Ознакомительная версия.
Важное значение имела заключительная часть конфиденциальной ноты: «Соединенные Штаты и их правительство не могли бы с безразличием относиться к вооруженному вмешательству любой европейской страны кроме Испании, ни для восстановления господства метрополии над ее освобожденными колониями в Америке, ни для учреждения монархических правительств в этих странах, ни для перехода любого из владений в американском полушарии, в настоящее время или ранее принадлежавшего Испании, к какой-либо другой европейской державе».
Ряд русских сановников, включая морского министра Н.М. Мордвинова, уговаривали царя не уступать США территории на Тихоокеанском побережье севернее 42° с. ш., закрепившись в крайнем случае на Форте Росс.
Еще 4 (16) сентября 1821 г. Александр I издал Высочайший указ о запрещении плавания иностранным судам на расстоянии ближе 100 итальянских миль (190 км) от побережья российских тихоокеанских владений — от 51° с. ш. в Америке до 45°50' с. ш. в Северо-Восточной Азии, а также о запрете иностранной торговли в этой зане русского Тихого океана.
Нетрудно догадаться, что сей указ делал Берингово море русским внутренним морем.
Увы, три года спустя Александр I попал под влияние Нессельроде и его соратников «не в вечном России подданстве»[10].
В итоге 5(17) апреля 1824 г. Нессельроде и американский посланник Генри Мидлтон подписали в Петербурге русско-американскую конвенцию. Согласно ее условиям:
1. Декларируется свобода мореплавания, торговли и рыболовства на Тихом океане с правом приставать к берегу в любом еще никем не занятом месте.
2. Граждане США и подданные России не могут приставать к берегам друг друга без соответствующего разрешения местных властей и не могут вести там торговлю.
3. Никакие селения не могут быть основаны или создаваемы в будущем на северо-западном побережье Америки: русскими южнее, а американцами — севернее 54°40’ с. ш.
Таким образом, граница владений и сфер двух стран проводится по линии 54°40’ с. ш. на побережье.
4. В течение 10 лет со дня подписания конвенции гражданам США и подданным России будет позволено заходить в порты друг друга по-прежнему по надобности и вести торговлю.
5. Запрещается торговля спиртными напитками, оружием, порохом и другими боеприпасами, и в связи с контролем за соблюдением этого правила разрешается осматривать суда и грузы и накладывать соответствующие штрафы обеим сторонам.
На уступленной им Россией территории Соединенные Штаты создали в 1859 и 1889 гг. целых два штата — Орегон и Вашингтон.
Это соглашение настолько ущемляло права России, что Романовы держали его в тайне. Впервые текст его был опубликован после революции 1917 года.
Сразу же после подписания договора последовали многочисленные записки и протесты, в которых, в частности, указывалось, что разрешение американским купцам и зверопромышленникам торговать в российских владениях грозит компании крайне тяжелыми последствиями. По словам директоров Российско-Американской компании, «дозволенное совместничество иностранцев» менее, «нежели в десять лет», не только разорит компанию, но и лишит Российское государство «обильного источника богатства, открытого предприимчивостью, трудами и пожертвованиями его подданных, из которого в течение столетия отдаленный и суровый край почерпал жизнь и силу».
Руководство Российско-Американской компании утверждало: «В калитку невозможно провезти того, что провозится в ворота». Получив свободный доступ в российские владения, американские торговцы будут сами «промышлять» и ловить зверей, а также «предпочтительно от самих коренных жителей приобретать все то, что они получают от компании… Должно только вообразить, что селения наши не составляют более двух тысяч жителей, в том числе до 500 русских, рассеянных на пространстве нескольких тысяч верст, и тогда откроется, сильны ли они противустать совместничеству предприимчивых, богатых капиталами и многочисленных американских купцов, издавна стремящихся к разрушению нашей компании…»{10}.
После окончания Крымской войны к власти в России приходят новые люди, и начинается эпоха реформ. Новый император Александр II отдает Морское ведомство своему брату Константину, а Министерство иностранных дел — князю А.М. Горчакову.
