Первые мирные мероприятия
После взятия Кремля руководители ополчения занялись наведением в столице порядка. Царская резиденция в это время представляла собой ужасное зрелище. Дворец был лишен крыши, полов и оконных рам. Все это было выломано на дрова. В церквах были стойла для лошадей, всюду валялись кучи мусора, а в подвалах были обнаружены чаны с засоленными человеческими трупами. Царское имущество было почти полностью разграблено. Лишь немногое удалось сохранить Ф.И. Шереметеву. Он был сразу же включен в состав временного правительства для составления описей утраченного и сохраненного.
Другой «семибоярщик» – И.М. Воротынский – был признан пострадавшим от поляков и с почестями отпущен. Покинуть столицу было рекомендовано только Ф.И. Мстиславскому и Б.М. Лыкову, т. к. они могли пострадать от самоуправства казаков.
Арестованы были только должностные лица низшего звена, которых обвинили в расхищении царского имущества и казны. Это Ф.И. Андронов – главный казначей, его помощник И. Безобразов; думный дьяк И. Чичерин, возглавлявший Поместный приказ; дьяк С. Соловецкий – глава Новгородской четверти; а также дьяки Т. Савинов и Б. Замотчиков. Всех их с пристрастием допросили. В итоге трое умерли от пыток, поскольку были ослаблены длительным голоданием.
В ознаменование победы 1 ноября был устроен крестный ход. Авраамий Палицын описал его так:
«В день же недельный сшедшимся архимаритам и игуменом и всему освященному чину и всему христолюбивому воиньству, и всему множеству православных христиан, боярина и воеводы князя Дмитрея Тимофеевича Трубецково полку снидошася в церковь Пречистыя Богородица Казанские за Покровскими вороты, а стольника и воеводы князя Дмитрея Михайловича Пожарсково снидошяся в церковь Святаго Иоанна Милостиваго на Арбате. И вземше честныя иконы, поидошя в град Китай, койждо своими враты, последующим им всему множеству воиньства и всем народом Московского государьства, благодарственный и победныя песни Господеви воздааху. И сшедшеся вси вкупе на место Лобное, молебна совершающее, в них же бысть первый Троицкой архимарит Деонисей. Из града же изыде во сретение на Лобное место Галасуньский архиепископ Арсений со всем освященным собором, носящее чюдотворную икону Пречистые Богородицы Владимерскую и честныа кресты и проча Божественныя иконы. Егда видешя пречестную и чюдотворную икону Пречистыя Богородица Владимерскую, бояре и воеводы и все воиньство и вси православнии христиане, ея же не надеяхуся николи же видети, слез источницы испущаху и, припадающее, облыбызаху, умильно вопиюще: «…твоим, Госпожа, ходатайством вси от работы свободихомся и сподобихомся видети честнаго и пречистаго твоего зрака чюдотворную икону и царствующий град, паки восприяхом молитвами твоими».
И по молебном пении поидоша во град Кремль в бесчисленном множестве народа… И вшедшу во святую великую церковь Пречистые Богородицы, честнаго и славного ея Успения, всему освященному собору со множеством бесчисленно народа и совершившее божественную литургию». (Сказание Авраамия Палицына. Указ. изд. Стб. 332–335.)
В ноябре окончательно оформилось временное правительство, названное «Совет всей земли». Правителем считался Д.Т. Трубецкой, поскольку его боярский чин все признали. Он поселился в Кремле на боярском дворе Б.Ф. Годунова, хорошо сохранившемся, поскольку в нем жили сначала Гонсевский, потом – Струсь. Д.М. Пожарский считался помощником Трубецкого. Он жил на территории Воздвиженского монастыря на Арбате. Для решения каких-либо дел он ездил в Кремль.
В состав «Совета» входили следующие представители знати: чашник В.И. Бутурлин (сначала был сподвижником П.П. Ляпунова, потом перешел во Второе ополчение), чашник князь В.И. Туренин (во Втором ополчении командовал полком), стольник И.П. Шереметев (сначала был в Первом ополчении, потом примкнул ко Второму), боярин князь В.Т. Долгорукий (примкнул ко Второму ополчению), воевода М.С. Дмитриев (из Ржева прибыл во Второе ополчение), тушинский боярин М.И. Плещеев (был сначала в Первом ополчении, потом перешел во Второе), тушинский боярин князь Д.М. Черкасский (был сначала в Первом ополчении, потом перешел во Второе), рында И.В. Измайлов (был в обоих ополчениях), тушинский окольничий князь A.B. Сицкий (был во Втором ополчении), тушинский боярин М.М. Бутурлин (был в обоих ополчениях), тушинский окольничий Ф.К. Плещеев – соратник Ляпунова, воевода Н.М. Плещев (был в обоих ополчениях), Д. Микулин, видимо, стрелецкий голова, И. Яфамов – дьяк Поместного приказа во Втором ополчении, Ф. и Н. Юрьевы – дьяки Второго ополчения, подьячие Д. Головин, И. Зыбин, Л. Новокщенов, головы Б. Блудов и П. Соковнин.
