В рассказах и повествованиях о жизни Ансгара и его помощников оставило свой след легендарное представление о великой борьбе добра и зла. Но все же в более достоверных сочинениях Ансгар выступает как человек очень своеобразный, и даже традиционная схема, в которую втиснуто его жизнеописание, не может скрыть его подлинного образа, образа человека с беззаветным стремлением к открытиям, которое непреодолимо влекло его в неизвестные страны, на край земли, с даром организатора и большой силой воли.
Старания Ансгара ввести в Швеции христианство в то время не могли увенчаться успехом, ибо Швеция была тогда мало заинтересована в связях со странами, лежащими к югу от нее. Она была связана главным образом со странами, расположенными на востоке и юго-востоке [10]. Таким образом, миссия Ансгара осталась в истории Швеции эпизодом, достойным упоминания прежде всего потому, что в его биографии как-то освещается жизнь крупного торгового центра в долине Меларн в IX в. Таким же эпизодом осталась и вторая миссионерская попытка, предпринятая архиепископом Унни из Гамбурга в 30-х годах X в. и окончившаяся его преждевременной смертью в Бирке.
Сведения, полученные нами о периоде этих неудачных попыток миссионеров и о периоде, непосредственно последовавшем за этими попытками, позволяют нам составить некоторое представление о состоянии в этот момент язычества, с которым христианским проповедникам было так трудно бороться. Таинственные обряды, представления о богах — солнца, грома и творения, — которые существовали в доисторические эпохи, теперь были частично приведены в порядок, и из них сформировалась мифология, правда, еще несовершенная. Мир мифов, который сохранился для нас в западноскандинавском варианте Эдды, с асами и ванами, мифами о сотворении мира, о колеснице Рангнара, о Валгалле — жилище погибших бойцов, о страшном обиталище Хели — все это имело свои соответствия и у шведских племен времен викингов. Различные названия местностей в Швеции, как и в других скандинавских странах, напоминают о языческих богах. Такие названия местностей, как Оденсви, Topcxapr, Фриггерокер и Фретуна, свидетельствуют как о поздно появившемся главном боге, боге войны Одене, так и о более близких народу богах и богинях. Даже такой бог, как Улль, играющий в Эдде совсем незначительную роль, представлен в шведской топонимике (ср., например, название местности Ультуна) и пользовался большим почетом в Швеции. В период оживленных сношений между римлянами и германцами образовались германские названия дней недели, стоявшие в прямой зависимости от римских. Так, например, дню Меркурия соответствовал день Одена (onsdag, среда), день Юпитера соответствовал дню Тора (torsdag, четверг), день Венеры соответствовал дню Фреи (fredag, пятница). Германские названия перешли затем к шведам. Люди в те времена верили также в различные одушевленные силы природы, добрые и злые, и все это вместе с древними мифами плодородия жило в сознании шведского крестьянина еще очень долго после введения христианства, вплоть до эпохи развития в Швеции промышленности — спустя тысячу лет.
А между тем в легендах об Ансгаре почти нет упоминаний о языческих богах. Один только раз говорится о каком-то умершем шведском короле Эрике, который был унесен богами. Впервые более или менее ясное представление о характере шведского язычества мы встречаем у Адама Бременского, знаменитого автора написанной на латинском языке первой истории гамбургских архиепископов, значительная часть которой посвящена истории Скандинавии. Адам писал, что в его время, в 70-х годах XI в., в главной области тогдашней Швеции — долине Меларн — существовал важный языческий религиозный центр — широко известный храм в Упсале. Это святилище шведского народа, как передает Адам Бременский, было расположено недалеко от Сигтуны, пришедшей на смену Бирке в качестве торгового центра Швеции и лежавшей на северном берегу Меларнского залива. Адам Бременский пишет:
«Это святилище все украшено золотом, и в нем народ молится перед изображениями трех богов: Тор, могущественнейший из них, возвышается на своем троне посреди храма, а по обеим сторонам его — Водан (Оден) и Фрикко (Фрей). Отличительные черты этих богов следующие. Тор, как говорят, является властелином воздуха. Он управляет громом и молнией, бурей и дождем и хорошей погодой для урожая. Оден (что означает ярость) — бог войны. Он наделяет мужчин храбростью в бою с врагами. Фрей посылает людям мир и сладострастие. Оден выступает вооруженным, как у нас Марс, а Тор со своим скипетром (тут речь, очевидно, идет о молоте бога грома. — И. А.) похож на Юпитера. Каждый из этих богов имеет своих особых жрецов, которые принимают от народа жертвы. Когда угрожает болезнь или голод, приносят жертвы богу Тору, если угрожает война — Одену, перед празднованием свадьбы — Фрею. Каждые девять лет в упсальском храме обычно устраивается один общий для всей Швеции торжественный праздник в честь трех богов, и никто не может быть освобожден от участия в этом празднестве. Все, начиная от короля и кончая самым простым и бедным крестьянином, посылают в этот день дары в Упсалу, а те, кто уже принял христианство, должны присылать выкуп за освобождение от упсальской церемонии.
