Истекая кровью, командующий оставался в сознании достаточно продолжительное время, чтобы узнать, что победил. Многие сторонники Вульфа уверены: он пошел в бой, точно зная, что жить ему осталось недолго, поэтому был решительно настроен на то, чтобы опередить болезнь славной смертью в бою. Безусловно, существует огромное количество сведений, что он преднамеренно подставил себя под пули, а его самые яростные критики даже утверждают: непреодолимое желание командующим смерти заставило пренебречь интересами своих войск, подвергая их огромной опасности на высотах Авраама. От гибели их избавила только глупость Монкальма, стремящегося к преждевременному бою.
Смерть принесла Вульфу вечную славу, к которой он страстно стремился. На одной из самых знаменитых из всех исторических картин Бенджамина Уэста мы видим, как вокруг него собрались старшие офицеры, выслушивая слова мудрости из уст павшего героя. Союзники-индейцы печально смотрят на него.
Нужно ли нам сообщать, что не было никаких союзников-индейцев, а офицеры вокруг Вульфа не собирались? В самом точном описании последних минут жизни Вульфа сообщается: он отказался от помощи хирурга на том основании, что оказался уже слишком далеко. Услышав слова «Они побежали!», Вульф спросил, кто именно побежал. Офицер ответил:
— Противник, сэр! Они бегут повсюду.
Вульф ответил:
— Пусть один из вас, друзья мои, отправится к полковнику Бертону. Передайте ему, чтобы он отправил полк Уэбба по возможности быстрее к реке Сен-Шарль, чтобы отрезать беглецам отступление через мост.
Затем он повернулся на бок и сказал:
— А теперь, хвала Господу, я умираю с миром.
Он умер в течение каких-то секунд.
По какой-то невообразимой случайности почти одновременно с ним всего через несколько минут смертельное ранение во время бегства разбитых французов в Квебек получил Монкальм. Многие спорят о том, был ли он ранен крупной картечью из британской шестифунтовой пушки или же его цинично и преднамеренно подстрелили британские снайперы. Командующий был ранен в нижнюю часть живота и бедро.
Хотя Монкальм не истекал кровью на поле боя подобно Вульфу, он умирал, зная это. Трое солдат поддерживали его в седле, когда командующий мучительно возвращался в город. Он продержался до 4 часов утра 14 сентября.
Подобно Вульфу, Монкальм тоже стал объектом мифотворчества. Полотно Жан-Антуана Ватто «Смерть Монкальма» является наглядным ответом Бенджамину Уэсту. И снова перед нами герой, погибающий на поле боя (на самом деле, Монкальм похоронен на кладбище в монастыре урсулинского ордена). Воины индейского племени могавков (которые исторически никогда не были в центре боевых действий) занимают видное место на картине.
Смерть Монткальма вызвала более непосредственные события. Так как два его бригадных генерала, Фонтбонн и Менесергю, тоже получили смертельные раны, во французской армии возник вакуум в командовании. Хаос охватил все, никто не знал ни числа своих потерь, ни числа потерь противника. Оказалось неизвестным местонахождение Бугенвиля. Водрейль до этого времен находился в лагере в Бопорте, медля и откладывая какие-либо действия.
Когда солдаты фрэзеровского полка обнажили свои палаши и отправились в погоню за разбитыми французами, вскоре за ними последовали английские полки с примкнутыми штыками. Все они наступали по полю, где рассеянный свет утра сменился яркими солнечными лучами. На этом поле боя, залитым солнцем, войска понесли самые тяжелые потери. В лесах, расположенных восточнее арены боя, по которым проходила линия фронта Монкальма, сотни канадцев, теперь оказавшихся среди мрачных деревьев, встретили своих преследователей.
Особенно кровопролитная битва завязалась между 78-м Хайлендерским полком Фрэзера и канадцами. Солдаты оказались беспощадными воинами высшего калибра. Позднее Мюррей сообщил: противник «убил и ранил множество наших солдат, а также двух офицеров. Это заставило нас отступить и реорганизовать свои ряды». Только с помощью 58-го Хайлендерского полка и Королевских американских стрелков фрэзеровцы смогли, наконец, справиться с упорным сопротивлением противника, выгнав его из одиночных окопов и отбросив вниз с холмов и за реку Сен-Шарль.
