Другое дело, что в советских военных документах (в отличие от немецких) художественные описания строго отделялись от изложения фактов — а последние включали в себя и регулярно подаваемые списки потерь. Подвиги личного состава отдельно описывались в политдонесениях, положение и настроения солдат на фронте и населения в тылу отражалось в донесениях органов НКВД — причем последние, вопреки распространенным представлениям, заостряли внимание не только на борьбе с «враждебными проявлениями», но и на выявлении и методах ликвидации их причин. В последнее время интерес к политдонесениям у историков практически исчез, зато документы НКВД все шире вводятся в научный оборот — зачастую опровергая многие представления, существовавшие в обществе с 1960-х годов.
Если же под «человеческим лицом» солдата автор имел в виду научный анализ его психологических особенностей, взглядов и предпочтений, тогда не следовало говорить о личности или индивидуальности, поскольку подобный портрет по определению может быть только коллективным, в значительной мере обобщенным. Такой анализ в советской военной науке был начат еще в 1942 году диссертацией Г.А. Фортунатова «Страх и его преодоление». С 1960-х годов аспекты военной психологии подробно разбирались в работах профессора и доктора психологических наук генерал-майора М.П. Коробейникова (1921–1999) — «Современный бой и проблемы психологии», «Солдат и войны», «Роль офицерских кадров в формировании и сплочении воинских коллективов». Рассказ Коробейникова «Высота с камнем» («Наука и жизнь», 1990, № 5) впрямую посвящен проблеме, затронутой автором в настоящей главе, поэтому рискнем привести здесь две цитаты из него:
«Пока я был взводным и ротным на фронте, не одна тысяча солдат прошла через мои руки. Сколько я убеждал их, приказывал, ругал, наказывал, наконец. И что же? Не многих, кажется, убедил, что в окапывании — жизнь и спасение наше.
Раз как-то собрал весь взвод, чтобы разъяснить пользу окапывания и устыдить солдат, воззвать к их чести, достоинству и разуму.
— Вы только поглядите, — говорю, — как немцы окапываются: в траншею к ним прыгнешь, так будто в колодец. А щели, укрытия, лисьи норы, а блиндажи! Вот почему и потери у них меньше в личном составе, и выковырять их оттуда попробуй-ка. Не так-то просто.
Расписал я им прелести немецких сооружений. Думаю после этого: ну, повернул я им мозги в нужную сторону. Ничего подобного. Один встает, такой ухарь-купец, и парень, кажется, симпатичный, разумный на вид, а говорит:
— Что вы, товарищ старший лейтенант, немцев нам в пример ставите? Они за каждую деревушку и маленькую высотку цепляются потому, что смерти и нас боятся. А мы их в гробу видели. Если мы каждый раз в землю будем зарываться, так когда мы до Берлина дойдем? Нет, пусть уж они за свою шкуру дрожат. А нам некогда. Нам победить надо, да поскорее. Эвон сколько нас!»
И еще:
«Я заметил, что и они, при всей их сдержанности, тоже несут в себе бациллу, которой был заражен в то время весь наш народ…
— Немцы-то, они как старшей, что ли, потому они и не мечтают, как, к примеру, мы, — говорит один.
— А откуда ты знаешь? Ты что, у них в голове ночевал, что ли?
— А что, мне только и дел, что у немца в голове искаться? У меня, чай, своя вошь в голове имеется. Я был ординарцем при начальнике штаба полка. Ему приносили письма, которые у немцев убитых находили. Он у нас ученый был. Знал немецкий язык. Так он рассказывал, что немцы только о том и пишут, сколько, когда посылок отправили, и что в них вложено, подробно перечисляют. И кто кому сколько должен. А наши-то ведь что пишут? Мне, говорит, в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви. Вот так всю песню и перепишет. Или жди меня, и я вернусь, только очень жди. Мы все мечтаем, как жить потом будем. Нам только бы победить». (Прим. ред.).
V. E. Korol', «The Price of Victory: Myths and Reality», Journal of Soviet Military Studies 9, 2 (June 1996), 422. Далее цит. как JSMS.
