К моменту выхода противника к Гжатску его обороняли следующие силы: 202-й запасный стрелковый полк, учебная бригада с 533-м противотанковым полком, 365-й стрелковый полк и две батареи 503-го противотанкового полка. Сюда должна была подойти 18-я танковая бригада из резерва Западного фронта, которая в течение 7 и 8 октября выгружалась из эшелонов сразу на четырех ближайших станциях (Можайск, Уварово, Колочь, Дровнино). Бригада, имевшая в своем составе 42 танка (Т-34 – 9, БТ-7 – 3, БТ-5 – 24, БТ-2 – 5 и один Т-26) и 9 бронеавтомобилей, не успев полностью сосредоточить свои части, получила задачу уничтожить противника в районе Труфаново, Волосово, высота 201.3 и соединиться с частями 16-й армии в районе Туманово[300].
Однако бригада опоздала, город уже 9 октября был занят противником. К 12 часам 9 октября бригада в составе батальона средних танков (батальон легких танков поступил в подчинение генерала Щербакова) и мотострелкового батальона развернулась в 8—10 км юго-восточнее ст. Гжатск. В этом районе 18-танковая бригада завязала бой с передовым отрядом дивизии СС «Рейх», захватившей город (первоначально наша разведка определила принадлежность частей противника к дивизии СС «Мертвая голова»). 10 октября командующий фронтом приказал генерал-майору С.А. Калинину объединить части группы Щербакова, 18-й и 19-й танковых бригад, овладеть Гжатском и наступать к Вязьме навстречу выходящим из окружения войскам[301].
В боях 9 и 10 октября бригада уничтожила до 400 солдат и офицеров, 10 танков, два ПТО и две минбатареи, отбросив противника на 4—5 км. Бригада потеряла подбитыми и сожженными 8 танков, два ПТО и 60 человек убитыми и ранеными. К этому времени от Вязьмы по автостраде в район Гжатска, где шел ожесточенный бой, подошла часть сил 10-й танковой дивизии противника. Бригада 11 октября попала в окружение, из которого удалось прорваться лишь отдельным частям. При этом погибли заместитель командира бригады, командир и комиссар танкового полка. К 12 октября в бригаде в строю осталось 5 танков Т-34, один БТ и один Т-26. По немецким данным, в этом районе юго-восточнее Дровнино произошло самое настоящее танковое сражение. Части моторизованной дивизии СС «Рейх» и бригада «Хауеншильд» (видимо, из 10-й танковой дивизии) в ходе ожесточенного боя уничтожили в течение 12 октября 54 русских танка и продолжили наступление в восточном направлении[302].
С 10 октября с новой силой разгорелись бои в районе Медыни. До этого подразделения 17-й танковой бригады и сводный отряд капитана И. Г. Старчака и подольских курсантов совместными усилиями сдерживали противника, наступавшего вдоль Варшавского шоссе. К исходу 10.10 наши части после упорного боя были вынуждены оставить Медынь. На преодоление 50 км от Юхнова до Медыни немцы затратили шесть дней. План быстрого захвата Малоярославца противником был сорван, во многом благодаря стойкости бойцов отряда капитана И. Г. Старчака и передового отряда подольских военных училищ, поддержанных 17-й танковой бригадой. В ожесточенных боях отряды понесли большие потери, и их остатки отошли на основной оборонительный рубеж – Ильинский боевой участок Малоярославецкого УРа. К моменту выхода в район Ильинское в курсантских ротах отряда оставалось всего лишь по 30—40 бойцов, две курсантские артиллерийские батареи отряда потеряли до 80% личного состава и почти всю материальную часть.
Немцы похоронили танкистов подбитого Т-34
В 1.50 11 октября Жуков поставил задачу 53-й стрелковой дивизии, лично вручив приказ командиру соединения:
«1. К 18.00 10.10 части противника при поддержке танков вышли к р. Шаня.
2. Командиру 53 сд, подчинив себе 17 тбр, очистить от противника восточный берег р. Шаня и оборонять его.
Район Медынь ни при каких обстоятельствах не отдавать.
3. Вывод дивизии на рубеж обороны провести по эшелонам.
4. Объявить всему л/с о категорическом запрещении отходить с р. Шаня. Все виновники будут расстреливаться.
Командующий фронтом генерал армии Жуков»[303].
Подбитые танки 19-й тд врага у с. Ильинское
Однако слабым силам 53-й стрелковой дивизии, только что вышедшей из окружения (на 10.10 в ней насчитывалось 2680 человек, которые имели 30 станковых и 30 ручных пулеметов и всего 355 винтовок, артиллерии не было совсем) задача выбить противника из города оказалась не по силам.