Правда, на более поздних этапах солдаты Хайлендерского полка попали под огонь, открытый с понтонов канадцами в устье реки Сен-Шарль. Но эти доблестные арьергардные операции помогли разбитой французской армии успешно бежать по мостам в лагерь в Бопорте. В это время солдаты Луисбургского гренадерского полка с правого фланга британцев тоже попали под огонь снайперов, которые засели на пшеничном поле. На этом этапе командование было возложено на Таунсхенда. Он незамедлительно приказал прекратить преследование.
Таунсхенда критиковали за чрезмерную осторожность, проявившуюся в том, что он не преследовал противника, не постояв за ценой. Но бригадир прекрасно понимал: в кровопролитии после боя его войска теряют дисциплину и превращаются в простой сброд. Важно было восстановить порядок, пока еще не появился Бугенвиль.
На восстановление дисциплины офицерам пришлось потратить значительное время. В британской армии удалось это сделать, подразделения вновь стали боеспособными и не напоминающими случайный сброд, когда прибыли подразделения Бугенвиля. Таунсхенд, при численном превосходстве противника два к одному на этом театре военных действий, разместил два батальона и два больших орудия на дороге, по которой должен пройти Бугенвиль, чтобы освободить Квебек.
Ошеломленный предусмотрительностью противника и не знающий о поражении Монкальма, Бугенвиль не задумался о том, что имеет локальное преимущество. Он повернул в леса Силлери, чтобы продумать свои последующие действия.
Действия Таунсхенда оказались правильными, так как при вакууме в командовании после смерти Вульфа британские войска сосредоточились на воодушевленных операциях по зачистке местности вместо проведения быстрых боевых действий, направленных на отрезании пути к отступлению французов. Но в течение очень важного отрезка времени руководства не было вообще. И в этот момент оказались упущенными важные возможности. Никто не выполнил указаний умирающего Вульфа о том, чтобы взять мосты на реке Сен-Шарль. В результате французская армия, хотя и понесла поражение, не была разбита.
Долгосрочным последствие этого стало то, что Британии пришлось вести военную кампанию в Северной Америке и в 1760 г. А вся вина, что крайне несправедливо, оказалась возложенной на Таунсхенда.
Битва на Равнине Авраама закончилась славной победой. Но за нее заплачено дорогой ценой. Британские потери составляли 658 человек, включая пятьдесят восемь убитых. Хайлендерский полк Фрэзера понес самые тяжелые потери — 168 убитых и раненых. Боевые потери среди офицеров оказались очень высокими. Монктон, Чарлтон и Баре — все они были ранены.
Потери Водрейля составляли около 600 солдат и сорок четыре офицера.
Как правило, потери побежденной стороны больше потерь победившей. Но в этом случае почти одинаковые цифры объясняются работой канадских снайперов перед боем и действиями колониального ополчения при кровопролитном сражении с солдатами Хайлендерского полка в лесах после битвы.
Но французы были полностью деморализованы. В тот день только в 6 часов вечера Водрейль смог собраться с мыслями, чтобы провести заседание военного совета. Его поставили в известность, что существует три варианта: он может пойти в свежую атаку на противника, капитулировать всю Новую Францию либо отступить, чтобы продолжать войну на реке Жак-Картье.
Учитывая деморализованное состояние армии и отсутствие продовольствия, смысл был только в отступлении. Бросив всю тяжелую артиллерию и почти все боеприпасы, французские солдаты тайком пробирались по восточному берегу реки Сен-Шарль и форсированным маршем отправились в Пуэнт-о-Трембль 14 сентября. А откуда они направились далее к реке Жак-Картье.
Бесполезный Водрейль, бежав вместе с армией, еще больше разрушил перспективы французов, совершив три отдельных действия. Он не смог забрать продовольствие и снабжение из лагеря Бопорт в Квебек, чтобы оказать помощь осажденному гарнизону и мирным жителям, которых там оставил. Он написал проект условий акта о капитуляции для Использования злополучным человеком, назначенным им в качестве коменданта в Квебеке — Жаном-Батистом де Рамси. И Водрейль сообщил Рамси, чтобы тот ни в коем случае он не оборонял Квебек, когда иссякнут запасы продовольствия. Это означало приказ о капитуляции через три дня.
Водрейль усугубил свою глупость, составив длинные письма в Версаль, в которых возлагал вину за недавнее поражение на Монкальма, клевеща на павшего героя и лживо предполагая: всеми успехами в военных делах тот обязан Водрейлю в тех случаях, когда он следовал его, губернатора, рекомендациям.
