к женским историческим личностям более нового времени, между которыми мы увидим впоследствии знаменитую Марфу Посадницу, Софью Палеолог, Елену Ивановну – великую княгиню литовскую и королеву польскую, Елену Глинскую – мать Грозного и других.
В 1386 году, Василий Дмитриевич московский, еще не будучи великим князем, спасался бегством от Тохтамыша. Из орды он пробрался в Молдавию, оттуда во владения ливонского ордена и потом в Литву. По пути он виделся с Витовтом литовским и дал ему слово жениться на его дочери Софье. Как только Василий Дмитриевич стал великим князем (в 1389 году), то на другой же год отправил трех бояр за своею невестою, которые и привезли Софью в Москву, «из-за моря, от немцев», как выражается летописец.
Около семидесяти лет жила Софья Витовтовна в Москве, пережила своего мужа, лично участвовала, как умная и энергичная женщина, в великом «собирании Русской земли», помогала своему сыну в управлении землею, попадалась в плен к врагам, выдерживала в Москве осады татар и других противников Московского княжества и вообще значительно возвысила собой положение женщины в Русской земле, положение – столь обесцвеченное и приниженное удельными смутами и татарщиной.
После тридцатипятилетнего замужества Софья Витовтовна овдовела (в 1425 году). При жизни мужа, князя Василия Дмитриевича, деятельность Софьи Витовтовны мало проявлялась; но оставшись вдовой с малолетним сыном, великим князем московской земли, она поставлена была в необходимость оберегать отчину своего сына от притязаний других удельных князей, и с честью отстояла главенство Москвы в ряду прочих, еще тогда могущественных удельных княжеств. После смерти мужа, Софья Витовтовна ездила в гости в отцу (в 1427 г.) и на время своего отсутствия, поручала маленького своего сына Василия Васильевича и всё московское княжество князю Юрию Дмитриевичу Звенигородскому, дяде князя Василия.
В 1430 году Витовт, отец Софьи, умер, и для этой замечательной женщины началась с тех пор более трудная политическая жизнь, исполненная всяких тревог и опасений за целость своей земли. Юрий Дмитриевич Звенигородский, по смерти Витовта, не опасаясь уже Литвы, которая могла вступиться за Софью Витовтовну и ее сына, начал враждовать против Московского князя, и надо было немало труда, чтобы отстоять перед ханом великокняжеское первенство молодого Московского князя, у которого в орде явился такой сильный противник, как Юрий Звенигородский. Софья же Витовтовна, благодаря своему влиянию на сына, помешала ему вступить в неравный брак с дочерью одного из своих бояр. Когда он был в Орде и там должен был бороться против происков своего врага, Юрия Звенигородского, то в этом деле много помог ему московский боярин Иван Дмитриевич Всеволожский, который ловкой лестью хану способствовал неопытному еще тогда Василию Васильевичу удержать за собою первенство между удельными князьями, именно звание старейшего или великого князя, чего особенно добивался его звенигородский противник. За эту услугу молодой московский князь обещал Всеволожскому жениться на его дочери. Но Софья Витовтовна не позволила этого сыну. Она настояла на том, чтобы великий князь женился на княжне Марье Ярославне, внучке князя Владимира Андреевича. Всеволожский, обиженный этим, перешел на сторону врага великого князя, Юрия, и тем увеличил собою число противников Москвы.
Но оригинальный случай на свадьбе великого князя стал поводом к тому, что вражда между московским князем и Юрием возгорелась с особенной силой и сделала противников смертельными врагами друг другу.
Когда вражда эта еще не превратилась в открытую борьбу, на свадьбе молодого московского князя пировали сыновья Юрия, знаменитые Василий Косой и Димитрй Шемяка. Косой приехал на свадьбу в богатом золотом поясе, усаженном дорогими каменьями. Один из старых бояр, бывших тоже на свадьбе, рассказал Софье Витовтовне и другим гостям историю этого замечательная пояса. Пояс этот дан был суздальским князем Дмитрием Константиновичем в приданое за дочерью Евдокией, когда она выходила замуж за Дмитрия Донского. Следовательно, пояс переходил, таким образом, в род московских князей. Тысяцкий Василий Вельяминов, бывший последним на Руси тысяцким в том важном значении, какое в древности соединялось в русской земле с этим званием, и, по обычаю времени, игравший первую распорядительную роль на княжеской свадьбе, похитил этот пояс и подменил его другим, гораздо меньшей ценности, а настоящий отдал своему сыну Николаю, за которым была другая дочь князя Дмитрия Константиновича суздальского – Марья. Николай Вельяминов, с своей стороны, отдал знаменитый пояс за дочерью, которая вышла за боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского, того самого, которого так обидел великий князь, не сдержав слова относительно женитьбы на его дочери. Всеволожский отдал пояс за своею дочерью, выходившей замуж за князя Андрея, сына Владимира Андреевича, а по смерти Андрея, обручив его дочь, а свою внучку, за Косого, подарил ему и исторический пояс, в котором Косой и явился на великокняжескую свадьбу.
Узнав историю пояса, Софья Витовтовна признала эту драгоценность родовой собственностью московских князей, и публично сняла пояс с Косого. Оскорбленные братья – Косой и Шемяка – тотчас оставили свадьбу и уехали к отцу.
Пояс, таким образом, стал поводом к страшной войне, продолжавшейся более тринадцати лет (1433–1446) и долго державшей смуту. и усобицу во всей Русской земле. Много поплатились в эту войну и Софья Витовтовна, и ее сын, Василий Васильевич, потерявший было великое княжение, все свои земли, и, наконец, ослепленный.
Не будем останавливаться на подробностях той смуты, на удачах и неудачах той и другой стороны, потому что подробности эти не относятся непосредственно в нашему предмету. Скажем только, что московский великий князь был несколько раз побиваем наголову, попадал в плен и т. п. Но вот в феврале 1446 года, великий князь поехал к Троице молиться, а Софья Витовтовна с женою его Марьею Ярославною оставалась в Москве. Ночью 12-го февраля, Шемяка и Иван Андреевич Можайский напали на Москву, взяли в плен Софью Витовтовну и Марью Ярославну, город разграбили, и, узнав где великий князь, пошли к Троице. Василиий Васильевич, услыхав о нападении своих смертельных врагов, заперся в церкви, прикрылся образом, молил Шемяку о пощаде; но его взяли и самым зверским образом ослепили. Потом вместе с Марьею Ярославною великого князя сослали в Углич, а Софыо Витовтовну в Чухлому. В удел же великому князю дали одну только Вологду.
Не будем касаться также обстоятельств, как счастье изменило Шемяке, как союзники отпали от него и пристали к слепому великому князю. Шемяка и князь Можайский, владевшие уже великокняжеским уделом, должны были бежать из Москвы к Галичу, оттуда в Чухлому, захватили там с собой Софью Витовтовну, как заложницу, и бежали в Каргополь. Слепой князь взял почти все города, отпавшие было к Шемяке, и из Ярославля послал к нему гонцов.
– Брат-князь Димитрий Юрьевич! – говорили от него посланцы Шемяке: – какая тебе честь или хвала держать в плену мать мою и твою тетку? Неужели ты хочешь этим отмстить мне? Я уже на своем столе, на великом княжении!
Шемяка стал думать с своим боярами.
– Братья! – говорил он: – что мне томить тетку и госпожу свою, великую княгиню? Сам я бегаю, люди надобны мне самому, они уж и так истомлены, а тут еще ее надобно стеречь… Лучше отпустить ее.
