Ответ: Я объясняю это следующими причинами:
а) что фюрер взял на себя лично непосредственное командование сухопутной армией. Он вообще не терпел противоречий себе, тем более он не мог перенести, что я противопоставляю свой авторитет. Мне было официально указано, что мое несогласие с фюрером я могу высказывать только ему с глазу на глаз, но ни в коем случае не в присутствии других лиц.
б) у меня сложилось впечатление, что фюрер не доверял мне и моим взглядам. Я не могу этого обосновать, я чувствовал это интуитивно. В последнее время он очень приблизил к себе оперативный штаб Ставки Верховного командования под руководством генерал-полковника Йодль, исключив меня из круга своих ближайших советников. Возможно, я не оправдал надежд фюрера как стратег и полководец. Это понятно, ибо полководцами не становятся, а рождаются. Я себя не считаю полководцем, так как мне не пришлось провести самостоятельно ни одной битвы, и ни одной операции. Я оставался нач[альником] штаба, выполняющим волю полководца.
Вопрос: Как Вы расцениваете военные способности Гитлера?
Ответ: Он умел находить правильные решения в оперативно-стратегических вопросах. Совершенно интуитивно он ориентировался в самой запутанной обстановке, находя правильный выход из нее[79]. Несмотря на это, ему не хватало практических знаний в вопросах непосредственного осуществления операций. Прямым следствием являлось то, что он, как правило, слишком поздно принимал все решения, ибо никогда не мог правильно оценить время, разделяющее принятие решения от его воплощения в жизнь.
Вопрос: Считаете ли Вы себя ответственным за то положение, в котором очутилась Германия, проиграв войну?
Ответ: Я не могу отрицать факта, что Германия и германский народ очутились в катастрофическом положении. Если о всякой политике судят по ее результатам, то, можно сказать, что военная политика Гитлера оказалась неправильной, однако, я не считаю себя ответственным за катастрофу Германии, ибо я ни в коей мере не принимал решений, ни военного, ни политического характера, я только выполнял приказы фюрера, который сознательно взял на себя не только государственную, но и военную ответственность перед народом.
Вопрос: До какого времени Вы находились с Гитлером?
Ответ: 23 апреля 1945 года, ночью, я выехал из Берлина на фронт — в штаб 12-й армии[80] генерала Венк, имея задачу осуществить соединение 12-й и 9-й армий[81]. 24 апреля я попытался вернуться в город, но не мог осуществить посадку, и был вынужден остаться вне Берлина.
22 апреля фюрер принял решение остаться в Берлине. Он заявил нам, что ни за какую цену не покинет города, и будет ожидать исхода судьбы, непосредственно руководя войсками. В этот день фюрер произвел на меня очень тяжелое впечатление. До этих пор у меня ни разу не возникало сомнение о его психической полноценности. Несмотря на тяжелые последствия — покушение 20 июля 1944 года — он все время оставался на высоте положения. Однако 22 апреля мне показалось, что моральные силы оставили фюрера и его душевное сопротивление было сломлено. Он приказал мне немедленно уезжать в Берхстесгаден, причем разговор был исключительно резок и окончился тем, что фюрер просто выгнал меня из комнаты. Выходя, я сказал Иодлю[82]: «Это крах».
Находясь вне Берлина, я до 29 апреля поддерживал связь со Ставкой, используя «дециметр веллен аппарат» (прибор направленного действия). Непосредственных переговоров с фюрером я не вел, однако, получал через генерала Кребс неконкретные приказания и запросы Гитлера, требовавшие максимального ускорения действий 12-й и 9-й армий, немедленного перехода в контрнаступление и т.д. После выхода аппарата из строя, я никаких сведений из Ставки Гитлера не получал.
Вопрос: Какие меры принимались для выезда Гитлера и других руководящих деятелей правительства и партии из Берлина?
Ответ: Как я указал выше, Гитлер самым решительным образом отказался выехать из Берлина. Единственно, что я могу сообщить, что 28 апреля мною во время нахождения в Рейнфельд была получена радиограмма из Берлина с требованием выделить 40—50 самолетов типа «Физилер-Шторьх» или других учебных самолетов, которые должны были совершить посадку в Берлине. Для руководства этой операцией из Берлина ко мне прибыл на самолете Риттер фон Грейм. Самолеты были выделены, часть из них имела назначение остров Пфаузен-Инзель на р. Хавель. Результаты операции мне неизвестны, ибо я выехал с КП.
Я не думаю, чтобы последние дни Гитлер мог бы вылететь из Берлина. Единственно, посадочной площадкой оставался отрезок Шаролоттенбургер-шоссе, между колонной победы и Бранденбургскими воротами. Я запрашивал разрешения у Берлина на доклад фюреру с посадкой на указанной площадке, на что последовало запрещение, ибо площадка полностью простреливалась русской артиллерией. О судьбе прочих лиц, находившихся вместе с Гитлером в Берлине, мне ничего не известно.
Вопрос: Что Вам известно о мероприятиях национал-социалистической партии по сохранению своих кадров в условиях оккупации Германии и созданию нелегальных организаций?
Ответ: По вопросу нелегальных организаций, я знаю только о создании организации «Вервольф», о чем я узнал по радио в середине апреля с.г. (точно день не помню). До момента объявления по радио относительно создания этой организации мне никто ничего не говорил. Когда я попытался спросить фюрера, что это за организация, он мне грубо ответил: «Это не ваше дело». Я полагаю, что инициатива создания «Вервольф» принадлежит партии или СС[83], по крайней мере, я могу ручаться, что со стороны Генштаба вооруженных сил не принималось никаких мер по созданию или обеспечению данной организации[84].
Относительно задач «Вервольф» я предполагаю, что они были аналогичны тем задачам, которые имели партизанские отряды, действовавшие в России или на Балканах. Очевидно, предполагалось снабжать их оружием с воздуха. В частности, во Франции мы имели поразительный пример того, как в разоруженной стране возникают отряды, имевшие все виды оружия — тысячи винтовок, автоматов, пулеметов, гранат. Однако это мои предположения, ничего определенного мне неизвестно. Каких-либо складов по линии армии для организации «Вервольф» не создавалось.
Я считаю, что момент объявления о создании движения «Вервольф» никакой организации не имелось и воззвание преследовало пропагандистские цели — возбудить в народе силу сопротивления, не имея какого-либо организационного центра. Опыт организации фольксштурма[85] достаточно наглядно показывает неудачу попыток создания массовых организаций среди народа, тем более, когда это предпринимается партией без взаимодействия с органами вооруженных сил.
Одним из мероприятий массового характера, которые предпринимались в последний период, можно считать создание групп и отрядов истребителей танков, для которых преимущественно использовалась гитлеровская молодежь, но это мероприятие носило легальный характер, так как танково-истребительные отряды действовали совместно с регулярными войсками.
Другими данными по вопросу создания каких-либо нелегальных организаций я не располагаю, однако, не исключена возможность, что они создавались по линии партии или СС.
Вопрос: Осветите развитие оперативно-стратегической обстановки на Восточном фронте и какова была Ваша оценка военных перспектив Германии на различных этапах войны?
Ответ: Сосредоточение немецкой армии в районах, граничащих с областью государственных интересов СССР началось нами непосредственно после окончания Французской кампании, ибо к этому времени в восточных районах у нас было только пять—семь дивизий. Основными районами сосредоточения являлись — Восточная Пруссия и Верхняя Силезия. Это сосредоточение усиливалось по мере подтягивания русских войск в приграничные районы.
Нельзя сказать точно, что именно к лету 1941 года немецкая армия была полностью готова к войне. Например, к ведению полноценной подводной войны Германия стала готова только к 1945 году.
План кампании 1941 года состоял примерно в следующем: три группы армий, усиленные мощными танковыми соединениями, наносят одновременный удар по Красной Армии, постепенно сосредотачивая свои усилия на флангах группировки, имея главной целью: на Севере — Ленинград, на Юге — Донбасс и ворота к Кавказу. Предполагалось, что силы Центральной группы армий будут использованы для последующего наращивания ударов на флангах.
После сражения на границе и прорыва всей линии обороны Красной Армии, немецкие войска должны были окружить и полностью уничтожить главные силы Красной Армии в Белоруссии и на Украине, не допустив их отхода на Москву. Как я указывал выше, кампания 1941 года должна была закончиться к началу зимы 1941 года, ибо мы себе прекрасно представляли все затруднения, связанные с осенней распутицей и зимними морозами в России. Если оценивать силы трех групп армий, имевшихся в нашем распоряжении к началу войны, то я могу сказать, что они не были слишком велики, однако, по нашей оценке имели достаточную возможность для достижения решающего успеха. Количество дивизий я назвать затрудняюсь.
