По завещанию императрицы, после ее смерти (17 октября 1740) Бирон стал регентом при малолетнем Иване VI Антоновиче. Это вызвало недовольство русского дворянства и, как следствие, дворцовый переворот. 9 ноября 1740 Бирон был арестован, правительницей стала мать Ивана VI – Анна Леопольдовна, а сам Бирон был обвинен в «захвате регентства» и приговорен к смертной казни. Казнь была заменена ссылкой в Пелым, а с 1742 года – в Ярославль. Петр III вернул Бирона в Петербург, а Екатерина II восстановила его на курляндском герцогском престоле.
Через всю жизнь Бирона прошла цифра «два». 22 года Бирон служил Анне Иоанновне. 22 дня он исполнял обязанности регента при малолетнем императоре Иоанне Антоновиче. 22 года затем он провел в ссылке.
Петербургская легенда говорит о здании пеньковых складов на Тучковом буяне как о дворце Бирона. На самом деле они были возведены спустя 20 лет после смерти Анны Иоанновны. Другое дело, что Бирон действительно имел отношение к пеньковому бизнесу, а некоторые историки предполагают, что пеньковые склады могли быть возведены на месте какого-нибудь из сооружений бироновского времени.
Также с временщиком связывают еще два дома в Петербурге: дом № 22 по Миллионной улице и дом № 12 по набережной реки Мойки, тот самый, где находилась последняя квартира Пушкина. На этом месте были конюшни герцога, слывшего большим знатоком лошадей. С верхних галерей Бирон любил наблюдать за бегом коней. Анна Иоанновна, тоже поклонница лошадей, частенько заходила полюбоваться на коней своего фаворита.
* * *
Там, где у Невы берет свое начало Фонтанка, находились секретные службы Бирона. Историк Петербурга Пыляев писал: «Народная молва приписывала этой местности недобрую славу, люди суеверные видели здесь по ночам тени замученных злым герцогом людей; особенно дурной славой пользовалось место, которое занимает сад училища правоведения» (набережная Фонтанки, 6).
До сих пор многие считают район Прачечного моста, венчающего исток Фонтанки из Невы, местом нехорошим и утверждают, что в ноябре (месяц, в который Бирон был арестован) в безлунные ночи здесь можно видеть призраков людей, умерших под пытками.
Интересно, что в училище правоведения, открывшемся только в 1835 году, также ходило достаточно легенд о призраках. Но все-таки самым главным привидением здесь считался призрак персидского посла.
Говорили, что во времена Петра I на месте училища стоял дом персидского посольства, и некогда некоему сильно провинившемуся персу там отрубили голову. Безголовая тень в персидском халате бродила по ночам по коридорам училища, пугая будущих юристов. Сегодня в этом здании находится Ленинградский областной суд.
Самое громкое политическое дело бироновских времен – публичная казнь кабинет-министра Артемия Петровича Волынского, противника «бироновщины», стоявшего во главе кружка дворян, мечтавших о государственном переустройстве.
Бирон, давно точивший зубы на Волынского, как поводом воспользовался тем, что кабинет-министр (вероятно, спровоцированный) избил в его доме поэта Тредьяковского. Заявив императрице, что глубоко оскорблен, фаворит потребовал ареста Волынского. Та отказала, и тогда Бирон поставил ультиматум: «либо мне быть, либо ему». В начале апреля 1740 года Волынскому было запрещено являться ко двору, а 12 апреля всплыло дело 1737 года о 500 рублях казенных денег, взятых из конюшенной канцелярии дворецким Волынского, Василием Кубанцем, «на партикулярные нужды» его господина. Последовал домашний арест, и маховик начал раскручиваться. В бумагах Волынского был найден «генеральный проект» улучшения жизни в государстве Российском, и судьба его была решена. Были арестованы и его друзья, разрабатывавшие основы реформ.
19 июня назначенное для суда над Волынским генеральное собрание постановило:
«1) Волынского, яко начинателя всего того злого дела, живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык;
2) его конфидентов – четвертовать и затем отсечь им головы;
3) имения конфисковать;
4) двух дочерей Волынского и сына сослать в вечную ссылку».
Но императрица смягчила наказание, указав головы Волынского, Еропкина и Хрущова отсечь, а остальных после телесного наказания – сослать.
