А Суворов-Резун продолжает фантазировать: «Утром 22 июня 1941 года командующий Северо-Западным фронтом, не дожидаясь приказа Москвы, отдает приказ своим войскам нанести удар в направлении Тильзит в Восточной Пруссии… Действия командующего Северо-Западным фронтом — это не импровизация. Просто генерал-полковник Кузнецов ввел в действие предвоенный план». Ссылки опять нет.
На самом деле утром 22 июня командующий Северо-Западным фронтом не дожидался «приказа Москвы», поскольку приказ — директиву № 1 — он получил еще ночью. Ночью 22 июня в 0 часов 30 минут из Москвы на Северо-Западный фронт был передан приказ о приведении войск в боевую готовность, поскольку «возможно внезапное нападение немцев», но в приказе ставилась задача «не поддаваться ни на какие провокации». Исходя из этого, командующий Северо-Западым фронтом Ф. И. Кузнецов и действовал во время нападения. В. А. Анфилов, ссылаясь на документ ЦАМО СССР. Ф. 229. Оп. 164. Д. 1. Д. 71., пишет, что В. И. Кузнецов в 6 часов
10 минут докладывал, что в 4 часа он «отдал приказ контратаками отбросить противника и… принял меры, чтобы бомбить противника, не перелетая границы» (Анфилов В. А. Крушение похода Гитлера на Москву, 1941. С. 117).
Суворов-Резун продолжает самозабвенно врать:
«Соседнему Западному фронту высшее командование ставит задачу нанести сверхмощный удар в направлении польского города Сувалки. И для командующего Западным фронтом это не сюрприз. Он и сам знает задачу своего фронта и задолго до московской директивы уже отдал приказ наступать на Сувалки».
Западный фронт?
И это есть в книге историка В. А. Анфилова, со ссылкой на «Военно-исторический журнал» (1961. № 4. С. 65).
«Штаб Западного фронта. Заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант И. В. Болдин докладывает по телефону наркому обороны о том, что немецкие самолеты продолжают с бреющего полета расстреливать советские войска, мирное население. На многих участках противник перешел границу и продвигается вперед. «Внимательно выслушав меня, — вспоминал генерал Болдин, — маршал Тимошенко (нарком обороны. — А. П.) говорит:
— Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать.
— Как же так, — кричу в трубку, — наши войска вынуждены отступать, горят города, гибнут люди…
— Иосиф Виссарионович считает, что это, возможно, провокационные действия некоторых германских генералов…
— Товарищ маршал, нам нужно действовать. Каждая минута дорога. Это не провокация. Немцы начали войну!
Настаиваю на немедленном применении механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной. В противном случае дело обернется плохо. Но нарком, выслушав меня, повторил прежний приказ» (там же. С. 118).
Далее, наконец, Суворов-Резун дает-таки ссылку:
«Генерал-майор А. И. Михалев прямо признает, что Южный и Юго-Западный фронты советское командование не планировало использовать для оборонительных или наступательных действий. «Стратегические цели предполагалось достичь переходом войск фронтов в решительное наступление» (ВИЖ. 1986. № 5. С. 49). Таких признаний вполне достаточно, чтобы в Нюрнберге вновь собрать трибунал и разобрать причины советско-германской войны еще раз».
Опять же непонятен обличительный пафос этого афериста в исторической науке. Стратегические цели действительно предполагалось достигнуть переходом в решительное наступление. Никто с этим не спорит. Но переходом от чего?.. Переходом от обороны. Не от наступления же переходить в наступление. И не от «нерешительного наступления» переходить к «решительному».
«До 30 июня 1941 года Жуков настаивал на наступлении и требовал от командующих фронтами только наступления. И только в июле он и его коллеги пришли к выводу, что крокодил, у которого почти смертельная рана, наступать не может».
Дался Суворову-Резуну Г. К. Жуков…
Г. К. Жуков не мог требовать «от командующих фронтами» наступления, поскольку 22 июня И. В. Сталин послал его представителем Ставки на Юго-Западный фронт. «До 30 июня» Жуков не мог «настаивать на наступлении», поскольку вечером 26 июня вернулся в Москву и в ночь с 26-го на 27-е предложил Сталину оборонительный план. В «Воспоминаниях и размышлениях» он описывает этот план следующим образом:
«Обсудив положение, мы ничего лучшего не могли предложить, как немедленно занять оборону на рубеже р. Зап. Двина — Полоцк — Витебск — Орша — Могилев — Мозырь и для обороны использовать 13, 19, 20, 21 и 22-ю армии. Кроме того, следовало срочно приступить к подготовке обороны на тыловом рубеже по линии Селижарово — Смоленск— Рославль — Гомель силами 24-й и 28-й армий резерва Ставки. Помимо этого, мы предлагали срочно сформировать еще 2–3 армии за счет дивизий Московского ополчения.
