Ознакомительная версия.
Эмиры демонстрировали сверхнормальную набожность, ревностно исполняя все предписания Корана и шариата, проводя практически весь день в молитвах и разговорах на религиозные темы. Здесь все было под запретом.
Как всегда бывает, строгие запреты достигают непредусмотренных результатов. Жители не пили вина, но употребляли наркотики; лишенные женского общества, становились гомосексуалистами. Да и сами эмиры и их сановники зачастую бывали развратниками и растлителями малолетних. При дворе, где держали гаремы, состоявшие из нескольких сотен жен и наложниц, были еще и бачи – мальчики в возрасте 8—15 лет, предназначенные для сексуальных утех.
Образование было только религиозным. Учебные заведения были двух типов: начальная школа (мактаб) и более продвинутая (медресе). В Бухаре было 60 медресе. Учение здесь длилось около 30 лет, и вся программа сводилась к изучению арабского языка, толкованию Корана и религиозных преданий, кратких курсов юриспруденции и истории. В бухарских медресе в середине XIX в. обучалось 9—10 тысяч человек.
Мусульманское духовенство было влиятельным и весьма небедным сословием. Мечети и медресе владели огромным завещанным имуществом (вакуф), доходы от которого распределялись между преподавателями и студентами.
Вокруг мазаров (могил праведников), мечетей, «святых» мест кормилась армия шейхов (смотрителей «святых» мест), сеидов (якобы потомков пророка Мухаммеда), ходжей (потомков «святых»), юродивых, колдунов всех мастей, прорицателей, знахарей. Все это воинство эксплуатировало невежество людей и тем самым процветало.
Бухара считалась центром просвещения всей Средней Азии, сюда приезжали за знаниями (кораническими) студенты из Хивы, Коканда, Хисара и даже из Самарканда, который к XIX в. растерял свои традиции просветительства и вольнолюбия и стал заброшенным провинциальным городком. Обретя статус регионального лидера, Бухара стала рассадником религиозной догматики и нетерпимости.
Бухарский эмират был оплотом самых реакционных, темных сил. В государственной власти соединились произвол восточного феодализма, консерватизм склонного к фанатизму духовенства и грабительство родовой знати. Выразителем интересов этих сил был эмир, который правил страной, не зная над собой никакого закона. Людские судьбы зависели от настроения властителя, который, кстати, в придворном штате держал специальное должностное лицо — танцкадара, ответственного за хорошее настроение эмира.
Раболепие из покоев верховного правителя распространялось повсеместно, угрожая стать чертой национального характера. Низшие угодничали перед вышестоящими на социальной лестнице, и так было на всех ее ступенях.
«Страна бесправия – так называли Бухару. Население было лишено каких-либо прав. Безграмотное и невежественное, забитое и загнанное по своим кишлакам, оно и не представляло, что у него могли быть какие-то права по шариату, так как казии (коранические судьи. – Е. Г.) решали все вопросы так, чтобы было выгодно только богатым людям. При дворе эмира были развиты подкуп и взяточничество. В конечном счете все это узаконенное взяточничество оплачивалось народом»[38].
Все три среднеазиатских ханства были во многом похожи одно на другое. Это были восточные деспотии, в которых общественная жизнь строго регламентировалась нормами религии, в данном случае мусульманской.
Низкий уровень экономического развития государственных объединений не разрушал родовых и племенных связей, скорее наоборот – консервировал их. Торговые отношения имели обменный характер и не способствовали формированию внутреннего рынка.
Как и тысячи лет назад в Средней Азии, верховный правитель был единственным собственником земли, которую он раздавал в пользование и владение местным феодалам и мечетям. Отсутствие частной собственности на землю тормозило прогресс в землепользовании: земледелец не был заинтересован в улучшении ее плодородия.
Отсутствие четко сформулированных норм землевладения, произвол властей и почти полное отсутствие договорных документов на землю привели к запутанности в земельно-водных отношениях. Такое положение сохранялось во всех ханствах до конца их существования.
