Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич

В VIII—IX вв., как и в период викингов, в Норвегии возникло большое количество сельских дворов, в названиях которых имеется член -setr. Эти дворы, а возможно, также и дворы с названиями на -land и -staö, были созданы на се-терах (см. Hougen В. Fra seter til gârd).

²⁰⁶ О праве давности как предпосылке индивидуального пользования участком в альменнинге см.: Rynning L. Bidrag til norsk almcnningsrett, I, s. 36.

²⁰⁷ F. XIV, 7; Cp. G. 86: в спорах из-за обладания участком, выделенным из общинных земель, выигрывал тот, кто мог доказать с помощью свидетелей, что он владел этой землей в течение 20 лет и более.

²⁰⁸ См. Гуревич А.Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии, с. 93, след.

²⁰⁹ Taranger A. Udsigt..., II, 1, s. 186—187. О. Улавсен в своей работе Jordfællesskab og sameie (s. 53) относил время установления королевской собственности на аль-меннинг к правлению короля Олава Святого, но впоследствии согласился с Тарангером (см. Olafsen О. De «ytre» Almenninger, s. 316—322).

²¹⁰ По мнению Л. Рейнтона, права короля на альменнинги укрепились с XIII в., а выражение «наш [т.е. королевский] альменнинг» встречается впервые в документе 1336 г. (Reinton L. Sæterbruket i Noreg, III, s. 207—208). Вполне возможно, что более эффективным королевский контроль над альменнингом стал действительно в XIII в., когда окрепла и сама королевская власть, однако, как видно из областных законов, возник он раньше. П. Боргедаль относит признание прав короля на альменнинг предположительно к середине XII в. (Borgedal P. Jordeien-dommcneshistoric i Norge. — «Jordskifteverket gjennom 100 âr». Oslo, 1959, s. 27). В Швеции и Дании права короля на альменнинг (дат. Alminding) установились окончательно в XII—XIII вв. (см. Arup Е. Danmarks historie, I, s. 180, 246—247; KHL, VII, sp. 656, 659 (Jordcjendom).

²¹¹ G. 274: «..oc sja bacde utangardz oc innan garôz...»

²¹² F. XII, 1; XIV, 2. Аналогичный смысл имело y исландцев противопоставление терминов heimhagi и úthagi (Maurer К. Island von seiner ersten Entdeckung..., S. 403).

²¹³ F. XV, 2.

²¹⁴ G. 91, Cp. F. XIII, 15.

²¹³ G. 242. О. Улавсен (Jordfællesskab..., s. 47-56) приводит относящиеся к Восточной Норвегии данные о существовавшем там разграничении между земельными владениями, называемыми heimrast и útrast. Heimrast и útrast впервые упоминаются в «Ландслове», но со ссылкою на старину (см. Reinton L. Saeterbrukct i Noreg, III, s. 173 f.). Рейнтон указывает на связь heimrast с владением innan stafs, упоминаемым в F. XIII, 13 (Ibid., s. 174). Об оппозиции innmark и útmark см. Ronneseth О. Op. cit., S. 9, 39 и др.

²¹⁶ G. 149. Морской промысел и, в частности, охота на китов были в тот период важной отраслью хозяйства норвежцев.

²¹⁷ G. 150. По «Ландслову» (MLL, Vil, 64), король должен был разделить кита, прибитого к берегу альменнинга, с бондами, которые владели альменнингом вместе с ним. По этому же закону (VII, 65), найденный на берегу тюлень подлежал разделу следующим образом: нашедший должен был отдать его собственнику земли, оставив себе */₃ туши тюленя, если он нашел его útan garös, и если он нашел его innan garös.

^2líi О. Улавсен (Jordfællesskab og sameie, s. 23, 36, 55) утверждает, что земля, расположенная за пределами усадьбы (udmark), считалась столь же полной собственностью владельца, как и земля в пределах ограды (indmark). Однако он сам же признает возникновение владений, расположенных за оградой двора, из альменнинга (Ibid., s. 55, 64). На различия в характере собственности домохозяина на землю innangarös и землю iitangarös указывает и постановление о правилах раздела одаля, содержащееся в «Ландслове» (MLL, VI, 3, 2): земли первой категории следовало делить с помощью палки и шнура, земли второй категории просто на глаз. Многие постановления «Ландслова», касающиеся этих вопросов, были заимствованы из «Законов Гулатинга».

²¹⁹ В Исландии, где индивидуальная собственность на землю восходит ко времени ее заселения выходцами из Норвегии, в постановлениях обычного права о китах, найденных на побережье, упоминается лишь различие между землей отдельных владельцев и альменнингом (Maurer К. Island von seiner ersten Entdeckung..., S. 415).

²²⁰ F. Indi., 19. Ср. G. 145:

²²¹ F. Indi., 18.

²²² F. Indi., 17.

²²³ G. 75.

²²⁴ F. XIII, 13.

²²⁵ F. Indi., 19.

²²⁶ G. 86. В этих спорах в качестве свидетеля мог быть привлечен любой человек, свободный и совершеннолетний, и даже тот, кто работал на участке как раб, если он был впоследствии освобожден.

²²⁷ См. G. 90; F. XIII, 10.

^22δ В F. II, 23 упоминается вновь обработанная земля (nylænd) в пределах усадьбы (innan stafs); ее собственник должен исполнять за эту землю все полагающиеся повинности.

²²⁹ Значительная часть приведенных выше постановлений о заимке новых земель из альменнинга относится к XIII в., когда в Норвегии происходил некоторый подъем сельского хозяйства (см. Bugge А. Ош hvorlcdes Norge var bugget i vikingetid og middelalder. s. 367, ff.). Однако подобные же расчистки широко практиковались и в эпоху викингов (ibid., s. 348—358). Немало сведений о корчевке лесов, их выжигании, создании на расчистках поселений и распашке новых пространств в этот период содержится в «Хеймскрингле» (см. Hkr: Ynglinga s., кар. 37, 40, 46; Hákonar s. gôôa, кар. 13). В свете данных топонимики эти сообщения кажутся верш;ми.

^23и См. Haff К. Zum alteren norwegischen und deutschen Alprechte. — VSWG. 26. Bd., Heft. 2. 1933. S. 150; idem. Zu den Problemen der Agrargeschichte des germanischen Nordens. - HZ, 155. Bd., Heft 1, 1936.

²³¹ Изучение структуры средневековой норвежской общины и ее соотношения с иными формами крестьянских общностей показывает несостоятельность утверждений Г.И. Анохина о том, что «именно соседская община» якобы представляла собой «основное производственное объединение» или даже «важнейшее общественное и производственное объединение в сельских местностях» в Норвегии на протяжении всей ее истории в Средние века и отчасти даже в Новое время (см. Анохин Г.И. Общинные традиции норвежского крестьянства, с. 25, 195 и др.). При всей значимости соседских связей в хозяйственной деятельности отдельных крестьянских усадеб, община тем не менее не являлась производственным коллективом, производственной ячейкой была семья в ее исторически изменчивых формах (большая, затем «малая», в новое время — индивидуальная). Г.И. Анохин приписывает норвежской общине функции, которыми она явно не обладала: он пишет, что тингп были внутриобшипным органом крестьянского самоуправления (там же, с. 15,