Ознакомительная версия.
Мы уже заметили выше, какую шаткую основу для точных этнографических выводов представляют иногда народные имена, если судить о них по первому взгляду, не принимая в расчет много различных видоизменений, которым они подвергались. Весьма часто народное имя или прозвание имеет за собой длинную и запутанную историю, так что очень трудно добраться до его происхождения и первоначального смысла. К такого рода случаям я отношу название Руоци, или Руотсы (Ruotsi), под которым Шведы известны у Финнов. Норманисты из этого названия сделали свое обычное заключение: Финны называют Шведов Руссами; следовательно, наша Русь пришла из Швеции. Но, во-первых, не доказано, чтобы Руотсы означали то же, что Руссы; а во-вторых, название Руссов встречается и помимо нашей собственной Руси. На южном берегу Балтийского моря мы также находим в средние века Русь (Неман), Пруссов, Рузию или Русцию, Рутенов, Руян или Ругиан, и т. п. Все эти названия имеют между собою тесную филологическую связь, но нисколько не означают колонистов из Южной Руси на берега Балтийского моря или наоборот. Если же объяснять колонистами (что и делает славянская школа, выводящая Варягов - Русь с Балтийского поморья), то полабские Древане окажутся колонистами из Волыни или наоборот, фракийские Друговиты колонистами полоцких Дреговичей; Поляки пойдут от киевских Полян, или Киев (Куяба у Арабов) от польских Куявов, и т. п.; об Англах и Турингах мы уже говорили. А главное, надобно прежде объяснить самое слово Руотси. Это слово нисколько не указывает на тождество Шведов с нашею Русью. Филологически никем не доказано, чтобы слова Руотси и Рось были тождество, а не созвучие1.
Что касается до предполагаемой связи шведской провинции Рослагена или Родслагена и общества Rodhsin (гребцов) с нашею Русью, от нее добросовестно отказа.лись уже сами представители норманистов (после монографии г. Гедеонова).
Епископ кремонский Лиутпранд был два раза послом в Константинополе, во второй половине X века и упоминает о Руссах два раза. В одном случае он говорит: "На севере от Константинополя живут Угры, Печенеги, Хазары, Руссы, которых мы иначе называем Нордманами, и Булгары, ближайшие соседи". В другом месте он вспоминает рассказ своего отчима о нападении Игоревой Руси на Константинополь и прибавляет: "Это есть северный народ, который Греки по наружному качеству называют Руссами, а мы по положению их страны Нордманами". Тут весь вопрос заключается в том: разумел ли Лиутпранд под именем Норманнов только скандинавские народы, или он дает этому имени более обширный смысл, то есть относит сюда вообще народы северные? Примеры последнего встречаются и у других средневековых летописцев, и мы нисколько не колеблемся истолковать именно в этом смысле слова Лиутпранда. Если же принять слово Норманны в смысле Скандинавов, то что же выходит? Оказывается, что Руссы, поселившиеся на Днепре, все еще продолжают называться Норманнами или Скандинавами, хотя уже прошло сто лет со времени их предполагаемого выхода из Скандинавии (Лиутпранд выражается тут прямо о своем времени: nos vero vocamus). Если же Лиутпранд подразумевал собственно скандинавское происхождение Руси, то кто ему мешал прямо указать на него, а не выражаться неопределенными терминами? Но дело в том, что он говорит только о положении страны. Он прямо помещает Руссов в соседство Угров, Печенегов, Хазар и Булгар, что совершенно соответствует положению приднепровской Руси и было бы весьма несогласно с понятием о Скандинавии2.
Мы видели, что арабские известия второй половины IX века говорят о Руссах как о сильном, многочисленном народе, пределы которого на юго-востоке теряются где-то в странах приволжских и прикаспийских. Если обратимся на юго-запад, и здесь его пределы не только простираются до Карпат, но и переходят за них. Галицкая или Червонная Русь, по летописи, только при Владимире Святом примкнула к общему составу Руси. Вскоре она переходит в руки Поляков. Впоследствии опять возвращается к русским князьям; а в XIV веке снова и надолго отходит к Польше, и от нее уже не возвращается к России, а поступает во владение Габсбургов. Невольно представляется вопрос: когда же название Русь, Русин успело так глубоко вкорениться в Галиции, если бы было принесено горстью выходцев из Скандинавии? Галицкий народ постоянно и до сих пор отличает себя названием Русского от других Славян. При польском владычестве из всех русских областей, соединенных с Литвой и Польшей, Галицкое воеводство носит название Русского по преимуществу. Галиция все-таки хоть сравнительно недолго принадлежала дому Игоревичей. Но что такое Русь Закарпатская или Угорская? Когда она поселилась там, положительных сведений о том нет. Венгерские летописцы говорят, что она пришла в Паннонию еще вместе с Венграми. А норманисты утверждают, что летописцы лгут и что это должно быть русские беглецы времен татарского нашествия, то есть относят начало Угорской Руси к XIII веку. Действительно, венгерские летописцы не отличаются правдивостью; однако они нередко говорят и правду. Возможно, что Русское племя обитало в Карпатах и под Карпатами еще прежде Угров, то есть оно было там старожилами. Вся Карпатская Русь есть живой протест против норманистов, и потому они вооружаются на нее всеми силами. Так, они возражают, что по нашей летописи Карпатская область была населена племенем Хорватов, и, следовательно, летописцы наши отличали ее от Руси; что Хорваты по большей части выселились в Иллирию, и остатки их потом подчинены Русскими при князьях Рюрикова дома. Против этого мы напомним то, что говорили о разных объемах, которые принимало название Русь. И Кривичей, и Волынян летописцы отличают от Руси-Полян, однако это не мешало им сознавать себя русским народом. Название Рось или Русь было одним из любимых и наиболее распространенных славянских названий, и потому нет ничего удивительного, что оно в Северной Венгрии древнее пришествия Угров. То же название, только в другой форме, распространялось и на значительную часть Паннонии; мы говорим о Ругни, у Немцев Rugiland . Ругая - это, по всей вероятности, одно из многих видоизменений слова Русь или Русия. Так, в латинских летописях мы находим название нашей Ольги regina Rugorum (что не мешало.носить имя Ругов и некоторой части Немцев; опять напомним Англов и Угличей, а также славянских Руян или Ругиан на Балтийском море). Итак, Угорскую и Карпатскую Русь весьма трудно связать со скандинавскими выходцами. Она могла когда-то называться и Хор ватами, что не мешало ей быть в то же время Русью в обширном смысле, подобно нашим Кривичам. И имя это едва ли означает горцев, то есть не происходит от слова грб - горб или хрб - хребет. Подобные объяснения суть только попытки осмыслить названия, смысл которых давно затерялся. Примеров неудачного осмысливания очень много. Так, название Немцы до сих пор производят от немой. Но возможное ли дело, чтобы Славяне назвали своих исконных соседей и когда-то соплеменников для себя непонятными, то есть немыми? Название Немцы очень древнее и напоминает германских Неметов у Тацита (на что уже указывали некоторые ученые и прежде, но тщетно). Славянское "Немцы" представляет аналогию с французским "allemands": имя одного народа перенесено на целое племя. (Название реки Немана м. б. того же корня).
