Ознакомительная версия.
Галицкие бояре не подчинились завещанию непутевого Ярослава, прогнали Настасьича и пригласили на стол Владимира Ярославича. Но видно, отец не зря на него гневался – князь оказался выпивохой («любезнив питию многому»), да вскоре пошел по пути своего грешного отца: женился на попадье при живом муже ее, попе. Бояре согнали со стола и этого князя. Владимир бежал в Венгрию, где попал в тюрьму. Сидя под арестом в замке, Владимир Ярославич связал длинную веревку и по ней спустился из окна своего узилища. Он вернулся в Галич, снова сел на стол и княжил там 10 лет до своей смерти в 1199 г. Все, кто слушал оперу А. П. Бородина «Князь Игорь», помнят бравого товарища несчастного Игоря, князя Владимира Галицкого, чей реальный лихой образ явно воодушевил композитора.
После смерти Владимира полновластных галицких бояр «утишил» волынский князь Роман Мстиславич, который присоединил галицкие земли к своим волынским. Тут бояре и застонали – Роман был не чета Владимиру Галицкому. Сын великого воина, князя Мстислава Удалого, он и сам был воином отменным, правителем крутым. По словам летописца, Роман «устремлялся на поганых как лев, сердит же был как рысь и губил землю их как крокодил, и проходил сквозь землю их словно орел, храбр же был как тур». Роман был славен своими подвигами по всей Европе и в 1205 г. погиб в сражении с поляками на Висле.
Еще более славен в истории Древней Руси его сын Даниил Романович (1201—1264). С четырех лет, потеряв отца, он вместе с матерью хлебнул лиха на чужбине, куда им пришлось бежать из родного Галича. А потом он всю свою жизнь не выпускал из рук меча. Это он в 1223 г. так отважно бился с монголо-татарами на злосчастной Калке, что не заметил опасной раны на своем теле. Сражался он потом и с венграми, и с поляками. Не покорившись никому, он стал знаменит в Европе как отважный рыцарь и тем прославил династию галицко-волынских князей. В отличие от своего современника Александра Невского, Даниил оставался решительным, непримиримым противником монголо-татар, сближаясь в борьбе с ними с европейскими государями.
1147 – Первое упоминание Москвы
Первым упоминанием Москвы мы обязаны Юрию Долгорукому, который написал письмо тому самому Святославу Ольговичу, которого выгнали киевляне, убившие его брата Игоря. «Приди ко мне, брате, в Москов», – пригласил Юрий своего союзника с сыном в это безвестное селение среди лесов на границе Суздальской земли. Там 5 апреля 1147 г. «повеле Гюрги устроить обед силен» в честь Ольговичей. Это и есть первое упоминание Москвы в летописи. До тех пор село на Боровицком холме принадлежало суздальскому боярину Кучке, жену которого полюбил Юрий Долгорукий. Кучка прятал свою супругу от князя в Москве. Но туда внезапно нагрянул Юрий и убил Кучку. После этого он огляделся и, «полюбя же вельми место то, заложил град». Примечательно, что накануне встречи Святослав в качестве дара Юрию послал со своим сыном бесценный подарок – прирученного гепарда, лучшего охотника на оленей. Как этот дивный зверь попал на Русь – неизвестно. Впрочем, некоторые историки переводят слово «пардус» как рысь. Сам город Москву (в переводе с угро-финского – «темная вода») Юрий приказал строить на холме среди лесов предположительно в 1146 г., хотя известна и другая дата начала московской стройки – 1156 г., когда Юрий уже сидел на киевском столе.
Судьба другого удельного княжества – Черниговско-Северского складывалась иначе, чем судьба Владимиро-Суздальской земли. В Чернигове сидели скандальные потомки Гориславича. Их не любили на Руси, да и они славы ей не прибавляли. Все помнили, что знаменитый своими сварами Олег Гориславич, его сыновья Всеволод и Святослав, а потом и его внуки Святослав Всеволодович и Игорь Святославич Северский постоянно наводили на Русь половцев, с которыми сами то дружили, то ссорились. Так, князь Игорь, сам воин никудышный, хотя и герой «Слова о полку Игореве», вместе с ханами Кончаком и Кобяком добывал для двоюродного брата Святослава Всеволодовича Киевский стол. Однако потом, в 1181 г., потерпев очередное поражение, бежал в одном челне с другом своим ханом Кончаком. Впрочем, вскоре они поссорились и стали воевать, пока снова не помирились. Зато в 1185 г., когда Игорь узнал, что киевский князь Святослав Всеволодович пошел на половцев и добился первых успехов, он поднял своих вассалов словами: «А мы что же, не князья, что ли? Пойдем в поход и себе тоже славы добудем!» Чем закончился этот поход за славой на берегу реки Каяла 11—14 мая 1185 г., мы хорошо знаем из «Слова о полку Игореве»: выйдя к Дону, за пределы Руси, полки русских князей действовали пассивно, разрозненно и потерпели поражение. Так князь Игорь, против своей воли, прославился на века благодаря «Слову о полку Игореве».