Из разведсводки штаба фронта № 40 8.00 12.10:
«Противник, сосредоточив в районе зап. Мятлево (15 км юго-западнее Медыни. – Л.Л.) не менее пд, усиленной танками, попытался прорвать оборону в направлении на Медынь. Одновременно подтягивал пехоту и танки в район юго-восточнее Юхнов с целью развития удара на Медынь или Калугу».
11 октября частям 57-го ак противника удалось прорвать оборонительный рубеж северо-восточнее Медыни. Командующий 43-й армией приказал 53-й стрелковой дивизии (без одного полка) и 17-й танковой бригаде с утра 12.10 при поддержке 64-го корпусного артполка овладеть Медынью и выйти на рубеж р. Шаня. Он потребовал уделить особое внимание разведке и обеспечению флангов. Командир дивизии должен был согласовать порядок поддержки атаки артиллерией Малоярославецкого укрепрайона. В ночь с 12 на 13.10 части дивизии заняли исходное положение для наступления во взаимодействии с 17-й тбр. Однако и на этот раз овладеть Медынью не удалось, и наши части отошли за передний край Малоярославецкого УРа.
А тем временем на укрепленный рубеж в районе Малоярославца вышел и развернулся сводный отряд курсантов артиллерийского и стрелково-пулеметного училищ Подольска. Отряду была поставлена боевая задача, заняв Ильинский боевой участок Можайской линии обороны, любой ценой задержать прорвавшегося противника на 5—7 дней, пока не подойдут резервы Ставки. К этому времени будущие командиры успели проучиться всего по три месяца. В Подольском пехотном училище обучалось свыше 2000 курсантов, в артиллерийском – 1500. В целях воспрещения обхода противником Малоярославца с севера 113-й стрелковой дивизии была поставлена задача прикрыть Боровск (20 км севернее Малоярославца).
Противник отметил возросшее сопротивление русских в районе Малоярославца. При этом командование группы армий «Центр» сделало вывод, что русские бросают в бой свои последние резервы – даже курсантов военных училищ. Гитлеровцы стали забрасывать их позиции листовками с призывом сдаваться:
«Доблестные красные юнкера! Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежду. Эта листовка будет служить вам пропуском»[304].
Курсанты не поддались на провокацию и сражались до получения приказа на отход.
В это время войска под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина предприняли еще одну попытку вырваться из окружения. Наладить связь со штабами Ершакова и Ракутина и организовать с ними взаимодействие не удалось. В последней радиограмме от 8 октября Ершаков сообщал: «Боеприпасы на исходе, начальник штаба генерал Корнеев тяжело ранен. Вероятно, будем выходить группами южнее Вязьмы». К этому времени расстояние между основными силами двух группировок составляло уже примерно 10—12 км. Но противнику до сих пор еще не удалось расчленить окруженные войска.
Учитывая неудачные попытки прорваться 9 и 10 октября, надо было выбрать наиболее слабое место в боевом порядке противника. Лукин в своих воспоминаниях упоминает о радиограмме, переданной открытым текстом командиром 7-й танковой дивизии генералом Функом[305]. В ответ на запрос, почему дивизия не идет на Москву, тот якобы сообщил, что командующий 19-й армией русских также рвется к Москве и что его части едва удерживают фронт. «Вот здесь-то и надо было проколоть, нанести удар, но боеприпасов было совсем мало», – пишет Лукин. Конев также упоминает о донесении командира 7-й танковой дивизии, где открытым текстом сообщалось: «Натиск Красной Армии в направлении Сычевки настолько был сильным, что я ввел последние силы своих гренадеров. Если этот натиск будет продолжаться, мне не сдержать фронта и я вынужден буду отойти».
Не совсем ясно, когда об этой перехваченной радиограмме стало известно нашему командованию? Тогда же, в ходе боев, или об этом донесении узнали много позже, когда потребовалось показать, что противник еле-еле устоял и понес при этом большие потери? Донесение, да еще переданное открытым текстом с указанием должности и фамилии командира дивизии, выглядит неправдоподобным. У немцев тоже случались перерывы в связи, но у них не было необходимости передавать донесения открытым текстом. Вопрос от имени немецкого командования «почему дивизия не идет на Москву?» мог придумать весьма недалекий человек, ничего не понимающий в системе управления войсками в вермахте. Что же, выходит, что фон Функ не выполнял приказ фон Бока? 7-й танковой дивизии была поставлена конкретная задача – не допустить прорыва русских на восток. А вот 6-ю танковую дивизию немцы стремились сменить поскорее, чтобы использовать для наступления в северо-восточном направлении. Но и это, как мы видим, им долго не удавалось. На трофейной отчетной карте показано, что эта танковая дивизия 11.10 сдала рубеж 5-й пехотной и выходит в район Фомичево (11 км севернее Богородицкое). Однако, судя по сводкам, ее части 11 октября продолжали отбивать атаки русских.
