И Африканусы тоже не делали орудий из камня, довольствуясь тем, что им давала природа.
А Хабилисы незаметно перешли грань, которая отделяет человека от мира животных. И то, что у них появились каменные рубила, свидетельствует о том, что Хабилисы были умнее прежних австралопитеков.
Тут важно понять одну тонкость. Человеческие дети 5–6 лет уже могут играть, допустим, в войну — что сопоставимо по сложности с загонной охотой. Но вряд ли ребенок этого возраста сможет изготовить какую-то полезную вещь, даже самую элементарную. И причина не в руках, а в голове. Если кто-то более взрослый будет подсказывать, что надо делать дальше, когда ребенок зайдет в тупик, то руки его справятся с работой. Но без подсказок ничего не получится. Не хватит ума.
Обезьяны умеют учиться — но это умение без развития абстрактного мышления помогает им только до определенного момента. Можно тупо научиться швырять булыганом в скалу, чтобы получить острые осколки. Но чтобы целенаправленно превратить такой осколок в рубило, нужен более развитый ум.
Запомнить последовательность из двадцати четырех однотипных действий, превращающих булыжник в рубило, не так уж сложно. Не сложнее, чем запомнить сотню слов из языка глухонемых. Гораздо труднее эту последовательность изобрести. Но изобрести ее достаточно один раз, а потом передавать навыки из поколения в поколение.
…………………………………………
Примеры обучаемости обезьян. Макака, которая мыла пищу.
…………………………………………
Главная трудность в другом. Изготовление орудия — это не просто заученная последовательность действий. Ведь делать рубила приходится из разнокалиберного сырья, и чтобы работа привела к успеху, надо четко видеть цель и на ходу принимать решения, ясно осознавая, какое из них приведет к этой цели, а какое уведет в сторону.
Есть некий объем энтропии, уровень неопределенности, с которым не может справиться обезьяна или пятилетний ребенок. А десятилетний уже умеет сопоставлять каждое конкретное действие с конечной целью — и для него изготовление тех или иных поделок не составляет непреодолимой проблемы.
Обучение в этом случае сводится уже не к тупому заучиванию технологических процессов, а к запоминанию стандартных решений, которые могут быть подкорректированы в ходе работы в зависимости от обстоятельств.
Но есть вещи, которые не может делать и десятилетний ребенок. Либо потому, что у него недостаточно информации для принятия решений, либо потому, что он просто не в состоянии усвоить эту информацию. Разум еще не готов.
И если мы приравняем Хабилиса к такому ребенку — большой ошибки не будет.
В этом смысле Хабилис — действительно человек. Он не просто умнее других австралопитеков — его разум перешел на качественно новый уровень.
Это — как грань между школьным и дошкольным возрастом с небольшим допуском в ту или другую сторону. До этой грани ребенок по уровню сознания практически не отличается от обезьяны, хотя умеет говорить и может даже научиться читать. А после этой грани он уже вполне сформировавшийся человек, готовый усваивать все новые знания и навыки.
Правда, в отличие от человека разумного, Хабилис на сотни тысяч лет застрял в «младшем школьном возрасте». Его недостаточно развитый мозг не позволял перейти через следующую грань.
Но вернемся к главному тезису. Человек умелый был гораздо умнее австралопитеков. И сразу возникает вопрос — почему?
Трудовая теория антропогенеза говорит, что деятельность по изготовлению орудий вела к развитию абстрактного мышления. Но ведь для того, чтобы начать изготавливать орудия, Предок уже должен был стать умнее, чем прочие австралопитеки. И речь не об одном гении-изобретателе, а о целой популяции, которая в противном случае не смогла бы ничему у гения научиться.
Почему австралопитеки поумнели до того, как начали изготавливать каменные орудия — вот в чем вопрос.
Это действительно интересно. Австралопитек поумнел и сделался более ловким раньше, чем начал изготавливать каменные орудия и заниматься производительным трудом.
С чего бы это?
Может быть, ум и ловкость требовались для охоты?
Конечно. Но тогда на каком-то этапе рост мозга и усложнение его структуры должны были остановиться. Для загонной охоты на зверей, превосходящих по силе и скорости, достаточно такого мозга, какой имеют гиеновые собаки. Делая скидку на малую скорость бега, слабые мышцы и отсутствие клыков, предположим, что австралопитекам нужен был более изощренный ум. Но Африканусам уже вполне хватало ума, чтобы охотиться на прытких павианов и сильных антилоп.