П.Г. Григоренко (1907–1987) с 1939 по 1942 год служил в штабе ОКДВА и Дальневосточного фронта, затем командовал 18-й стрелковой бригадой, с декабря 1943 года — на фронте, сначала в должности заместителя начальника штаба 10-й гвардейской армии, затем — начальником штаба 8-й стрелковой дивизии. После войны работал преподавателем в академии имени Фрунзе, в 1959 году получил звание генерал-майора. В 1961–1964 годах — начальник оперативного отдела штаба 5-й армии на Дальнем Востоке. С 1963 года занимался диссидентской деятельностью, за которую был уволен из армии. В 1969 году после выступлений в поддержку крымских татар помещен в психиатрическую лечебницу, где находился 5 лет. В 1977 году эмигрировал в США.
Несмотря на безусловную честность в изложении личных впечатлений и даже на отрицательную оценку хрущевской критики полководческих способностей Сталина («она находится на уровне мещанской сплетни»), П.Г. Григоренко полностью является продуктом «хрущевской оттепели», мифологизировавшей историю Великой Отечественной войны во имя простых объяснений и текущих политических целей — в итоге закономерно породив творчество В. Резуна. Американский историк Роджер Риз, на которого автор настоящей книги часто ссылается в дальнейшем, дал такую оценку этой мифологии: «Большинство нападок на Сталина инициировали советские военные, им же принадлежит формулировка причин отступления в 1941 году. Одна из целей представляется достаточно ясной: избежать ответственности за бедствия. Несмотря на случайные вкрапления правды, многие из этих аргументов просто не выдерживают критики». Впрочем, следует заметить, что это тоже простое объяснение, реальность же куда более многогранна. (Прим. ред.).
Petro G. Grigorenko. Memoirs (New York: Norton, 1982), 109110.
Там же, 110.
Там же.
Там же.
Это утверждение уважаемого академика вызывает удивление. В 1943 году директивами ГКО был разрешен призыв в 17 лет — но с тем, чтобы на фронт боец попадал лишь по достижении 18-летия. (Прим. ред.).
А. Самсонов. «Это ненасытное чудовище — война» // ЛГ-досье (приложение к «Литературной газете», июнь 1990, 19.
F. D. Sverdlov, «What's New About a Well-known Raid: A Selection from a Supressed Memoir», JSMS 9,1 (March 1996), 861871. Содержит выдержки из дневника Конененко.
Korol', «Price of Victory», 422–423.
S. A. Il'enkov, «Concerning the Registration of Soviet Armed Forces' Wartime Irrevocable Losses, 1941–1945», JSMS 9, 2 (June 1996), 441.
Korol', «Price ofVictory», 423.
Подчеркнутая часть текста в советском переводе мемуаров Меллентина (Воениздат, 1957) отсутствует. (Прим. ред.).
F. W. von Mellenthin, «Panzer Rattles» (Norman: University of Oklahoma Press, 1956), 292–296.
David M. Glantz, ed., The 1984 Art of War Symposum: From the Don to the Dnepr: Soviet Offensive Operations — December 1942 — August 1943: A Transcript of Proceedings (Carlisle, Pa.: U.S. Army War College Center for Land Warfare, 1984), 431.
А. Г. Хорьков. Боевая и мобилизационная готовность приграничных военных округов накануне Великой Отечественной войны. Москва: Академия Генерального штаба им. Ворошилова, 1985, 53.
Там же.
Там же, 54–55.
А. Г. Хорьков. Анализ боевой готовности войск западных приграничных округов накануне Великой Отечественной войны. Москва: Академия Генерального штаба им. Ворошилова, 1985,47–48.
Там же, 50.
А. А. Волков. Критический пролог: Незавершенные фронтовые наступательные операции первых кампаний Великой Отечественной войны. Москва: АВИАР, 1992,43–44.
Там же, 44.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же, 44–45.
N. Ramanichev, «The Red Army, 1940–1941: Myths and Realities», Unpublished manuscript, 153.
Наиболее подробное исследование этого вопроса см там же, 173–225.
Roger R. Reese, Stalin's Reluctant Soldiers: A Social History of the Red Army, 1925–1941 (Lawrence: University Press of Kansas, 1996).
Ibid., 5.
Ibid., 9.
Ibid., 12.
Ibid., 15.
Ibid., 187.
Ibid., 202.