Сведения о членах «Совета всей земли» показывают, что они не принадлежали к высшей знати и почти все сначала были в составе Первого ополчения, но потом перешли во Второе. Поэтому они были знакомы и Трубецкому, и Пожарскому.
Созданные при ополчениях приказы были объединены. Главой Земского приказа стал московский дворянин И.М. Ласкирев, дьяками А. Царевский и Д. Хвицкой из Первого ополчения. Посольский приказ возглавил П. Третьяков, который в Тушино был думным дьяком, потом перешел на сторону поляков, от них бежал в Первое ополчение, где возглавлял Поместный приказ, и в конце концов перешел во Второе ополчение. Казанский дворец оказался в ведении окольничего С.В. Головина и дьяка А. Евдокимова, служившего ранее в Казани. Поместный приказ возглавили дьяк Г. Мартемьянов (из Второго ополчения) и дьяк Ф. Шушерин (из Первого). Большой приход был поручен дьяку Второго ополчения Ф. Лихачеву и дьяку Первого ополчения Н. Новокщенову.
Таким образом, большинство приказов возглавили дьяки из обоих ополчений, поскольку они курировали разные территории.
Уже в ноябре новое правительство прошло проверку на прочность. От прибывших из Вязьмы посланцев стало известно, что к Москве приближается король Сигизмунд с сыном и небольшим войском. Он наконец-то решил откликнуться на просьбу русских людей и вез Владислава на московский престол. Жители Вязьмы впустили его в свой город, думая, что в Москве все еще находится польский гарнизон.
Для Трубецкого и Пожарского данное известие оказалось полной неожиданностью, поскольку они отправили по домам ополченцев. В столице их кормить было нечем. В итоге защищать город даже от небольшого войска было некому.
Но уже на подступах к Москве Сигизмунд понял, что русские люди не желают видеть своим государем ни его самого, ни его сына. Воевода Погорелого Городища князь Юрий Шаховской отказался впустить их в город, заявив: «Будет Москва за тобою, и мы – твои». С трудом удалось добраться только до Иосифо-Волоколамского монастыря. Король решил не рисковать и отправил к Москве своих послов: окольничего князя Д.И. Мезецкого, молодого Жолкевского и дьяка И. Грамотина. Они должны были убедить москвичей принять на царство Владислава, которому они целовали крест осенью 1610 г.
Однако по дороге послы были вынуждены вступить в бой с московским отрядом. В плен к ним попал смоленский дворянин Иван Философов, который был допрошен с пристрастием. Он сказал следующее:
«…на Москве у бояр, которые вам, великим государям, служили и у лучших людей хотение есть, чтобы просити на государство вас, великого государя королевича Владислава Жигимонтовича, а именно де о том говорити не смеют, боясь казаков, а говорят, чтобы обрать на господарство чужеземца, а казаки де, господаре, говорят, чтобы обрать кого из русских людей, а примеривают Филаретова сына и Воровского Калузского. И во всем де казаки бояром и дворяном сильны, делают, что хотят. А дворяне и дети боярские разъехались по поместьям, а на Москве осталось дворян и детей боярских всего тысячи с две, да казаков полпяти тысяч человек, да стрельцов с тысячу человек, да мужики, чернь. А бояр де, господари, князя Федора Ивановича Мстиславского с товарищи, которые на Москве сидели, в Думу не пускают, а писали об них в городы ко всяким людям, пускать их в Думу или нет? А делают всякие дела князь Дмитрей Трубецкой да князь Дмитрей Пожарской, да Куземка Минин. А кому вперед быти на господарстве, того еще не постановили по мере». (Васенко П.Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича. СПб., 1913. С. 122–123.)
Правда, в Новом летописце речь И. Филосовова передана несколько иначе. Он якобы сказал Сигизмунду следующее: «Москва людна и хлебна, и на то все обещахомся, что всем померети за православную веру, а королевича на царство не имати». (ПСРЛ. Т. 14. С. 128.)
Конечно, сейчас нам точно неизвестно, что сказал смоленский дворянин королю, но после его допроса Д.И. Мезецкий и Г. Грамотин сбежали от поляков и поехали с повинной в Москву. Сизигизмунд попытался было захватить хотя бы Волоколамск, чтобы пополнить свои продовольственные запасы, но местные воеводы дали ему решительный отпор. В итоге он в спешном порядке был вынужден вернуться в Польшу, теряя по дороге воинов-наемников. Они гибли от голода и холода. Так бесславно закончились грандиозные планы Сигизмунда III по присоединению Русского государства к своей короне.