Так может быть, австралопитеки умнели, чтобы лучше защищаться от хищников?
Разумеется. Однако наступает момент, когда ум в таком деле перестает помогать. Будь ты хоть сам человек с ружьем, а лев все-таки может тебя съесть.
Нет, если предположить, что рост умственных способностей — это защитная реакция на внешнего врага, то нам придется поискать противника пострашнее. Такого, который был бы столь же умен и при этом тоже развивался, не давая эволюционной гонке замереть.
Интересно, кто бы это мог быть?
От больших кошек и других крупных хищников австралопитеки, судя по всему, умели вполне эффективно защищаться. А сигнал тревоги и стандартная реакция на него есть даже у низших обезьян. Что же говорить о самой умной обезьяне на планете.
Так кто же был этот таинственный противник? Кто был этот страшный враг, равный Предку по силе, ловкости и уму?
Как ни крути, а претендент получается только один.
Сам Предок.
Тот самый — умный, ловкий, смелый и умелый. Жестокий враг, с которым невозможно справиться, если уступать ему хотя бы в одном из этих компонентов. Враг, который все время развивается, потому что самые слабые, глупые, трусливые и неуклюжие погибают первыми и не оставляют потомства.
Африканусы дрались с Африканусами. Хабилисы воевали с Хабилисами. Африканусам тоже доставалось, но они уже проиграли гонку.
Австралопитеки доживали последний миллион лет. Раньше других вымерли растительноядные парантропы — первые хиппи, которые, решив, что любовь лучше войны, а плоды вкуснее мяса, самоустранились от борьбы и прекратили развитие. А более умные и жестокие Африканусы еще держались кое-где на периферии — пока их всех не перебили питекантропы, которых антропологи уже с полной ответственностью называют людьми.
Подведем промежуточные итоги, а заодно упорядочим факты и уточним хронологию.
Первые следы приматов с зубами, похожими на человеческие, относится к эпохе 30 млн. лет назад. Но от жившего тогда египтопитека осталось слишком мало, чтобы можно было хотя бы приблизительно определить, как он выглядел.
Про рамапитеков и кениапитеков, живших соответственно в Азии и Африке 8-12 миллионов лет назад, тоже известно не очень много. Это были человекообразные обезьяны, и их зубы свидетельствуют о том, что они ели примерно такую же пищу, что и австралопитеки.
Трудно сказать, когда началась история водных обезьян. Может быть, тридцать миллионов лет назад, а может — 10–15. Второе вероятнее.
Но почти наверняка известно, что 5–6 миллионов лет назад уже существовали обезьяны, похожие на австралопитеков.
Останки прямоходящего существа найдены в слоях, относящихся к периоду 5,5 млн. лет назад. А плечевая кость, попавшая в землю на миллион лет позже, уже во всем сходна с аналогичной костью поздних австралопитеков — таких, как человек умелый.
Эти единичные находки наглядно свидетельствуют о том, что 5–6 миллионов лет назад уже существовали водные обезьяны, ходившие на задних конечностях по дну водоемов и, вероятно, вылезавшие на сушу.
Но основная масса костей Предка залегает в слоях, относящихся к эпохе, которая отстоит от нас не более чем на 3–4 миллиона лет.
Может быть, виновато безжалостное время, которое разрушает все, но я рискну предположить иное. Наверняка в воде останки сохранялись значительно хуже, чем в саванне или тропическом лесу. Водная среда агрессивна по своей природе — вода камень точит. И результат налицо. От гидропитеков не осталось почти ничего, а останков австралопитеков, переселившихся на сушу, найдено довольно много.
3,5 миллиона лет назад по Восточной Африке уже бродили австралопитеки афарские или грациальные (изящные) и их растительноядные сородичи — австралопитеки бойсеи, предки парантропов.
А 3 миллиона лет назад началась эпоха Африканусов и Протохабилисов.
Про последних нужно сказать особо. Если австралопитеки грациальные почти наверняка были прямыми предками человека умелого, то про Африканусов нельзя утверждать этого с полной уверенностью. Возможно, они — лишь побочная ветвь родословного древа человека.