27 июня 1740 года Волынскому в тюрьме Петропавловской крепости вырвали язык, а затем, вместе с конфидентами Хрущовым, Еропкиным, Мусиным-Пушкиным, Соймоновым, Эйхлером, его вывели на Сытный рынок. Сначала Волынскому отрубили руку, а затем голову.
Вслед за кабинет-министром были казнены и конфиденты.
Уже на следующий год дети Волынского, с разрешения новой императрицы Елизаветы Петровны, были возвращены из ссылки и поставили памятник на могиле своего отца, похороненного вместе с Хрущовым и Еропкиным близ ворот церковной ограды Сампсониевского храма (Сампсониевский проспект, д. 41). Но на Сытном рынке (Сытнинская пл., 3), где регулярно проводились казни, еще долго говорили о призраках кабинет-министра и казненных конфидентов.
Говорят, что они появляются до сих пор, особенно во время государственных нестроений…
Михайловский замок – самое, пожалуй, мистическое сооружение Петербурга. Он был построен по повелению императора Павла I (русского императора с самой загадочной судьбой), но царь здесь прожил всего лишь 40 дней – мистическое число.
…Сын убитого императора Петра III, цесаревич Павел, не ладил с матерью и проводил большую часть своего времени в Гатчине. Весь день 5 ноября 1796 года его что-то тревожило, и потому он решил лечь спать пораньше. Но и сон не шел: стоило цесаревичу уснуть, как ему тут же чудилось, что некая сила тянет его с постели вверх, поднимает над кроватью, и он повисает в воздухе, – и Павел просыпался в ужасе. Кошмарные видения повторялись несколько раз. А в три часа из Петербурга прискакал граф Зубов с известием о том, что с Екатериной случился апоплексический удар.
…Наутро в Зимнем дворце был отслужен благодарственный молебен, но протодьякон, к ужасу присутствующих, сбился и провозгласил: «Благочестивейшему самодержавнейшему великому государю нашему императору Александру Павловичу…» Наступила гробовая тишина. Протодьякон понял свою ошибку и оборвал ектенью. Павел стремительно подошел к нему и сказал сквозь зубы: «Сомневаюсь, отец Иван, чтобы ты дожил до торжественного поминания императора Александра». Молебен был продолжен, но, вернувшись домой, полуживой от пережитого ужаса, протодьякон в эту же ночь и умер.
* * *
Павел всегда помнил, что его отец был убит его же матерью, и потому боялся дворцовых переворотов: страшился насильственной смерти. Не желая оставаться в Зимнем дворце, он решил построить себе новую, максимально защищенную, резиденцию. Когда он обдумывал, где бы лучше ее разместить, солдату, стоявшему ночью на часах в Летнем дворце, явился дух – юноша, окруженный сиянием, и сказал: «Иди к императору и передай мою волю – дабы на этом месте был воздвигнут храм и дом во имя архистратига Михаила». Солдат, сменившись с поста, тут же доложил о видении начальству, то – донесло императору. Павел, выслушав мистическое пророчество, ответил на это: «Мне уже известно о желании архангела Михаила. Воля его будет исполнена». В тот же день было принято решение о строительстве нового дворца – Михайловского.
* * *
Замок проектировали как настоящую крепость: изначально он был окружен водой со всех сторон: с севера и востока его защищали реки Мойка и Фонтанка, а с юга и запада каналы Церковный и Вознесенский (ныне засыпанные). Попасть в замок можно было только через подъемные мосты, охранявшиеся часовыми.
* * *
Первый камень замка был заложен 26 февраля (9 марта) 1797 года, а 1 февраля 1801 года, в день святого архангела Михаила, Павел и его семья уже переехали в новый дворец. Павел так спешил сменить место жительства, что стены нового здания ко дню его переезда еще не успели просохнуть, и, по свидетельству очевидцев, в помещениях «стоял такой густой туман, что, несмотря на тысячи восковых свечей, едва мерцавших сквозь мглу, всюду господствовала темнота». Вот еще одно свидетельство: «…повсюду видны были следы сырости, и в зале, в которой висели большие исторические картины, я видел своими глазами, несмотря на постоянный огонь в двух каминах, полосы льда в дюйм толщиной и шириной в несколько ладоней, тянувшиеся сверху донизу по углам».
47 букв над фасадом замка – 47 лет было отмерено Павлу
На другой день после торжественного переезда в замке состоялся маскарад. Однако переселение императора было воспринято многими как плохой знак. Известная петербургская юродивая, Ксения Блаженная, пророчествовала:
