На этом данная история не закончилась. Примерно через полчаса А. А. Марков увидел, как группа баркашовцев колонной по одному выбежала во внутренний дворик Белого дома и скрылась в подземном гараже, откуда вел ход в подземные коммуникации. А. А. Марков насчитал более 20 человек. Когда он попытался узнать, кто и куда направил баркашовцев, выяснилось, что это бежали те, кто обстрелял охрану его штаба.[2779]
Около 12.00 в зал Совета национальностей вошел военный с погонами лейтенанта и сообщил, что начинается эвакуация «женщин, детей, журналистов». Быстро сформировали колонну примерно в 200 человек, в которой В. Куцылло насчитала 66 журналистов.[2780] Однако «как только женщины и дети собрались покинуть осажденное здание, — сообщал „Коммерсант-Daily“, — ЗАЩИТНИКИ БЕЛОГО ДОМА ОТКРЫЛИ ОГОНЬ по солдатам и те были вынуждены ответить. Акция провалилась».[2781]
Объяснение, не заслуживающее серьезного внимания. Даже если бы огонь действительно открыли из Белого дома, так могли действовать только провокаторы.
По утверждению А. В. Руцкого, когда осажденные «выкинули белый флаг» и стали выводить из здания женщин и детей, их «практически в упор» «начали расстреливать» «штурмующие».[2782]
Несмотря на это около 12.30 первой группе обитателей Белого дома удалось выйти из здания.[2783]
ПЕРЕГОВОРЫ«К двум часам дня, — вспоминает И. И. Андронов, — штурмующие войска захватили почти все здание за исключением пятачка его обороны на третьем этаже возле Палаты национальностей. Уцелевшие остатки ополченцев еще сражались в четырех ведущих к Палате коридорах. А на мраморной лестнице от Палаты вниз, на первый этаж, лежа за белокаменными перилами, стрелок с ручным пулеметом отгонял атакующих парадный вход с набережной Москвы-реки».[2784]
В 14.00 на Краснопресненской набережной появились президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов и президент Ингушской республики Руслан Аушев.[2785] Здесь в глаза им сразу же бросились «огромная толпа и разбросанные ящики с водкой». Несмотря на белый флаг, который подняли парламентеры, в их адрес посыпались угрозы и оскорбления. Первый этаж уже был занят десантниками.[2786] «Мы, — вспоминал К. Илюмжинов, — пробирались в почти полной темноте», «трупы лежали повсюду».[2787] Когда К. Илюмжинов и его спутники поднялись в кабинет Р. И. Хасбулатова, там находились В. А. Ачалов и А. В. Руцкой.[2788]
На некоторое время огонь прекратился, но, как пишет очевидец, не до конца. В результате этого пули свистели даже там, где находились парламентеры. Поэтому им пришлось лечь на пол. Лежа они «переговаривались друг с другом и по телефону с Черномырдиным».[2789]
«Руцкой и Хасбулатов согласились сдать оружие» и «выбросить белый флаг».[2790]
Когда делегация спустилась вниз, по ней открыли огонь. А когда стрельба прекратилась, из стоявшей у Белого дома толпы к парламентерам через оцепление бросились люди «с прутьями и палками». К. Илюмжинов вместе со своими спутниками успел заскочить в машину. Его охрану схватили и избили. А пока одни избивали охрану, другие окружили илюмжиновский «линкольн». Сначала погромщики попытались выбить стекла. А когда эта сделать не удалось, они решили опрокинуть машину. Шофер вынужден был дать газ и повел ее прямо на громил. Толпа расступилась.[2791]
Как только парламентеры уехали, вспоминает очевидец, «началась такая пальба, такая давиловка — как по рейхстагу!» Затем появились вертолеты, покружили над Белым домом и улетели.[2792]
В 14.54 «у центрального входа в здание Верховного Совета остановились три бронемашины, из которых вышли несколько военных в незнакомой (для большинства россиян) темно-оливковой форме, бронежилетах и зеленых шлемах, внешним видом напоминающих сферы космонавтов».[2793] Это были офицеры группы «Альфа».
Едва только бойцы «Альфы» прибыли к Дому Советов, как пуля сразила одного из ее офицеров. «Баллистическая экспертиза, — отмечал позднее Г. Н. Зайцев, — доказала, что он погиб от пули, пущенной снайпером не из Белого дома. Эта провокация была сделана нарочно, чтобы озлобить личный состав, чтобы он начал действовать активно и агрессивно. От нас хотели крови оппозиции, но мы не стали карателями. На эту провокацию мы не поддались».[2794]
«Воспользовавшись куском колючей проволоки с белой тряпицей в качестве флага, — пишет Г. Н. Зайцев, — бойцы группы „А“ стали лицом к Белому дому и положили на ступени оружие. По их просьбе находящийся рядом сержант милиции Геннадий Сорокин через мегафон обратился к защитникам парламента: „К вам на переговоры идет подполковник группы „Альфа“. Кто-нибудь, выйдите для переговоров“».[2795]
Однако кто-то очень не хотел завершения бойни. Поэтому, когда в 15.00 из вестибюля Белого дома вышли «двое встречающих», из здания мэрии, «захваченной к этому времени сторонниками Кремля», открыли «огонь из стрелкового оружия».[2796]
Одновременно, как отмечалось на страницах «Коммерсантъ-Daily», «засевшие на верхних этажах высотных зданий снайперы открыли огонь по сотрудникам милиции и мирным жителям… К зданию мэрии подошла колонна автобусов с подразделением оренбургского ОМОН, которые используя автобусы как укрытие, открыли беспорядочный огонь по Белому дому и верхним этажам высотных зданий».[2797]
Тогда генерал-майор Г. Н. Зайцев вышел в радиоэфир и потребовал немедленно прекратить огнь, угрожая в противном случае использовать находившиеся в его распоряжении силы. Стрельба сразу же прекратилась.[2798]
К парламентерам вышли А. М. Макашов, В. П. Баранников и В. А. Ачалов. «Темноволосый офицер… отчетливо произнес: „Нам приказано штурмовать Белый дом. Приказ — вести огонь на поражение. Значит, почти все вы будете убиты. Поэтому… лучше сдавайтесь“.
— Кто у вас командир? — осведомился генерал Баранников, желая, видимо, проверить парламентеров, действительно ли они из „Альфы“ или только выдают себя за офицеров этого подразделения…
— Генерал-майор Зайцев Геннадий Николаевич, — последовал четкий ответ.
— Хорошо его знаю, — удовлетворенно сказал Баранников. — Ему можно доверять. Передайте ему, что хотел бы с ним встретиться и обсудить ситуацию.
— Поздно. До начала операции… осталось двадцать минут.
В этот момент в разговор вмешался известный журналист и депутат Иона Андронов:
— Прошу военных прервать полемику и предоставить, наконец, парламенту право решать свою судьбу. Готовы ли командиры „Альфы“ пройти со мной в зал Совета Национальностей и обратиться там к депутатам? В любом случае перед штурмом надлежит вывести отсюда женщин и всех безоружных.
— Поддерживаю это, — кивнул Баранников.
— Мы согласны обратиться к депутатам, — сказал старший из… парламентеров».[2799]
Н. Кочубей вспоминает, как в зале Совета национальностей появились И. И. Андронов и В. П. Баранников и сообщили: «Там офицер из „Альфы“. Он хочет сделать заявление».[2800]
После этого В. П. Баранников предложил не только выслушать парламентеров, но и принять их предложение. Затем заговорил офицер «Альфы», представившийся как Володя. Это был подполковник Владимир Ильич Колехсаев.[2801]
«Мое воинское звание — подполковник, — заявил он. — Перед народными депутатами выступаю впервые. Перед нашим подразделением поставлена задача — овладеть Белым домом… Мы — офицеры и обязаны выполнять приказ. Наша спецгруппа ‹Альфа› предназначена для борьбы с терроризмом и организованной преступностью. Но вы не террористы, и за ваше избрание голосовали граждане России… мы не хотим… убивать безоружных людей, собравшихся в этом зале… Но все равно вас теперь атакуют. Поэтому прошу — скорее сдавайтесь… Для переговоров к вам нас никто не посылал, мы сами решили сделать этот шаг».[2802]
По свидетельству корреспондента «Интерфакса» Андрея Першина, находившегося в понедельник в блокированном правительственными частями здании Дома Советов, «оба сотрудника… предупредили собравшихся, что их группа выполнит приказ о штурме Дома Советов, хотя он им и не по душе. Офицеры утверждали, что „Альфа“ в состоянии справиться с этим заданием за 30 минут. При этом офицеры пригрозили также танковой атакой и вертолетным десантом».[2803]
«Далее, — пишет Г. Н. Зайцев, — Владимир Ильич изложил суть нашего предложения… Если защитники Белого дома добровольно сдадут оружие, то ‹Альфа› гарантирует их неприкосновенность, предоставляет живой коридор из своих бойцов и выводит людей к автобусам или в город.[2804] „При этом было оговорено, что вопрос о дальнейшей судьбе лиц, сражавшихся с оружием в руках, вправе решать только прокуратура и суд“.[2805]