Для жертвоприношения от всего живого берется по девять жертв мужского пола; их кровь служит для умилостивления богов. Тела умерщвленных долго после жертвоприношения висят на деревьях в священной роще, недалеко от храма. О святости этой рощи язычники такого высокого мнения, что считают каждое дерево в ней божественным. Рядом с людьми здесь висят также трупы собак и лошадей; один из христиан рассказал мне, что он сам видел на деревьях священной рощи семьдесят два таких трупа, висящих друг подле друга».
Рассказчик, Адам Бременский, вообще говоря, хорошо осведомлен о Швеции: в приведенной цитате он ссылается на одного анонимного автора-христианина; в другом месте он указывает как на источник полученных сведений на Свена Эстридсена из Дании, который долго жил в Швеции, а также на путешественников из Гамбурга. Замечательный храм в Упсале, который он описывает — подлинные остатки его сохранились, — был центром шведского язычества, и не только для Меларна, но также и для других шведских «королей и народов», то есть для многочисленных племен, населявших Швецию, и их вождей, имевших связующий центр в упомянутом святилище и общую культовую организацию, о которой говорит Адам Бременский. Упсальский храм стал центром сопротивления новым попыткам включить Швецию в державу католической церкви.
Около 1000 г. эти попытки участились, они начали становиться все более упорными; в различных местах возникали один за другим новые очаги христианства, они как бы окружали главные центры язычества. Весь XI век в истории Швеции наполнен еще плохо известной, но ясно заметной борьбой между язычеством и христианством. Только с помощью аналогии и фантазии мы можем получить некоторое представление о тех личных, экономических, политических, организационных и религиозных конфликтах, которые имели место в Швеции в те отдаленные времена. Рассказы позднейших исландских авторов и назидательные христианские писания не могут нам здесь помочь. Почему старое вероучение в Швеции проявило большую силу сопротивления новому, христианскому учению, чем во всех других странах Скандинавии? Ответить на этот вопрос определенно мы не можем.
Мы можем установить здесь лишь некоторые основные моменты распространения христианства. В течение XI в. ориентация внешней политики Швеции изменилась. Если раньше Швеция поддерживала более тесные связи с Востоком, то теперь она ориентировалась на Юг, и это, конечно, сыграло свою роль при введении христианства. Стабилизация германского государства и его все возрастающее влияние увеличили также значение миссионерской деятельности Гамбурга. Во главе гамбургско-бременского архиепископства стояли очень умелые церковные деятели. Большую роль сыграло введение христианства в странах, граничащих со Швецией. Это было время усиленного распространения христианства. Король Улоф Шетконунг, союзник короля Свена Чугушегга в борьбе против короля Улава Трюггвассона, принял сторону христианства, хотя был не в силах бороться с влиянием языческого храма в Упсале. В Сигтуне начальник монетного двора, англичанин, чеканил монеты со знаком креста; английское влияние сказалось также на архитектуре старейших церквей в Сигтуне. Миссионеры прибывали в Швецию и из Норвегии (норвежские короли начали решительно поддерживать христианство) и из Дании, ставшей к тому времени полностью христианской. По некоторым данным, миссионеры прибывали в Швецию также с востока, из православной России; к концу XI в. даже французские миссионеры нашли сюда дорогу.
Но самое большое влияние в Швеции все же оказывали гамбургские миссионеры. Они создали опорные пункты христианства в Швеции — один в уже ранее принявшем христианство селении Скаре в Вестерйётланде, другой — в Сигтуне, всего в нескольких километрах от самого упсальского храма.
