После 1534 г. король согласился с необходимостью иметь Библию на английском языке, в результате чего появилось несколько переводов Библии. В 1538 г. Кромвель отправил епископам циркулярное письмо, где обязал их увещевать мирян в необходимости чтения Библии, и установить в епархии дату, к которой каждый приходский священник должен будет обеспечить открытый доступ к Библии в своём приходе, но это требование выполнялось медленно в основном из-за нехватки средств. А.Дж. Диккенс проанализировал уровень исполнения всех появившихся в начале английской Реформации переводов Библии. Целью Кромвеля, считал А.Дж. Диккенс, было стремление к тому, чтобы в обществе появилась достаточная группа светских лиц, которые бы знали Писание и могли быть основой упорядоченного христианского протестантского сообщества{103}.
В первоначальном варианте реформы церковных имуществ, который, как отмечал А.Дж. Диккенс, сохранился в Государственном архиве Великобритании, Кромвель планировал передать земли епископов короне, а самих епископов посадить на жалованье, и король должен был получать аннаты и половину доходов соборов и университетских церквей. Но в итоге решили взять землю у монастырей: у них были обширные земельные владения, сговорчивые настоятели, множество критиков в парламентских кругах и среди белого духовенства. По его мнению, «при грабеже монастырей вся нация превратилась в сторонников короля, но открыто заявить о том, что король нуждается в средствах, было нельзя, поэтому нужно было говорить о плохой дисциплине в монастырях и об их неэффективности»{104}. А.Дж. Диккенс считал, что в 1536 г. планировалось закрытие только мелких монастырей, и правительство не предполагало, что вскоре будут закрыты ещё и крупные монастыри, поскольку во введении к Акту
О диссолюции говорилось о том, что в больших монастырях сохраняется дисциплина. По Акту 1536 г. закрывались монастыри с годовым доходом менее 200 фунтов. Таких монастырей было 304, но 67 из них получили освобождение от закрытия. Монахи могли быть переведены в другой монастырь или получали разрешение оставить монашескую жизнь. По 1536–37 г. есть данные, что 975 монахов решили уйти в светскую жизнь, не дожидаясь пенсий, но некоторые из них получили бенефиции и стали священниками. С 1537 г. настоятели монастырей начали передавать их королю, и окончательный Акт о диссолюции 1539 г. оформил юридически право короля на земли монастырей{105}.
В апреле 1536 г. Кромвель создал Суд приращений (Court of Augmentations), чтобы заниматься бывшими монастырскими землями и их доходами. К 1544 г. доходы этого ведомства достигли 253292 фунтов в год, но после казни Кромвеля в июне 1540 г. оно стало приходить в упадок, и в 1553–54 гг. было включено в казначейство. Монастырские земли, отмечал А.Дж. Диккенс, по преимуществу раскупили люди, имевшие репутацию католиков, а не протестантов. Настоятели монастырей после диссолюции, как он показал, были хорошо обеспечены в материальном отношении. Целый ряд из них впоследствии стал епископами, деканами. Простой монах получал пенсию 5–6 фунтов в год — это была зарплата неквалифицированного ремесленника или бедного священника. Свыше 1 тыс. монахов пенсий не получили{106}.
Согласно Valor Ecclesiasticus, валовой доход включенных в опись монастырей составлял 161853 фунтов в год, чистый доход — 131361 фунтов. Последняя цифра более чем в три раза превосходила доход от королевских поместий накануне Реформации. В доходах монастырей около четверти валового дохода шло от десятин, поступлений от церковных приходов, аппроприированных монастырями — при аппроприации в приход назначался священник-монах как ректор, получавший большую десятину, и его обязывали найти священника-викария, получавшего малую десятину. Остальное составляли светские по характеру доходы от земель. Монастырям принадлежало по стране примерно 40% прав допуска священника в приход{107}.
В результате диссолюции появились 6 новых епархий — Петерборо, Глостер, Оксфорд, Честер, Бристоль, Вестминстер, но последняя из них была ликвидирована в 1550 г. Были также созданы новые соборные капитулы: Ковентри, Рочестер, Винчестер, Эли, Дарем, Карлайл, Норидж. Был создан целый ряд школ при соборах, а ранее существовавшие школы при соборах получили новые материальные средства. В Оксфорде был основан колледж Крайст Черч, в Кембридже — Тринити Коледж. С 1540 г. в Кембридже и с 1546 г. в Оксфорде Генрих VIII учредил финансируемые монархом профессорские должности в богословии, медицине, гражданском праве, греческом и еврейском языке с годовыми жалованьями по 40 фунтов. Частные лица, приобретшие монастырские земли, тоже выделяли средства для школ, так что диссолюция, как считал А.Дж. Диккенс, имела определенные положительные последствия для развития образования в Англии{108}.