История похода Игоря и других русских князей на половцев, битва при затмении солнца, жестокое поражение, плач жены Игоря Ярославны, глубокая печаль поэта, видевшего усобицу князей и слабость разобщенной Руси, – вот формальный сюжет «Слова». Но истинная причина величия «Слова» – в его поэтичности, высоких художественных достоинствах. История его появления из небытия в начале XIX в. окутана тайной. Подлинник рукописи, найденный известным собирателем графом А. И. Мусиным-Пушкиным, пропал якобы во время московского пожара 1812 г. – осталась только публикация Мусина-Пушкина да копия, сделанная для императрицы Екатерины II. Работа некоторых исследователей с этими источниками привела их к убеждению, что мы имеем дело с талантливой подделкой позднейших времен… Но все равно, каждый раз, покидая Россию, невольно вспоминаешь знаменитые прощальные слова Игоря, в последний раз оглянувшегося через плечо назад: «О Руская земле! уже за шеломянемъ еси (ты уже скрылась за холмом. – Е. А.)!».
После неудачной битвы при Каяле Русь подверглась жестоким набегам половцев. Сам же Игорь жил у Кончака почетным пленником, но потом бежал на Русь. Умер Игорь в 1202 г. князем Черниговским. Его сын Владимир приходился зятем хану Кончаку.
Владимиро-Суздальская Русь (1155—1238)
1155 – Основание Владимиро-Суздальского княжества
В 1155 г., уже после того, как Юрий Долгорукий захватил Киевский стол, его сын, 43-летний Андрей, осмелился пойти против воли отца и не остался при нем в Киеве, а самовольно уехал на родину, в Суздаль, вместе со своей дружиной и домочадцами. Он хотел укрепиться в Залесье, а после смерти отца Юрия в Киеве Андрея Юрьевича во Владимире избрали князем. Он был политиком нового склада. Как и его собратья-князья, он хотел завладеть Киевом, но при этом не рвался на Киевский стол, желая править Русью из своей новой столицы – Владимира. Это стало главной целью его походов на Новгород и Киев, переходивший из рук одних в руки других князей. В 1169 г. князь Андрей, как свирепый завоеватель, подверг Киев безжалостному разгрому.
Когда Андрей бежал от отца из Киева во Владимир, он прихватил с собой из женского монастыря чудотворную икону Богоматери конца XI – начала XII в., написанную византийским иконописцем. Согласно легенде, ее писал евангелист Лука. Кража Андрею удалась, но уже по дороге на Суздаль начались чудеса: Богоматерь явилась князю во сне и повелела везти образ во Владимир. Тот послушался, а на месте, где увидел чудесный сон, потом построил церковь и основал село Боголюбово.
Здесь, в специально построенном каменном замке, примыкавшем к церкви, он часто жил и благодаря этому получил свое прозвище Боголюбский. Икона же Богоматери Владимирской (ее называют также «Богоматерь Умиление» – Дева Мария ласково прижимается щекой к младенцу Христу) стала одной из величайших святынь России.
Князь Андрей Юрьевич сразу же принялся украшать свою новую столицу Владимир дивными храмами. Их строили из белого известняка. Удивительные свойства этого камня (мягкий вначале, он со временем становился очень прочным) позволяли покрыть стены здания сплошными резными узорами. Андрей страстно хотел создать город, превосходящий Киев по красоте и богатству. Для этого он приглашал иностранных мастеров, жертвовал на сооружение храмов десятую долю своих доходов. Во Владимире (как в Киеве) появились свои Золотые ворота, своя Десятинная церковь, а главный храм, Успенский собор, был даже выше храма Софии Киевской. Итальянские мастера построили его всего за 3 года. В память о рано умершем сыне Андрей повелел возвести церковь Покрова на Нерли.
Этот храм, и поныне стоящий среди полей под бездонным небом, вызывает восхищение и радость у каждого, кто идет к нему издали по тропинке. Именно такого впечатления и добивался неизвестный нам мастер, поставивший в 1165 г. по воле князя Андрея эту стройную, изящную белокаменную церковь на насыпном холме над тихой речкой Нерль, впадающей неподалеку от этого места в Клязьму. Сам холм покрыли белым камнем, и широкие ступени шли от самой воды к вратам храма. Пустынное это место для церкви выбрали не случайно. В разлив – время интенсивного судоходства – церковь оказывалась на острове, служила заметным ориентиром тем, кто плыл, пересекая границу Суздальской земли. Возможно, здесь гости и послы из дальних стран сходили с кораблей, поднимались вверх по белокаменной лестнице, молились в храме, отдыхали на его галерее и потом плыли дальше – туда, где сиял белизной княжеский дворец в Боголюбове, построенный в 1158—1165 гг. А еще дальше, на высоком берегу Клязьмы, как богатырские шеломы, сверкали на солнце золотые купола владимирских соборов.
Ознакомительная версия.