Все эти предложения И. В. Сталиным были утверждены и тотчас же оформлены соответствующими распоряжениями.
В своих предложениях мы исходили из главной задачи — создать на путях к Москве глубоко эшелонированную оборону, измотать противника и, остановив его на одном из оборонительных рубежей, организовать контрнаступление, собрав для этого необходимые силы частично за счет Дальнего Востока и главным образом новых формирований». А у Суворова-Резуна снова «открытие»:
«Существует немало указаний на то, что срок начала советской операции «Гроза» был назначен на 6 июля 1941 года…
Жуков (как и Сталин) любил наносить свои внезапные удары воскресным днем. 6 июля 1941 года — это последнее воскресенье перед полным сосредоточением советских войск.
Генерал армии С.П. Иванов прямо указывает на эту дату: «… германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели». Вот те на!
Да не может этого быть!
Проверяем — и, как обычно, находим подлог. Генерал армии С.П. Иванов в своей книге «Начальный период войны» пишет иначе, чем цитирует его Суворов-Резун. С.П. Иванов говорит не о «германских войсках», а о «немецко-фашистском командовании». Но не в этом главное отличие. Там, где у Суворова-Резуна стоит точка, у С.П. Иванова предложение продолжается: «… в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные условия для захвата стратегической инициативы».
Немцам действительно удалось опередить на две недели, но не в нападении, а в развертывании, что могло служить как нападению, так и обороне.
Когда предложение прерывают — ставится многоточие: Суворов-Резун об этом знает, поскольку начинает свое «цитирование» именно с многоточия. Поэтому обрыв предложения для искажения смысла делается им сознательно.
Но в книге Суворова-Резуна самым любопытным является ее конец: «Давайте представим себе, что Гитлер еще раз перенес срок начала «Барбароссы» на 3—4недели… Давайте представим себе, что случилось бы в этом случае».
Довольно странное предположение, поскольку Гитлер действительно перенес нападение на СССР, на пять недель, — и ничего не случилось. Перенос сроков говорит, что нападения Гитлер не боялся.
Но Суворов-Резун об этом переносе, видно, не знает. И потому начинает расписывать воображаемое им нападение Сталина на Европу.
В своем описании нападения Красной Армии на Европу Суворов-Резун поднимается до эпических высот:
«Темп стрельбы советской артиллерии стремительно нарастает, превращаясь в адский грохот на тысячекилометровом фронте от Черного моря до Балтики… В приграничных лесах гремит громовое «ура»… По лесным и полевым дорогам бесконечные танковые колонны, затмевая горизонт облаками пыли, выдвигаются к границам… Поля заполняют массы танков и пехоты…»
И так далее, и тому подобное.
В данном случае я ничего опровергать не буду, поскольку меня более занимает теперь не Суворов-Резун, а его английские и немецкие друзья, что создали ему рекламу.
Вспомним, в каких условиях распространяются книги Суворова-Резуна в России.
НАТО вышло на границы России, имея колоссальную ударную мощь, тогда как вооруженные силы России слабеют день ото дня. Расправа с Югославией открыто показала, что НАТО — агрессивный, а не оборонительный блок. Разрыв блоком НАТО соглашения между Россией и НАТО продемонстрировал, что мирным путем с НАТО не договориться. Движение НАТО на восток, к русским границам (когда российские войска сами ушли из европейских стран) и принципиальное нежелание видеть Россию в рядах НАТО ясно говорят, куда нацелен этот агрессивный блок.
Как в этих условиях поступить слабеющей день ото дня России? Ответ — в любом книжном магазине, в книгах Суворова-Резуна. Ну посмотрите, как заманчиво, соблазнительно дает он этот ответ:
«Внезапность нападения действует ошеломляюще. Внезапность всегда тянет за собой целую цепь катастроф, каждая из которых тянет за собой другое: уничтожение авиации на аэродромах делает войска уязвимыми с воздуха, и они (не имея траншей и окопов в пограничных районах) вынуждены отходить. Отход означает, что у границ брошены тысячи тонн боеприпасов и топлива, отход означает, что брошены аэродромы, на которых противник немедленно уничтожает брошенные самолеты. Отход без боеприпасов и топлива означает неминуемую гибель».