В 1861 г. Александр Освободитель отменил крепостное право, но большая часть земель осталась в руках помещиков. Тут можно было бы сказать «нет худа без добра» — безземельные, но уже лично свободные крестьяне теперь устремятся осваивать окраины империи в Сибирь, на Дальний Восток, в Среднюю Азию. Массовая миграция русского населения в эти области в 1861—1904 гг. не только предотвратила бы продажу Аляски, но и позволила бы избежать Русско-японской войны. Да и вообще к 1917 г. в составе России были бы Аляска и Маньчжурия, в которых преобладало русское (православное) население.
Но, увы, стратегические интересы империи были диаметрально противоположны интересам нашего правящего класса — помещиков. Начнись массовая миграция — резко упадут цены на земли в Центральной России, а стоимость труда батраков возрастет в несколько раз. Поэтому царское правительство издало ряд законов и положений, которые препятствовали миграции населения из центра империи на ее окраины.
Кстати, и при существовавших условиях Российско-Американская компания приносила прибыль. Так, «с 1822 по 1860 год в казну от Компании поступили 6 508 891 рубль 46 копеек различных сборов. А акционеры получили 4 500 556 рублей 85 копеек дивидендов. Капитал же Компании оценивался в 3 721 400 рублей при годовом доходе в 148 856 рублей серебром»{11}.
Новый глава Морского ведомства генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич энергично начал строительство нового парусно-парового флота. Впервые в русской истории наряду со строительством судов для прибрежных морей (Балтийского и Черного) серийно стоятся суда для дальних походов.
С начала 80-х гг. XIX века в Тихом океане уже постоянно находится мощная эскадра русских паровых кораблей. Русские адмиралы лихорадочно ищут базы в Тихом океане{12}. И тут следует… продажа Аляски.
Более абсурдного решения представить себе невозможно. Что же произошло?
К несчастью для России, тут сошлись интересы двух ключевых фигур империи — великого князя Константина Николаевича и князя Горчакова.
Горчаков до самой смерти панически боялся Англии. Он так и не понял, что наступил век железной брони, нарезных пушек и крейсеров, а главное, сильных правителей, которых меньше всего интересовали какие-то договора.
Горчаков был против любых акций России — посылки эскадр к берегам Америки в 1863 г., продвижения в Средней Азии и т. д. Русская Америка мешала престарелому канцлеру в его химерах дипломатических игр.
Великому князю Константину Николаевичу крайне нужны были огромные средства на внутренние преобразования в империи и на строительство флота, а Российско-Американская компания в 50— 60-х гг. XIX века, по его мнению, приносила лишь убыток. Пусть убыток этот был невелик, но он покрывался за счет Морского ведомства. Кроме того, властный Константин считал, что все военные суда должны быть в его подчинении. А тут Российско-Американская компания с солидным флотом из десятков парусных и паровых судов. В свое время Герман Геринг заявил: «Все, что летает — мое». Не знаю, говорил ли Константин: «Все, что плавает — мое», но, во всяком случае, он так думал. Его просто раздражали вооруженные пушками пароходы компании.
Тут следует заметить, что и в целом освоение Дальнего Востока в конце XIX — начале XX века было для империи убыточным делом. Те же суда Добровольного флота, курсировавшие с Балтийского и Черного морей на Дальний Восток, а также Транссибирская магистраль были убыточны и требовали дотации государства. Так что же, России надо было уйти за Уральский хребет?
В итоге великий князь Константин весной 1857 г., отдыхая в Ницце, написал Горчакову письмо с предложением продать Русскую Америку: «Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы будем не в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы, и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала только вознаграждения нашей Российско-Американской компании»{13}.
Горчаков радостно поддержал план генерал-адмирала. К 29 апреля (11 мая) 1857 г. он подготовил для высочайшего доклада записку «Об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке» с грифом «Весьма секретно». Записка начиналась так: «Министерство иностранных дел вполне разделяет мысль его императорского высочества великого князя Константина Николаевича относительно уступки наших владений…»
Ознакомительная версия.