По замыслу Томаса Кромвеля, земли монастырей, полученные в результате диссолюции, должны были стать для короля источником дохода, независимым от парламентских субсидий, что укрепило бы королевскую власть материально, но эти земли были розданы и распроданы. Если бы они остались у короны, считал А.Дж. Диккенс, «становление английской свободы было бы более медленным и болезненным» — королевская власть в меньшей мере зависела бы от парламентских субсидий. После диссолюции монастырей Генрих VIII сделал 1593 пожалования монастырской земли. В декабре 1539 г. король дал поручение продавать монастырские земли на 6 тыс. фунтов в год. Землю продавали по цене 20 годовых рент, и это была обычная цена земли на тот момент. До падения Кромвеля земли продали мало, а с 1543 по 1547 гг. продали две трети всей земли. Эти средства пошли на войну 1542–46 гг. с Шотландией и Францией, на что ушло более 2 млн. фунтов, так что король вынужден был продавать и другие земли. Горожане в это время создавали синдикаты для совместной покупки земли{109}.
При пожалованиях монастырской земли духовные корпорации — деканы и собрания каноников — получили земли на 20 тыс. фунтов из всей пожалованной земли стоимостью 90 тыс. фунтов; 38 пэров — на 16 тыс. фунтов годового дохода; придворные — на 7 тыс. фунтов; должностные лица на королевской службе — на 14 тыс. фунтов; юристы — на 1,5 тыс.; промышленники — на 6 тыс.; на 23,5 тыс. фунтов — люди разного социального статуса, в основном джентри. Покупали монастырские земли главным образом представители всех групп джентри, младшие сыновья землевладельцев, йомены{110}.
По мнению А.Дж. Диккенса, диссолюция не нанесла удара по социальным низам и не изменила коренным образом характера английского землевладения, но при этом, по его мнению, с диссолюциеи связан подъем джентри. Спор о джентри, начатый еще Джеймсом Гаррингтоном (1611–1677), как полагал А.Дж. Диккенс, никогда не может быть решен к всеобщему удовлетворению, хотя, по его мнению, для утверждений о подъеме джентри в широком смысле есть основания. В XVII в. наблюдался заметный подъём семей джентри в каждом графстве и подъём йоменов, питавший джентри. Феодальное, церковное общество в результате диссолюции стало превращаться в общество, в котором доминировало джентри, йомены, торговцы и ремесленники. Их средства стали вкладываться в сельское хозяйство, строительство домов в городах, в образование и благотворительность. Продажа монастырских земель в результате диссолюции увеличила возможности приобрести землю для младших сыновей, так что численность землевладельческих семей в Англии увеличилась, что способствовало экономическому развитию страну в целом. Расширение рынка земли, увеличение земельного капитала в результате диссолюции, по мнению А.Дж. Диккенса, были фактором с более мощным влиянием, чем «влияние позднепротестантской экономической теории на уже сложившуюся капиталистическую этику», так что А.Дж. Диккенс скептически относился к тезису М. Вебера о влиянии протестантской этики на «дух капитализма»{111}.
А.Дж. Диккенс рассмотрел также роль Томаса Кранмера — архиепископа Кентерберийского в начальный период Реформации в Англии. В 1529–30 гг. Кранмер, который к этому времени был доктором богословия, сблизился с семьёй Болейн, так что на передний план среди возможных кандидатур для продвижения на высшие церковные должности его вывели, в трактовке Диккенса, личные связи. В 1532 г. во время поездки в Европу с посольством к Карлу V Кранмер женился на племяннице известного лютеранского богослова Андреаса Осиандера. Под влиянием Анны Болейн Генрих VIII сделал Кранмера архиепископом Кентерберийским, разрешил привезти в Англию жену. Характерной чертой взглядов Кранмера была его безусловная вера в монархию. Кранмер стал партнёром и единомышленником Томаса Кромвеля. При этом реформаторская партия Кромвеля-Кранмера находилась в недостаточно устойчивом положении, зависела от капризов короля и колебаний его внешней политики.