В Средней Азии в середине XIX в. было всего 2 миллиона гектаров орошаемой земли. То есть примерно полгектара на человека. Если же учесть, что на этом клочке земли находились, кроме продовольственных культур, строения, технические культуры (шелковица, хлопчатник), кормовые травы, то получалось, что площадь орошенных земель была явно недостаточна для обеспечения населения питанием. В результате (при высоких темпах демографического роста) Средняя Азия была обречена на полуголодное существование и отсталость. Измученный налогами и трудовыми повинностями, принудительным рытьем арыков, дехканин был самым бесправным существом. Он прозябал в нищете, вел натуральное хозяйство. Крестьянская семья сама производила и перерабатывала сельскохозяйственное сырье, сама же потребляла конечный продукт. Притом следует признать, что неграмотный, забитый дехканин был прекрасным наследственным ирригатором. Его трудами во всех трех ханствах было создано сложное водное хозяйство, включавшее не только каналы порой стокилометровой длины и арыки (отводные протоки), но и разнообразные водорегулирующие и водосберегающие сооружения. Русский географ князь В.И. Масальский[39] писал: «При виде этих мощных потоков, несущих на многие десятки верст живительную влагу, невольно проникаешься уважением к народу, который при крайне скудных технических познаниях под палящими лучами туркестанского солнца, ценою неимоверного труда, избороздил всю страну сетью оросительных артерий»[40].
Господствующая религия оказывала тормозящее воздействие практически во всех сегментах общественной жизни, не исключая экономического. Ислам запрещает получать проценты на предоставленные в долг деньги. Поэтому в Азии не сложилась кредитно-денежная система, которая формирует банковский капитал. В Англии, например, как и в других странах Европы, кредитные учреждения стали развиваться в начале XVIII в. и дали толчок промышленной революции. В капиталистическом хозяйстве появилось новое явление – торговля деньгами, господство финансов над производством. Отсутствие ссудного капитала, то есть кредитов и кредитующих банков, приводит к застою в торговле и экономике. «Аллах разрешил торговлю и запретил риба» (ростовщичество). Исходя из этой нормы, мусульманские купцы вынуждены были прибегать к различным ухищрениям, чтобы обойти этот запрет и получить прибыль на вложенный капитал, что было чревато наказаниями: можно было потерять не только имущество, но и жизнь. Коранический запрет, однако, не предотвратил расслоение мусульманского общества на богатых и бедных, в том числе очень бедных, но нанес ущерб его экономическому росту.
Значительным фактором, обусловившим всесторонний застой Средней Азии, была ее оторванность от мирового рынка. Участие в мировом товарообмене является непременным условием развития экономики и индустриального производства. Три ханства Средней Азии остались в стороне от магистрального пути развития Запада. Начиная с XV в., то есть с возникновения Оттоманской империи, закрывшей средиземноморские порты, в связи с упразднением Великого шелкового пути и последовавших за этим Великих географических открытий, Средняя Азия оказалась еще более удаленной от внешних рынков и замкнутой в изолированном мире восточнофеодальных уделов и кочевых племен. Сотнями лет сохранялась одна и та же технология, одни и те же примитивные орудия производства. Властители и духовенство среднеазиатских ханств были фанатичными защитниками архаики во всех сферах жизни и производства.
* * *
Заканчивая краткий экскурс в историю Средней Азии, считаю полезным обратиться к свидетельствам очевидца, который проделал огромный путь через пустыни, побывал в Хивинском и Бухарском ханствах буквально накануне (1863) завоевания края русскими войсками. Венгерский востоковед Арминий Вамбери через 300 лет повторил подвиг (без преувеличения) Энтони Дженкинсона.
Весьма забавно, что автор уже упомянутого учебника «История Узбекистана» Ж. Рахимов называет Вамбери (как и других европейских путешественников) туристом: «Иностранные туристы, приезжавшие в эти государства (Хива, Бухара, Коканд. – Е. Г.) затем делились своими впечатлениями, поражаясь тому, как богата эта земля талантами»[41].
Надо было быть профессиональным разведчиком или ученым, к тому же иметь сильную склонность к экстриму, чтобы решиться путешествовать по Средней Азии в середине XIX в. Туризм в Европе уже входил в моду, но ни одному европейскому обывателю не могло прийти в голову отправиться в туристическую прогулку в те края. «Необходимо отметить, – пишет В.А. Ромодин, автор предисловия к новейшему изданию книги А. Вамбери «Путешествие по Средней Азии», – что в Западной Европе и России накануне путешествия А. Вамбери ходили страшные, отпугивающие слухи о Средней Азии. В мировой прессе еще не улеглись страсти вокруг казни в Бухаре двух англичан, Стоддарта и Конолли. Насильственная смерть окружала имена этих британских эмиссаров ореолом «христианских мучеников»[42].
Ознакомительная версия.