Норманисты изощрялись доказать, что и название Русин в Угрии означает собственно не человека русского племени, а человека русской веры. В подтверждение этого мнения приводился разговор вроде следующего: "Кто ты такой?"- "Русин (или Руснак)"- "Какой ты веры?"- "Русской"- "А в какой земле ты живешь?"- "В Угорщине". Отсюда делался прямой вывод: сам народ считает свою землю Угорскою, а не Русскою, следовательно, он пришел сюда после Угров, а Русином называет себя в смысле унита или православного. Но в таком случае, например, прусские Поляки, отвечающие, что они живут в Пруссии или в Немечине, или некоторые Западно-руссы, говорившие, что они живут в Польше и т. п., все это будут не исконные обитатели края, а колонисты?
Норманнская школа обыкновенно представляла Варягов, приходивших из Скандинавии, свободно разгуливающими на своих лодках по главным речным путям России вдоль и поперек ее то в качестве торговцев, то в качестве пиратов. До сих пор почти никто не обращал серьезного внимания на это представление. Разве Россия была необитаемая пустыня или обитаема только слабыми племенами дикарей? На западе мы видим, что Норманны иногда устьями рек врывались внутрь страны. Но эти походы нельзя и сравнивать с таким продолжительным и многотрудным путем, каков был так называемый греческий путь из Балтийского моря по Волхову, Ловати и Днепру в Черное. На этом пути мы видим по тому времени довольно густое население и укрепленные города. Если Варяги и плавали по нем, то не иначе как при мирных, дружественных отношениях с туземными державцами и общинами. На походы Скандинавов в Константинополь большими массами нет решительно никаких указаний. Да подобные походы едва ли были возможны даже помимо помехи со стороны населения: кроме громадного протяжения пути они должны были встречать препятствия естественные. Между Днепром и Ловатью лежит поперечный бассейн Западной Двины; следовательно, надобно было перейти два волока. Притом гораздо короче был другой путь из Варяг в Греки, по Западной Двине; а Волхов и Нева представляли длинный крюк. Мы сомневаемся, чтобы лодки, поднимавшиеся из Балтийского моря по Двине или Волхову, действительно перетаскивались потом волоком до Днепра. Гораздо естественнее предположить, что торговцы должны были везти свои товары по этим волокам на телегах или, что вероятнее, зимой на санях, и достигши Днепра, пересаживались в лодки, которые они нанимали или покупали у туземцев. С нашим предположением вполне согласуется известие Константина Багрянородного о плавании русских караванов в Черное море: обитатели приднепровских областей в течение зимы рубили лодки-однодеревки; весной, во время разлития вод, сплавляли их в Днепр к Киеву; здесь торговцы покупали эти лодки, оснащивали их и снаряжали караваны. Из Константина Багрянородного мы знаем, с какими усилиями эти караваны проходили сквозь Днепровские пороги; но замечательно, что об их обратном плавании мы ничего не знаем. Рождается вопрос: каким образом они проходили против течения? Замечательно, что скандинавские саги, столь много рассказывающие о народах Норманнов, совершенно молчат об их плавании по Днепру и его порогам. Точно так же молчат о том и западные летописцы. Адам Бременский замечает, что путь из Швеции в Византию по Русской земле был мало посещаем, по причине варварских народов, и что ему предпочитали плавание по Средиземному морю. Мы знаем, что Варяги или Норманны приходили в Киев, но приходили в качестве гостей или наемных дружинников. Есть примеры их путешествия из Киева в Константинополь, но только с позволения киевского князя. Известно, что Владимир Святой, утвердясь в Киеве, сам отправил часть излишней варяжской дружины в Византию, и конечно, на русских же лодках. Замечательно, что это был первый случай отправления Варягов в Грецию из Руси; о более раннем не говорят никакие источники. О том, чтобы Варяги могли пробиваться силой сквозь всю Русскую землю, не может быть и речи. Сами Руссы, по замечанию Константина Багрянородного, могли предпринимать плавание в Черное море только в то время, когда были в мире с Печенегами3.
Ознакомительная версия.
